Ириска и Спящая Каракатица - Вадим Панов

– Я не лгу!

– Тебе могло показаться, – мягко произнёс Дикий.

– Дворец прекрасно защищён, – добавила библиотекарь. – Ведь это дом Непревзойдённых, самых непримиримых врагов Плесени.

– Самые непримиримые – это мы, Дикие Страусы!

– Так что не волнуйся, Ириска, чужих здесь нет. – Ашуга поправила очки и хохотнула, и никто из присутствующих не понял, что она не так спокойна, как пытается показать.

– То есть вы уверены в том, что на острове безопасно?

– Конечно, уверена! Ведь я работаю здесь уже двести лет.

– Целых двести? – не удержалась девочка. – Правда?

– Правда, – кивнула Бронерожка. – И мы с тобой уже встречались, маленькая Непревзойдённая.

– Вы, наверное, меня учили? – кисло осведомилась Ириска.

– Учила.

– Я была отличницей?

– Завтра мы продолжим твоё обучение, – пообещала Ашуга, не ответив на вопрос. – Раз ты всё забыла, нужно срочно навёрстывать упущенное.

– Но…

– Завтра приступаем к занятиям! – не терпящим возражений тоном заявила библиотекарь, и девочка поняла, что крепко влипла.

Обычно, точнее – раньше, когда Двор Непревзойдённых процветал и в Коралловом Дворце кипела жизнь, по ночам он становился едва ли не прекраснее, чем днём.

Над крышами водили хоровод луна и звёзды, ярко освещались бесчисленные окна домов и башен, всюду зажигались разноцветные фонарики, а огромный Океан украшал себя сонмами морских светлячков. Создавалось впечатление, что Коралловый Дворец никогда не спит и всегда что-то празднует.

Но так было раньше.

Нет, Дикий Страус, безусловно, с удовольствием бы веселился по ночам, однако делать это ему было не с кем: строгая Ашуга ложилась спать не позже одиннадцати и категорически запретила птице шуметь. Они ужинали, желали друг другу спокойной ночи и расходились. Конечно, Ашуга не могла помешать Страусу резвиться на другом конце острова, но одному Хише было скучно и приходилось тоже ложиться спать. Или бродить по берегу, мечтая о новых приключениях, что обязательно случатся после возвращения Ириски.

Или просто сидеть, наслаждаясь растворившимся во тьме простором и солёным ветром.

Хише было скучно, но он терпеливо ждал.

И вот Ириска вернулась. Они пробыли вместе целый день, говорили не переставая, делясь впечатлениями, рассказывая, чем занимались в прошедшие дни и просто рассказывая что-то, потому что настоящим друзьям всегда есть чем поделиться. Дикий услышал о жизни на даче, о строительстве плота, о приключениях на пруду и о том, что Полика ничего не помнит о Прелести. Совсем-совсем ничего. В ответ поведал о строгой и занудной Ашуге, от которой ему приходилось прятаться по всему острову, и последних сплетнях ПрелеСети.

Они говорили, гуляли – Ириска вновь изучала и вспоминала остров, – и снова говорили. А сейчас уставшая девочка отправилась спать, и Страус оказался предоставлен самому себе. Он помыл оставшуюся после ужина посуду – сегодня была его очередь, – затем приготовил всё для завтрака, чтобы не тратить время утром, затем прогулялся к южному склону острова и посидел в любимой беседке Тысячи Бабочек, разглядывая едва заметные в ночной тьме рифы и слушая, как мягко сталкиваются с ними полусонные волны.

Насладившись призрачным ночным пейзажем и слегка продрогнув – спасибо принесшему прохладную свежесть ветерку, – Хиша побрёл было к себе, но увидел свет на Учёной террасе, поднялся на неё и обнаружил погружённую в чтение толстой книги Ашугу.

И разумеется, не удержался от шутки:

– Тренируешься?

– Что? – не поняла библиотекарь, переведя взгляд на Страуса. – В смысле?

Если шутку приходится объяснять, значит, шутка не удалась. Дикий знал эту нехитрую истину и никогда не разжёвывал собеседникам остроты, но с Ашугой следовало вести себя иначе: она любила всё знать и понимать и не отставала, пока не докапывалась до сути.

Хиша мысленно проклял свой длинный язык и принялся уныло переводить шутку на понятный неостроумной Бронерожке язык:

– Ну, завтра ты возвращаешься к учительству…

– К преподаванию, – машинально поправила птицу библиотекарь.

– А я как сказал?

Ашуга вздохнула:

– Продолжай.

– Во-от… И я подумал, что ты решила потренироваться в чтении перед началом учебного года.

Ашуга вздохнула снова.

– Неужели я не прав? – невинно поинтересовался Страус.

