Трагичное предание на Хэллоуин - Л. Мэрисон

и вложил в нее немного снега. Скоро по спине обоих уже во всю ползал снег.

Монбери был счастлив. Несомненно — это ночь была одной из самых лучших за последние несколько лет. Он искренне улыбался и веселился, будто не делал этого от рождения. А самым сложным оказалось просто начать.

Изрядно наигравшись, мальчики прилегли на снег чтобы немного остудиться и привести дыхание в норму. Разгоряченные и утомленные, они и не заметили как ночь начала понемногу отступать. Лишь когда небо стало сочетать в себе все больше и больше светлых тонов.

— Знаешь, Монбери, — разрядил тишину Эдди, — все эти два месяца я пытался понять, что же скрывается за этим твоим покрывалом. Ты говорил, что у вас есть тело, но вам нельзя его показывать.

Монбери кивнул, приподнимаясь с земли.

— Говорил.

— Поэтому, я много думал о твоей внешности. Мне кажется, что у тебя просто обязаны быть темные волосы, карие глаза, белая или голубая кожа. Я угадал?

Услышав догадку, Монбери рассмеялся. Кажется, это был первый раз за последние несколько лет, когда он с кем-то искренне смеялся. И хоть догадка была отчасти верна, Монбери не мог согласиться с ней.

— Почему ты смеешься? Это значит, что я угадал?

— Это значит, что твое предположение — забавное. Вот и все.

— Но если не так, тогда как ты выглядишь?

Взгляд Эдди посерьезнел. Уставившись на прорези для глаз, он почти потребовал огласить истинный вариант.

— Это не честно, Монбери. Мы ведь друзья, так в чем проблема? Неужели все же во мне?

— Это не так, — качнул головой Монбери.

— Тогда что? Хоть мы не так давно знакомы, но если мы всегда будем держаться друг от друга на расстоянии и не делиться секретами, то как тогда мы сможем дружить?

Монбери отлетел в сторону. Что за ультиматумы? Почему Эдди так хочет знать о его внешней составляющей? Ему стало не по себе.

— Подожди, не улетай! Прошу тебя, — слезно бросил Эдди.

Он совсем не этого хотел. Лишь увидеть настоящий облик привидения — того, что скрывается за этой белой оболочкой. Но кажется, он был слишком нетерпелив.

— Почему ты так хочешь увидеть меня без накидки?

Монбери приблизился, но все еще держался на расстоянии. Все же, было страшно. Пусть Эдди и его друг, но он никогда прежде не снимал накидки вне своего дома. В особенности, перед человеком.

— Я… я лишь… я хотел… — бормотал он себе под нос. — Я хотел… это просто…

Монбери приблизился.

— Ты ведь не собирался мне вредить, правда?

Эдди поднял на Монбери испуганные глаза.

— Вовсе нет! — воскликнул он. — Ты ведь… ты же… мой единственный… настоящий друг.

— Тогда, я сниму накидку. Только не пугайся.

Отойдя в сторону, Монбери встал под лунным светом так, чтобы его тело было лучше видно. Его руки медленно потянулись к верхушке накидки и расстегнули необходимые элементы. Схватившись за ткань, Монбери резко дернул ее вниз.

Словно глоток свежего воздуха, долгожданная свобода в один момент окутала его со всех сторон. Он почувствовал холод, почувствовал поток ледяного ветра на себе, но то было ничто по сравнению с ощущением легкости и свободы, много лет томящихся в его теле.

Монбери сделал шаг вперед, откуда на него смотрел Эдди. Этого ли он ожидал, упрашивая его показать себя? Так ли он желал увидеть вместо нормального человеческого тела лишь его серую опустевшую оболочку? Слегка пугающую серую оболочку.

— Что с тобой? — Монбери бросил на друга взгляд темно-карих глаз, но не получил ответа. Лишь напуганный взгляд и молчание.

Рука Монбери вновь потянулась к накидке. Что ж, он изначально не желал снимать ее с себя — знал, что так и случится.

— Не… надевай, — тихо пробормотал Эдди.

Но Монбери уже было не остановить. Вновь набросив на себя накидку, он осторожно приблизился к Эдди.

Что-то внутри подсказывало ему, буд-то все кончено. Один раз испугавшись, Эдди вряд ли захочет еще рад встретиться с ним. И как он еще посмел мечтать о дружбе с человеком? Человеком-врагом…

Воспоминания новой волной нахлынули на Монбери. Люди — враги, лжецы и главные истребители. Среди нет хороших людей. Безразличие — тоже зло. А хуже всего было осознавать то, что своим импульсивным решением он не сделал никому хорошо. Ни себе, ни семье, которая, кажется, о нем позабыла.

— Я могу уйти, если хочешь, — почти безэмоционально произнес Монбери, хотя внутри готов был плакать навзрыд. Его душу будто раздирали на части. Никому он стал не нужен. Теперь даже Эдди.

Не дожидаясь ответа, Монбери двинулся в сторону своего дома. Казалось, паршивей себя он еще не чувствовал.

— Нет! Не уходи!

Монбери обернулся. Почему просит остаться, если боится?

Монбери нехотя приземлился на землю.

— Разве ты не испугался?

— Это была лишь минутная слабость, — объяснил мальчик. — Подумаешь! Главное, что теперь я знаю тебя лучше.

— Мне казалось, ты ожидал чего-то другого?

Не отвечая, Эдди лишь натянуто улыбнулся и протянул руки в качестве объятий. Двинувшись вперед, Монбери подозрительно прищурился.

— Объятия?

— Я хочу… извиниться за то, что случилось. Я поступил некрасиво по отношению к тебе, хотя и сам упрашивал снять накидку. Ты — мой друг, а значит я должен вести себя наилучшим образом.

Услышав извинения, сердце Монбери сжалось. Прежде он бы никогда не подумал, что однажды услышит нечто подобное из уст самого человека. И не просто человека, а его первого человека-друга.

Приблизившись к Эдди, Монбери почти коснулся его рук, но к несчастью, услышал позади себя яростный голос отца. Он сразу узнал его. Только его отец мог кричать, параллельно захлебываясь слюнями.

— Монбери! Немедленно обернись и отойди от человека! — заверещал на весь лес граф Дорингтон. — Графиня! Сейчас же уведи Монбери отсюда, пока я разбираюсь с человеком!

Глаза Монбери расширились. Заозиравшись по сторонам, он хотел было кинуться защитить Эдди от рук отца, но графиня оказалась быстрее. Взяв за руку сына, она немедленно двинулась в сторону замка, оставив мужа и других разбираться с оставшимся в лесу человеком.

“Братья по несчастью” — 6 глава

Боль была невыносимой. То ли от сжатого графиней запястья, то ли от того, что Монбери трусливо оставил друга в лесу. А может быть и от всего сразу.

Под ногами неприятно хрустел снег. От соприкосновений со снегом, края покрывала намокали и затвердевали, неприятно скрипя при каждом новом шаге.

Монбери хотел остановиться, но сила матери была столь велика, что попытка вырваться, казалась ему непосильной задачей. Он терпеливо шел, пока за их спинами не остался призрачный лес.

— Отпусти! Мне