Инверсия (СИ) - Бран Адерин

— Что я должен сделать, мэтр?

— В понедельник за утренним кофе я хочу прочитать некролог с именем Дюпона, — тихо припечатал мэтр.

Ферос, понимающий склонил голову, встал и коротко спросил:

— Разрешите приступить?

— Приступай, — кивнул мэтр, медленно прикрыв глаза.

Ферос спустился на первый этаж и зашёл в туалет. Он вымыл руки и поплескал в лицо холодной водой. Убедившись, что он один, он достал из скрытой кобуры пистолет и уставился на него, как на ядовитую змею. Рукоять жгла ему руку.

Он смотрел на оружие несколько секунд, ясно видя, как дуло само по себе, против его воли, медленно, миллиметр за миллиметром разворачивается в сторону его лица. Встряхнувшись, он развернул пистолет и проверил, полон ли магазин. Это было излишне — Ферос заряжал его сам, а значит, магазин просто не мог быть заполнен неверно. Ферос привык тщательно выполнять свою работу. Он спрятал пистолет и решительным шагом направился к выходу из клуба.

Дождливый ночной Париж встретил его холодным порывом ветра, ударившим в лицо. Ферос не запахнул куртку, такой холод ему было нипочем. Он любил запах этого города. Тишина, обступившая его после оглушительного рёва музыки, действовал на него умиротворяюще.

Ферос поднял лицо к ебу, на него тут же закапали мелкие ледяные капли. Прямо над ним в небе стоял полная луна. Она отражалась в Сене, что чёрной нефтяной змеёй вилась по Парижу. Отсюда Ферос мог видеть даже остров Сите. Прекрасный вид в прекрасном городе.

Где-то под мостом спорили сутенер и проститутка, откуда-то раздавался пьяный хохот, неподалёку разбилась бутылка. Странный город, Париж, услада для глаз. Он одновременно предлагал удовлетворение самых возвышенных вкусов и самых низменных страстей.

Ферос достал из кармана маленький чёрный раскладной телефон и быстро набрал номер по памяти. Этот номер нигде не был сохранён или записан. Он был одной из тайн, которые Ферос хранил так же крепко, как и своё настоящее имя. На том конце ответили, спустя один гудок.

— Да.

Ни один из них не представился, не задал ни единого вопроса.

— Дюпон, — коротко проговорил Ферос.

В трубке повисла тишина. Ферос ждал.

— Я понял, — ответил механический голос на той стороне. — Жди. Скоро будет информация.

Телефон замолчал, и Ферос захлопнул его. Мужчина быстро добрался до места, где он припарковал свой Ситроен, запрыгнул за руль и направился в сторону дома. Ему необходимо было приготовить оружие и разработать план.

А ещё Феросу требовалось подготовиться. Перед каждым заданием Ферос готовил своё сознание к тому, что ему вскоре предстоит спланировать и осуществить убийство человека. Этот ритуал занимал у него несколько часов. Иногда — несколько суток. Ферос никогда не приступал к заданию, если не был уверен, что рука его не дрогнет.

Войдя домой, он разделся донага и начал молотить грушу, висевшую посреди его пустой комнаты. Пока не измотал себя совершенно, он лупил грушу с остервенением. С яростью. С животной злостью.

Перед собой Ферос представлял своё собственное лицо. Прямо в центре чёрного мешка из кожи. Он избивал свой образ, пока не почувствовал боль в теле и кулаках. И тогда он продолжил бить, наказывая себя этой болью.

Когда силы его иссякли, он дополз до своего тюфяка и упал на него лицом вниз. Глаза его закрылись. Ферос ждал, когда дыхание его замедлится, а сердце перестанет трепыхаться в груди, стремясь проломить рёбра.

Он краем уха услышал, как тренькнул его телефон, оповещая о новом входящем письме. Значит, скоро пора будет вставать и приступать к построению чёткого плана действий, результатом которых станет труп.

Его ночи перед заданиями всегда были такими — Ферос не мог нормально уснуть или расслабиться накануне работы. Именно поэтому он никогда не откладывал задания в долгий ящик. Чем быстрее он расправлялся с новой жертвой, тем быстрее он мог смыть с себя запах убийства и мысли о нём и снова погрузиться в рутину.

