Солнечный ветер - Нани Кроноцкая

Когда-то тогда, – в прошлой жизни, эти сны стали единственным, что у него оставалось. В них Ася к нему приходила, живой. Они спорили, ссорились, разговаривали. Целовались, иногда даже занимались любовью. Все, как в той жизни, чьи осколки остались на выгоревших до основания и расплавленных скалах Майрана.

Во снах он опять становился послушным мальчишкой, влюбленным и робким. Твердо знающим, что не достоин, не мог, не дотягивал. Что виноват. Нужно было тогда ее остановить. Его чуткая интуиция громко кричала о смерти. Его разум нашел несколько сотен причин отменить этот рейд. Но Ася всегда четко следовала своему собственному плану. И не слушала «этих мужчин».

– Вот как ты стал разговаривать… – она зло прищурилась, развернувшись к Аверину. – А ведь это ты виноват в моей смерти!

Старая песня. Была у возлюбленной Мака такая черта: своих ошибок она никогда не признавала. И вдруг она воскресни сейчас, именно так ему все обязательно бы и сказала. Да только он больше не тот мальчик, что как на богиню смотрел на нее.

– Конечно. Я всегда виноват. Мне иногда даже кажется, что я тебе нужен лишь только для этого. – Он хотел отвернуться, но снова не смог. Хотел никогда ее больше не видеть.

– Я любила тебя!

Это ложь. Она много раз ему снилась и каждый раз капитан понимал, что подобное из ее уст могло прозвучать лишь во сне. Никогда, за всю недолгую историю их отношений Ася ему ничего подобного не говорила. В ответ на его пылкие юношеские признания лишь задумчиво улыбалась. Как тогда, в их последнюю встречу.

– Это сон. Просто сон, – Макар произнес через силу, отшатываясь от подруги. – Я проснусь, а тебя больше нет. Отпусти меня.

Внимательный взгляд темных, чуть раскосых глаз, упрямо поджатые губы. У них никогда не было общего будущего. Ася родилась на Барейне, планете изгоев и беженцев. Ее генетическая карта полностью исключала полноценный союз с чистокровным землянином. Процент генетической разницы не позволил бы им заключить этот брак по законам империи. Только свободные, ни к чему не обязывающие отношения. Просто и без условностей. Тогда ему было вообще все равно… Глупость.

– Обойдешься, Аве-рин.

Когда она злилась, звала его именно так. У него словно не было имени. Или «малыш» или Аве-рин. Как любимый питомец. Собака.

Они стояли напротив друг друга и напряженно молчали. Макар снова и снова вглядывался в это, когда-то так остро любимое им лицо и невольно сравнивал. Тогда он болел этой женщиной. Хворал долго и тяжело. И не хотел выздоравливать.

А теперь… Теперь все иначе. Ради той маленькой и хрупкой девочки, что посапывала у него под боком, он хотел жить. Впервые за долгие годы.

– Не боишься ее потерять? – жестом до боли знакомым Ася заправила темную прядку волос за точеное ухо. – Все мы смертны.

Он очень боялся. Смертельно, до судорог, до остановки дыхания. Именно это и останавливало Аверина. Но говорить ей не стал. Она больше не друг ему.

– Отпусти меня, – снова тихая просьба. – Мы с ней разберемся.

Резкий поворот, злой взмах плечом, словно отряхиваясь, и его собеседница, его давний кошмар снова уходит. Как всегда: за поворот у двери и налево. Как тогда.

Чтобы вернуться опять…

От внезапно нахлынувшего ощущения боли я резко проснулась. И примерно минуту пыталась понять, что болит. Лежала с закрытыми плотно глазами, вдыхала знакомые запахи и не понимала вообще ничего.

Боль скручивала сознание, тело вздрагивало, слезы к горлу подкатывали, хотелось завыть, но… физически ее не было. Просто мой дурной сон? Постаралась припомнить. Нет. Мне снился наш внутренний сад, и во сне я старательно обрезала кустарники, готовя их к нашей короткой, но снежной зиме. Ничего страшного: тонкие синие ветки, дорожки, похрустывающие под ногами морской круглой галькой.

Я открыла глаза и сразу же все поняла. Марк уже тоже не спал. Суровый и мрачный, он лежал рядом со мной и боясь потревожить мой сон, даже дышать старался как можно тише.

На его лице отчетливое выражение той самой боли, которая острым ножом до сих пор где-то под ребрами мне покалывала.

– Что-то плохое приснилось? – потеревшись зачем-то лицом о его голый боя я спросила.

Неожиданное и приятное ощущение: терпкий запах мужчины, горячая гладкость поверхности и пульсирующая под ней жизнь. Мак напряжен, он весь словно окаменел. С трудом перевел на меня взгляд, все еще хмурясь. Губы сжаты, скорбные складочки в уголках. Темные тени, надежно залегшие под глазами.

– Приступаешь к обязанностям психолога? – он спросил. Получилось прохладно.

Я искренне удивилась, все еще в него вглядываясь.

– Не расскажешь, – уверенно констатировала, приподнимаясь навстречу ему. – Почему?

Макар пристально вглядывался мне в лицо, словно пытаясь найти в нем ответ. Потом что-то в глазах его неуловимо смягчилось, и тихо вздохнув, он сказал:

– Эти кошмары давно стали частью моей жизни… – снова я боль его ощутила. Близкую, личную боль, как-то вдруг ставшую моей. – Утром я просыпаюсь, выкидываю их из головы, отодвигаю в дальний угол, и с головой окунаюсь в дела. Иначе давно бы рехнулся.

– Ты не пытался… – я начала было фразу, но Макар резко меня перебил, быстро вставая.

– Нет. – Спустил ноги с кровати, развернувшись ко мне голой, широкой и загорелой спиной, сплошь расчерченной старыми шрамами. – И давай больше не будем об этом.

Я промолчала, разглядывая его спину. Чувствовала, ощущала: это знаки из тех его снов. Осторожно коснулась кончиками пальцев одного, самого страшного, разрывавшего кожу под левой лопаткой.

– Я почувствовала во сне твою боль, – ему нужно знать, чего ожидать от негаданного приобретения в своем экипаже. – Молчать об этом у нас с тобой не получится. Прости, но я словно без кожи. Не сердись.

Он порывисто перехватил мою руку, вглядываясь в лицо, хотел что-то сказать, но вдруг под дверью входа в апартаменты раздался странный звук.

– ВОУФ!

Гулкий и громкий, он походил на грохот каменного поселкового колокола.

И секунду спустя снова:

– Вуф! – короче и явно настойчивее.

Вопреки моим ожиданиям, капитан широко улыбнулся, и схватив короткую и тонкую белую тунику со столика у кровати пошлепал босыми ногами к заветному входу.

– Рик, ты уверен? – осторожно спросила его.

– Это же просто собака! – пояснил для него очевидное. И я напряглась окончательно. Не хотелось бы повстречать на борту космического корабля чудовище даже немного похожее на подземных собак.

Чудище не заставило себя ждать. Оно резво вползло на коротких и толстых ногах в приоткрытую дверь, и помахивая жутким костистым хвостом весело поскакало к кровати. Крупный зверь был красивого, темно-бордового