В ответ библиотекарь посмотрела на Дикого так, словно прицеливалась рогом куда-то в район клюва, и вздохнула в третий раз.

– Ты никогда от себя не устаёшь?

– Напротив: наслаждаюсь каждым мгновением, – не стал скрывать Хиша. – Мне со мной хорошо.

– А окружающим?

– А окружающим со мной ещё лучше, потому что весь мир делится на тех, кому я нравлюсь, и тех, кто меня обожает.

– Это невозможно, – простонала Ашуга.

– Есть ещё враги, но они всё время куда-то деваются, – продолжил Дикий. – Как Захариус Удомо, например: раз – и подевался. И больше о нём никто никогда не услышит. А почему? Потому что меня нельзя не любить, а если кто меня не любит или вообще вредит мне или моим друзьям, на того обрушиваются грандиозные неприятности, и в мире снова остаются только те, кому я нравлюсь, или кто меня любит. – С этими словами Страус подошёл к креслу библиотекаря и осведомился: – Что читаешь?

– Книгу, – машинально ответила Ашуга.

– С картинками?

– Э-э… – она не находилась с ответом.

– Я тоже читал книгу, – припомнил Хиша. – Твоя интересная?

Дикий ожидал, что Бронерожка снова вспылит и начнёт ругаться, но она, к большому удивлению Страуса, в очередной раз вздохнула, медленно провела лапой по раскрытым страницам и негромко спросила:

– С тобой можно говорить серьёзно?

– Конечно, – Дикий деловито щёлкнул клювом. – Неужели об этом нужно спрашивать?

– А совсем серьёзно? По-настоящему серьёзно?

По тону библиотекаря Страус понял, что шутки закончились, нахмурился и плюхнулся в соседнее кресло:

– Что случилось?

– Ты никому не расскажешь о нашем разговоре?

– А кому я должен не рассказать?

– Я не хочу тревожить Ириску раньше времени, – после паузы произнесла библиотекарь.

– Ты взволнована, – заметил Страус.

– Дело вот в чём… – Ашуга поправила очки. Она была не просто взволнована: она нервничала. – Сегодня, когда Ириска спросила о безопасности Дворца, я вспомнила, что…

Бронерожка покачала головой.

– Ну?

– В общем…

Ещё одна пауза.

– У нас всё плохо? – насторожился Страус.

– Не очень хорошо, – попыталась сгладить проблему Ашуга.

– Говори как есть.

– У нас нет охраны.

– Как?! – Хиша так резко подскочил в кресле, что во все стороны полетели пух и перья. – Как это получилось?

– Помнишь, Дворец ненадолго обратился в мираж? – осведомилась библиотекарь.

– Когда из-за Звезды Забвения Ириска почти потеряла память?

– Да.

– Помню.

Страус вернулся в кресло, однако его крылья продолжали подрагивать.

– Когда Коралловый Дворец обратился в мираж, защитные заклинания перестали действовать, – объяснила Ашуга. И постучала по толстой книге: – В настоящий момент я пытаюсь узнать, как их снова включить.

– Ты вспомнила о защите только сейчас? – возмутился Дикий. – Когда о ней заговорила Ириска?

– Извини, забыла, – библиотекарь сняла очки и принялась их протирать. – Если тебе интересно, то мне стыдно.

– Стыдно?! Да за эти дни сюда могла пробраться тысяча чудовищ! – перья на голове Страуса вновь начали топорщиться. – Миллион кровожадных тварей! Меня могли погубить!

– Птица, успокойся. Никого тут нет.

– Откуда ты знаешь? Дворец же не охраняется! Я в опасности!

– Как ты смог совершить все те подвиги, которые тебе приписывают? – спросила Ашуга, возвращая очки на место.

– Потому что всегда предполагал самое худшее и был готов к любым неприятностям, – ответил Страус и язвительно добавил: – В отличие от некоторых.

– Ты безумен.

– Ты можешь включить охранные заклинания?

– Я как раз читала нужную книгу, и если бы ты не мешал…

– Почему ты ничего не делаешь? Читай учебники, изучай правила! Сделай нам защиту! Спаси нас! А я…

Дикий резко поднялся с кресла.

– Спрячешься где-нибудь? – с иронией уточнила Бронерожка.

– Отыщу Ириску, – хладнокровно ответил Хиша. Он наконец-то стал серьёзен, и Ашуга увидела перед собой того Страуса, который совершал подвиги. – Кто-то должен о ней позаботиться.

А вот сегодня Дворец не выглядел мрачным или чужим. Совсем нет.

Во-первых, теперь девочка твёрдо выучила дорогу к своему домику. Во-вторых, узнала, как включаются фонари, и ярко осветила все те места, где собиралась побывать. А точнее – по которым собиралась прокатиться.

Конец ознакомительного фрагмента.