Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7 - Роберт Хайнлайн

— А как получить разрешение? — настаивал Джим.

— А никак. Киния пока еще не открыта для эксплуатации. — Он вернулся к своей газете.

Джим хотел возразить, но Фрэнк дернул его за рукав, и они вышли. Джим сказал:

— По-моему, это не его дело указывать нам, можно ходить в Кинию или нет.

— Какая разница? Он-то считает, что это его дело.

— Ну и что теперь?

— Пойдем в Кинию, конечно. Не спросившись у его милости.

— А если он нас поймает?

— Где там. Разве он поднимется с нагретого стула. Пошли.

— Ладно.

И они пошли на восток. Идти было нелегко: никакой дороги не было, а растительность, окаймляющая канал, распустилась особенно пышно под лучами полуденного солнца. Но слабое притяжение Марса облегчает ходьбу, даже когда продираешься сквозь заросли. Вскоре мальчики вышли на берег Оэроэ и повернули направо, к городу.

Идти по берегу, мощенному камнем, стало легко. Воздух был теплым и ароматным, хотя на канале еще не стаял лед. Солнце стояло высоко: теперь они были почти на тысячу миль ближе к экватору, чем утром.

— Тепло, — сказал Виллис. — Виллис хочет гулять.

— Ладно, — сказал Джим, — только не провались никуда.

— Виллис не провались.

Джим спустил его на землю, и мячик пошел вдоль берега то вприпрыжку, то кубарем, то и дело ныряя в буйные заросли, как щенок, исследующий новую территорию.

Они прошли уже с милю, — городские башни в небе стали выше, — и тут встретили марсианина. Он был невысок для представителя своей расы — всего около двенадцати футов ростом — и стоял совершенно неподвижно, опустив все три своих ноги, очевидно уйдя глубоко в себя. Глаз, не мигая, смотрел в окружающий мир.

Джим и Фрэнк давно привыкли к марсианам и поняли, что этот ушел в свой «иной мир». Они замолчали и прошли мимо, стараясь не задеть его ноги.

Виллис поступил иначе. Он стал шмыгать в ногах у марсианина, тереться о них, а потом пару раз жалобно каркнул.

Марсианин зашевелился, посмотрел по сторонам, потом вдруг нагнулся и поднял Виллиса.

— Эй! — завопил Джим. — А ну, положи его!

Ответа не было.

Джим торопливо стал просить Фрэнка:

— Скажи ему, Фрэнк. Меня он никогда не поймет. Пожалуйста!

Джим плохо понимал язык марсиан, а говорил на нем еще хуже. У Фрэнка получалось немного лучше, но только в сравнении. Люди, говоря по-марсиански, жалуются, что от этого болит горло.

— А что ему сказать?

— Скажи, чтобы положил Виллиса!

— Ты не волнуйся. Марсиане никому зла не делают.

— Вот и скажи — пусть отдаст Виллиса.

— Попробую.

Фрэнк скривил рот и приступил к делу. Произношение, и без того плохое, искажалось вдобавок маской и волнением. Все же Фрэнк с грехом пополам прокудахтал и прокаркал фразу, которая как будто передавала смысл просьбы Джима. Ответа он не получил. Фрэнк попробовал еще раз, прибегнув теперь к другой идиоме, — с тем же успехом.

— Бесполезно, Джим, — сознался он. — То ли он не понимает, то ли не желает понимать.

— Виллис! — закричал Джим. — Эй, Виллис! Ты как там?

— Виллис хорошо!

— Прыгай! Я тебя поймаю.

— Виллис хорошо.

Марсианин поводил головой по сторонам и, кажется, наконец приметил Джима. Виллиса он держал в одной руке; две другие руки вдруг поползли вниз и поймали Джима — одна ладонь подхватила его сзади, другая придерживала за живот.

Джим почувствовал, что отрывается от земли, и очутился прямо перед большим влажным глазом марсианина. Марсианин покачивал головой, чтобы как следует рассмотреть Джима обоими глазами.

Впервые Джим был так близко к марсианину — и не слишком этому радовался. Он попробовал вывернуться, но марсианин, такой хрупкий с виду, был сильнее его.

Марсианин что-то прогудел, голос шел у него с макушки. Джим не понял, что он сказал, заметил только символ вопроса в начале предложения, но голос произвел на него странное действие. В этом режущем ухо карканье было столько тепла и дружелюбия, что Джим перестал бояться. Марсианин стал казаться ему старым и близким другом.

Марсианин повторил свой вопрос.

— Что он сказал, Фрэнк?

— Не уловил. Что-то приятное, но понять не могу.

Марсианин снова заговорил. Фрэнк вслушался и сказал:

— Кажется, он приглашает тебя пойти с ним.

Джим колебался лишь долю секунды.

— Скажи, я согласен.

— Джим, ты в своем уме?

— Все нормально. Он ничего плохого не замышляет, я уверен.

— Ну ладно. — И Фрэнк прокаркал утвердительный ответ.

Марсианин втянул одну ногу и быстро зашагал к городу. Фрэнк трусил следом, изо всех сил стараясь не отставать, но марсианин шел слишком быстро. Фрэнк задохнулся, остановился и глухо закричал в маску:

— Подождите меня!

Джим попытался построить фразу с просьбой остановиться, понял, что не сможет, потом его осенило:

— Виллис, а Виллис. Скажи ему, пусть подождет Фрэнка.

— Подождать Фрэнк? — протянул Виллис.

— Да. Подождать Фрэнк.

— Ладно.

Виллис угукнул что-то их новому другу, марсианин остановился и опустил третью ногу. Фрэнк, отдуваясь, догнал их. Марсианин оторвал одну руку от Джима и подхватил Фрэнка.

— Эй! — запротестовал Фрэнк. — Ты это брось!

— Спокойствие, — сказал Джим.

— Да не хочу я, чтобы меня несли.

Марсианин снова тронулся в путь. Теперь, с такой ношей, он шел на трех ногах, причем в землю упирались обязательно две ноги разом. Аллюр был тряским, но на удивление быстрым.

— Как ты думаешь, куда он нас несет? — спросил Джим.

— Наверное, в город. Как бы не опоздать на скутер.

— У нас еще несколько часов в запасе, не дергайся.

Марсианин больше ничего не говорил, а все шагал и шагал к городу. Виллис, похоже, был на седьмом небе, и Джиму тоже начала нравиться поездка. Путешествуя в десяти футах над землей, он мог теперь видеть над верхушками растений радужные башни Кинии. Они были не такие, как башни Харакса, марсианские города не бывают похожи друг на друга. Все они словно произведения искусства, отражающие замысел разных художников.

Джиму любопытно было знать, зачем построены эти башни, на что они нужны и сколько лет они стоят.

Вокруг них расстилался растительный пояс канала, марсианин шел в этом темно-зеленом море. Широкие листья раскрылись навстречу солнцу, жадно ловя живительную энергию лучей. Пропуская марсианина, они сворачивались, потом распускались снова.

Башни стали гораздо ближе. Марсианин внезапно остановился и спустил мальчиков вниз, оставив себе Виллиса. Перед ними, почти скрытый нависшей растительностью, был пологий спуск под землю, в туннель.