Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Голицын

Н. Розанова подвергает беспощадной критике своих оппонентов, не признающих или оспаривающих официальную версию об останках. Она громит церковного археолога С.А. Беляева, журналиста П.А. Мурзина, профессора В.Л. Попова, академика В.В. Алексеева, члена Госкомиссии А.К. Голицына и многих других. В отношении академика В.В. Алексеева она опускается до мелочных обвинений, откровенно намекая на то, что этот крупный историк требовал проведения исторической экспертизы из сугубо корыстных соображений: «Кроме сомнительных предложений, – пишет Н. Розанова, – все письма В.В. Алексеева отличались и типичными дополнениями: “Для проведения… исследований группой научных сотрудников нашего института потребуется финансирование в 60–80 млн руб.’’» (С. 356). А что особенного в том, что директор научно-исследовательского института требует дополнительного финансирования для своего учреждения, которому заказываются внеплановые исследования?

Могу себе представить, что бы она написала про своих оппонентов, если бы они, а не милые её сердцу Авдонин и Рябов рассорились из-за денег, которые им предлагали для раскопок останков соперничавшие между собой губернаторы Э. Россель и А. Тулеев! Н. Розанова цитирует в своей книге воспоминания некоего Г.П. Васильева, который пишет: «Г.Т. Рябов изначально принял решение не участвовать в раскопе из-за того, что А.Н. Авдонин отверг его предложения провести вскрытие захоронения под патронатом Амана Тулеева, который обещал Гелию Трофимовичу для этих целей миллионы рублей против 200 тысяч, обещанных Э. Росселем» (С. 220). Это обстоятельство ничуть не мешает Н. Розановой утверждать, сравнивая Г. Рябова ни более ни менее как с великим археологом Г. Шлиманом, что «Гелий Рябов, как и Генрих Шлиман, использовал дарованные ему судьбой особенные жизненные обстоятельства не для корысти, а для достижения благородной цели» (С. 212)!

Серьёзных упреков заслуживает Н. Розанова ещё и по части маленьких хитростей, эдаких негромких фальшивых ноток, которые во многом напоминают соловьёвские приемы подспудного воздействия на сознание людей, не верящих в подлинность останков.

Особенно ярко этот приём прослеживается в подборе иллюстративного материала. Общеизвестно, что Российский Императорский Дом и Российское Дворянское собрание поначалу с интересом отнеслись к идентификации найденных под Екатеринбургом останков в надежде на то, что процесс исследования прольёт свет на тайну обнаруженного захоронения. Именно поэтому Великая княгиня Леонида Георгиевна неоднократно посещала судебно-медицинские лаборатории в Екатеринбурге и Москве и выслушивала мнения специалистов, а князь А.К. Голицын, основатель и предводитель Российского Дворянского собрания, согласился войти в состав Правительственной комиссии по идентификации екатеринбургских останков и проработал в ней до самого её роспуска в 1998 году. Однако по ходу расследования стали выявляться одна за другой пресловутые фальшивые ноты. В результате Российский Императорский Дом и Российское Дворянское собрание солидаризировались с Церковью и отказались признать подлинность останков.

А что мы видим на иллюстративных вклейках книги Н. Розановой? Вот фотография Великой княгини Леониды Георгиевны в Свердловском областном бюро судебно-медицинской экспертизы, а под ней надпись о том, что Великая княгиня «верит в подлинность останков». Автор не поясняет, почему же, веря в подлинность останков, Великая княгиня в день похорон оказалась не в Петропавловской крепости, а в Троице-Сергиевой лавре на панихиде, которую служил Патриарх Алексий II? Маленькая хитрость? Да. Авось кто-нибудь да клюнет!

А вот фотокопия какого-то старинного документа. Читаем: «КЛЯТВЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ. Обещаюсь и клянусь всемогущим Богом пред святым Его Евангелием…» Красивые слова клятвы в верности Государю Императору и в безупречном служении Отечеству. Подпись – И.А. Сергеев. Кто такой И.А. Сергеев? Это один из первых вместе с Н.А. Соколовым следователей, по свежим следам изучавших обстоятельства гибели Царской Семьи. А почему же не приводится такая же типовая клятва, которую по долгу службы непременно должен был дать в своё время и Соколов? Потому что её никто не искал по архивам. Дело в том, что симпатии «фальшивонотчиков» целиком на стороне Сергеева, который, в отличие от Соколова, вовсе не интересовался этническим составом команды расстрельщиков и ритуальной стороной злодеяния!

