Сотня. Забытый поход - Эльхан Аскеров

– Это чего сейчас было?

– Не бери в голову, – усмехнулся Егор. – Эти благородные все какие-то скаженные. Порой и сами не знают, чего хотят.

– Да уж, и не поспоришь, – усмехнулся Матвей в ответ.

Напившись чаю, казаки раскатали кошму и разлеглись отдыхать. Всё равно иного занятия пока не было. А что? Кони обихожены, оружие в порядке, так почему бы и не передохнуть? Казаки, это не строевая серая скотинка, которую унтера гоняют словно сидоровых коз артикулами всяческими. Хотя толку от тех артикулов, как с козла молока. В бою не выручит и в рукопашной не поможет.

Сорвав травинку, Матвей сунул её в зубы и, вздохнув, откинулся на седло, глядя в синеющее небо бездумным взглядом. Мысли лениво крутились вокруг неожиданного появления полковника. Зачем он приходил и чего хотел, никто так и не понял. Так что высказывание Егора выразило общее мнение. Казаки, блаженствуя, перекидывались ленивыми фразами, помогая друг другу таким образом элементарно не заснуть. Уж очень обстановка к этому располагала. Из этой нирваны Матвея выдернул неожиданный вопрос Романа:

– Командир, а ты ухваткам пластунским ребятишек крепко учишь, или так, только чтобы старшины отстали?

– Я, Рома, всё на совесть делаю, – проворчал, Матвей, не поворачиваясь. – И работаю, и дерусь, и учу.

– Выходит, ежели я сына тебе в учение отдам, из него может добрый пластун получиться? – не унимался приятель.

– Не всё так просто, брате, – вздохнул Матвей, поворачиваясь на бок и находя Романа взглядом. – Чтобы пластуном настоящим стать, одного учения мало. И старания тоже. Тут много чего в одном человеке сойтись должно. И сила, и ловкость, и характер, и даже чутьё. Вон, Егора спроси. Он должен помнить, как прежде пластуны себе учеников выбирали. Из нескольких десятков, дай бог, ежели одного возьмут.

– Это верно, – поддержал его казак. – Выбирали, приглядывались, а бывало, что и после выбора обратно отправляли. Потому как чего-то там не так с пацаном было. Чего именно, и не спрашивай. Про то только они сами ведали. Так что да. Не всё там просто.

– Ишь ты, наука, – удивлённо протянул Роман.

– Ещё какая, – кивнул Матвей. – Тут ведь мало, чтобы казачок крови не боялся. Нужно ещё, чтобы он к той крови вкуса не испытал. Чтоб не тянуло его зарезать кого. А так бывает, когда юный вой вдруг начинает силу свою понимать. Узнаёт, что он с ножом опаснее десятка простых рубак.

– Это ж откуда у него такое понимание? – не понял Роман. – И к чему оно?

– А как ты думал? Пластун, он в первую голову лазутчик. Тихо во вражий стан пришёл, всё, что нужно, узнал, и так же тихо ушёл. А чтобы так сделать, при нём ничего, что может ему помешать, не должно быть. Вот и получается, что для пластуна нож или кинжал первые друзья. Потому как даже из пистоля не всегда стрелять можно. Важнее тишину сохранить. Отсюда и ухватки всяческие, чтобы человека в один миг хоть голыми руками жизни лишить.

– Ты, Ромка, сам подумай, – продолжил Егор. – В станице уж сколько лет всего один пластун, да и тот считай недоучка. А почему? Да потому, что это люди особые. Вон, Матвея когда выбрали, мы грешным делом думали, ошиблись казаки. Ан, нет. Всё как они задумали, вышло.

– А чего это вдруг ошиблись? – заинтересовался Роман.

– Так он же кузнеца сын. Ему железо всякое интереснее. А выходит, недаром пращур его пластуном-характерником был. Кровь всё одно своё взяла, – с усмешкой пояснил казак.

– Это верно, – вынужден был согласиться Матвей. – Хоть махины всякие делать и с железом возиться мне тоже интересно, а пластунские ухватки не отпускают. Каждое утро с тренировки начинаю. Сколько лет уж.

– И сыновей тому учить станешь? – не унимался Роман.

– Обязательно. Станут они пластунами или нет, это уж как бог даст, а умения эти всё одно лишними не будут. Так что буду учить. А ты чего вдруг о том заговорил? – неожиданно озадачился Матвей.

– Да приметил, как ты того полковника узнал. Не оглянулся, не спросил, а просто нож в руке повернул, и всё. Даже жевать не перестал, – рассмеялся Роман.

– Ну, мне чтобы аппетит испортить, одного полковника маловато будет, – усмехнулся Матвей в ответ. – Да и чего тут пугаться? Не в степи один, а в лагере, среди своих.

– Всё одно, ловко у тебя получилось. Тот полковник ажно растерялся, – продолжал смеяться Роман. – Небось, думал, мы вскочим да во фрунт вытягиваться станем. А он ему – «присаживайтесь, ваше высокоблагородие, в ногах правды нет».

Весь десяток поддержал Романа дружным ржанием, а Матвей, усмехнувшись, только головой покачал, понимая, что мужики так просто сбрасывают нарастающее беспокойство.

* * *

В этом лагере они простояли два дня. За это время подошли отряды из других станиц, так что к выходу на торговом поле стояло почти пять сотен бойцов. Несмотря на постоянную настороженность Матвея, никаких особых происшествий в десятке не случилось. Соседи только пристрелили двух конокрадов и выпороли до полусмерти какого-то воришку, пытавшегося залезть в обозную телегу.

Патрулировавшие вокруг лагеря полицейские, глядя на эту экзекуцию, только крякали и головами качали, понимая, что отбить или хоть как-то повлиять на процесс не в состоянии. Получив полумёртвое тело вора, они погрузили его в заранее вызванную телегу и отправили с ближайший лазарет. Глядя, как наказывают вора, Матвей отметил про себя, что ни злости, ни презрения у казаков не было. Они просто делали работу.

Посмел сунуть руку не к своему, получи. А уж выживешь ты после или нет, твоя проблема. Не нужно было лезть, куда не просят. Мысленно подивившись такому открытию, он вернулся к десятку, а через два часа был вызван к подъесаулу. Стремя собрал у своего костра всех командиров и, рассадив их, представил сидевшего рядом с ним казака.

– Знакомьтесь, браты. Подъесаул Гамалий Василий. Теперь это командир сотни. Вторую нашу полусотню вы знаете. Мы с ними горцев гоняли. Так что, слушаться, как батьку родного. Все поняли? – Стремя обвёл собравшихся грозным взглядом.

Казаки дружно кивнули.

– Задача у нас какая? – не удержавшись, с ходу спросил Матвей у нового командира.

– А задача, браты, у нас та ещё, – крякнув, заговорил сотник. – Нужно нам совершить марш и через Баку выйти на Тебриз, а от него ажно до Алеппо дойти.

– Ох ни хрена ж себе крюк?! – охнул Матвей, не сдержав эмоций. – Это ж ажно в Сирии.

– Верно. Там, – удивлённо кивнул сотник. – По всему видать, ты, паря, в школе крепко учился, коль такие вещи на память помнишь.

– В церковной школе первым был, – кивнул Матвей, делая вид, что