Когда тело Фероса немного пришло в себя, а разум перестал метаться, он поднял себя с тюфяка и потащился к компьютеру. Он открыл почту и увидел входящее письмо без отправителя. Очень немногие люди в этом мире могли отправлять электронные письма, не подписываясь. Ферос открыл его. В письме лежал файл, а в файле — подробнейшее досье, собранное всего за пару часов.

«Анри Дюпон», — значилось вверху крупными буквами. Фотография мафиози и наркобарона красовалась рядом с его именем. Дальше шли краткие характеристики: возраст, дата и место рождения, номера документов, медицинская карта…

Но самое интересное для Фероса было в конце. Последние данные о том, где Дюпон находился, где припарковал машину, где остановился на ночлег, какую девочку снял и куда позвонил. Просто невероятно, какое количество планов человека можно угадать, имея доступ к некоторым закрытым базам. У отправителя такой доступ был.

В мозгу Фероса завертелись шестерёнки. Он уже видел мысленным взором весь свой путь, шаг за шагом. В своём воображении он выстроил всю картину предстоящего вечера и не нашёл места, в котором он мог бы проколоться. Может, убийства и правда были лучшим, на что он был годен?

За окном давно рассвело. Наметив время и место, Ферос успокоился. Он начал переходить в особое состояние, в котором он выполнял все свои задания. Его разум стал холоден и предельно остёр.

Ферос внимательно ознакомился с этими сухими короткими строками и увидел, что monsieur Анри Дюпон забронировал столик в Boutary на вечер пятницы. Boutary был очень публичным местом. Ресторан высочайшей кухни, расположенный на улице Мазарен. Неплохо. Совсем недалеко от музея Эжена Делакруа, в двух шагах от Нового моста. Какая ирония — Новый мост был самым старым Париже.

Дюпон не будет ждать нападения в Boutary. Слишком людно, слишком близко к центру. Он не мог предположить, что за ним пошлют такого, как Ферос. Дюпон сам подготовил Феросу мизансцену. До вечера оставалась тринадцать часов. Обратный отсчёт для них обоих начался.

[1] Пюре из картофеля и сыра с добавлением чеснока.

Глава 5

Ровно тринадцать часов спустя Ферос прогуливался по набережной Сены. Он шёл по нижнему уровню, это место было как раз для него. Только днём сюда спускались туристы, чтобы посмотреть на кафе, устроенные в стене, на пришвартованные речные трамвайчики и лодки и на вмурованные в стены металлические кольца. Ночью здесь правили беспризорники, бездомные и проститутки. Отбросы общества, каким был и он.

Ферос был одет соответственно. Огромные чёрные спортивные штаны, бесформенная куртка с капюшоном. Так выглядит каждый первый подросток из чёрного гетто. Люди инстинктивно отводят от таких парней глаза, опасаясь привлечь к себе внимание. Феросу это было только на руку. Меньше свидетелей.

На город давно опустилась темнота. Фонари скудно подсвечивали мокрую брусчатку и спокойную чернильную поверхность реки. Ферос в своём наряде просто терялся на фоне теней. Издалека. могла бы показаться, что просто какой-то праздный vagabond[1] бредёт по своим делам.

Ферос даже думал лечь на землю и прокатиться, чтобы вывалять одежду в пыли, тогда люди бы обходили его стороной, но всё-таки не стал. Ему скоро предстояло взобраться по лестнице и войти в один из самых престижных районов Парижа. Там он в своей одежде и так будет, как бельмо на глазу.

Удивительно, насколько тонкая грань отделяет один мир от другого, незримая, неосязаемая, но все люди безошибочно её чувствуют. И странно, что не только изнеженные рафинированные обитатели «верхнего» мира испытывают страх, случайно попав на чужую территорию. Привыкшие не жить, а выживать, грызться за кусок хлеба, жители «низов» тоже ёжатся, попав на чуждые чистенькие улицы, на которых никто не испражняется и не спит.

Ферос остановился недалеко от сквера Рене Вивиани и уселся на низкую исписанную граффити каменную скамеечку. На узкой набережной почти никого не было. На острове прямо перед Феросом высился величественный Нотр-Дам, подсвеченный вечерними огнями. Он стоял на чужой, «верхней» территории, и таким, как Ферос, полагалось только смотреть на него издалека.