Но в одной иллюстрации Н. Розанова допустила непростительный промах! Цветная фотография изображает «динамичную» фигуру её любимого следователя по особо важным делам В.Н. Соловьёва. Того самого, который смиренно искал мудрых советов у старца Илия, молился перед написанной по собственному заказу иконой Цесаревича с птичкой и благодарил «Господа за услышанные молитвы о Царской семье и её слугах». На фотографии «усердный богомолец» встречает Святейшего Патриарха Алексия II у трапа вертолёта и в сердечном приветствии… крепко жмёт ему руку! Оказывается, иногда можно петь и нефальшиво…

И, наконец, не могу оставить без внимания ещё одну фальшивую ноту г-жи Н. Розановой. В 6-й главе своей книги она сообщает о настойчивых ходатайствах её единомышленников, пытающихся убедить биологических родственников Императорской Семьи Тихона Куликовского, графиню Ксению Шереметеву, герцога Файфа и Николая Романова предоставить образцы своей крови для сравнительной экспертизы. Она приводит письменные обращения к этим людям, подписанные В.О. Плаксиным, П.Л. Ивановым, А.Е. Себенцовым и Ю.Ф. Яровым. В этом же ряду сообщается и о моём письме на имя Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митрополита Виталия, в котором я прошу его воздействовать на Т.Н. Куликовского, чтобы он согласился дать свою кровь. Но дело в том, что, в отличие от всех остальных, цель моей просьбы заключалась не в подтверждении версии о подлинности останков, а в её опровержении, поскольку к этому времени я уже вдоволь наслушался фальшивых нот и аккордов! Для читателя, однако, этот существенный нюанс так и останется неведомым. Он будет уверен, что «свое личное прошение митрополиту Виталию написал и член Дворянского собрания З.М. Чавчавадзе» (С. 315) исключительно для того, чтобы помочь вышеуказанным «фалыпивонотчикам» довести своё чёрное дело до логического завершения. А жаль!

А разве у читателя книги Н. Розановой не возникнет уверенности в том, что теперь (наконец-то!) и Русская Зарубежная Церковь признала подлинность останков, когда он ознакомится с предваряющим книгу вступлением епископа Штутгартского Агапита? Разумеется, да! Особенно после того, что в этом вступлении «фальшивонотчики» названы «подвижниками правды», которые «в результате кропотливой работы» сумели отыскать мученические останки. У меня дрожь проходит по коже, когда я представляю себе Рябова, Соловьёва, Немцова и прочих «искателей истины» в белых ризах «подвижников правды»!

Но мне всё-таки хочется подпортить автору книги ощущение крупной удачи с подключением в свой лагерь епископа Агапита. Во-первых, в своём вступлении владыка нигде однозначно не высказывается о своей безусловной уверенности в подлинности останков, а говорит только, что «искать истину мы должны». Во-вторых, мнение викарного епископа, не входящего в состав Синода Русской Зарубежной Церкви, ни в коей мере не может ассоциироваться с позицией самой Зарубежной Церкви.

Мне довелось беседовать по этому поводу не с последними лицами из священноначалия РПЦЗ. Они говорили мне, что ни Первоиерарх этой Церкви, ни члены её Синода вообще не осведомлены о публичном выступлении их епископа. И обещали выяснить, испрашивал ли он на это благословение своего правящего архиерея, архиепископа Берлинско-Германского и Великобританского Марка. А под конец беседы сказали:

– Пришлите нам, пожалуйста, либо саму книгу, либо ксерокопию вступления владыки Агапита. Потому что за всю его священническую и архиерейскую карьеру им не было написано ни одной строчки. А тут целое вступление к книге! Поскольку мы не очень уверены, что из-под его пера ещё что-либо когда-нибудь появится, нам очень хотелось бы сохранить этот уникальный документ.

В заключение напомню о приближающейся крупной исторической дате – 400-летии окончания первой русской смуты и воцарения на российском престоле Дома Романовых. Не сомневаюсь, что в рамках подготовки к этому юбилею и непосредственно в ходе самого празднования ситуация с захороненными в притворе Петропавловской крепости останками всплывёт с неотвратимой неизбежностью. Как же отреагируют на неё Священноначалие нашей Церкви и государственная власть?

За несколько месяцев до восшествия на престол Предстоятелей нашей Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл дал подробное интервью, в котором всесторонне обосновал позицию Русской Православной Церкви в отношении проблемы екатеринбургских останков и непризнания их в качестве святых мощей Царственных Страстотерпцев. Текст этого интервью публикуется в Приложении к настоящей книге, и я очень рекомендовал бы ознакомиться с ним В. Соловьёву и Н. Розановой, как, впрочем, и другим людям, декларирующим свою православность и верность Церкви, но при этом дерзающим публично оспаривать её официальную позицию.