Мария. По ту сторону несбывшегося (СИ) - Олла Дез

Иоана Крестителя на серебряном блюде, а другая прячет в мешок отрубленную голову полководца Олоферна. И там, и там — мужская голова, и там, и там — прекрасная девушка. Я частенько забавлялась подобным образом с друзьями — шутя, просила отличить одну от другой. А ещё иногда и третью присоединяла — коварную Далилу. Та хоть и не отрезала голову Самсону, а всего лишь волосы, но вот на коленях его голову держала. Примериваясь, так сказать. Было весело, и мы много смеялись и шутили, высмеивая невежество друг друга. С теми самыми друзьями, что потом отвернулись, стоило мне лишиться денег и покровительства отца.

Но разговор ведь не об этом. На той копии с картины известного испанца, которую я сейчас держала в руках, Юдифь с верной служанкой голову ещё не рубили. А только собирались и примеривались. Я заметила эту копию в антикварной лавке, куда пришла по обыкновению сдать довольно дорогие, но уже ненужные вещи. Деньги были нужнее, а вот пустые старинные шкатулки из-под отсутствующих драгоценностей есть было нельзя. Их на сковородке не поджаришь.

И вот, пока оценщик рассматривал мои шкатулки, я и подошла к этой картине, висевшей на стене.

Грааль уже к тому моменту был найден. Магия разливалась рекой. Аннора шутя передвигала предметы и активно пользовалась этим, когда теряла свою курительную трубку. А вот у меня магии не было. Совсем. Я была бракованная. Так я тогда думала, жутко злясь на весь мир.

Газеты трубили и восхваляли Артура, а я зло думала, что, наверное, Артур нашёл Грааль для всех, кроме меня. Хотя это трудно представить, но с него станется.

И вот, когда я уже отходила от картины, с ней вдруг произошли странные вещи. Две женщины на ней вдруг подобрали свои юбки, и сошли с полотна на грязный пол антикварной лавки. Они принялись расхаживать по ней, даже трогать некоторые вещи, при этом на одни — брезгливо морщились, а вот у других, всплескивая руками и хватаясь за щеки, — всем видом выражали восхищение.

— Я дам вам за них не больше пары золотых. Ничего ценного в них нет, — поднимая голову от моих шкатулок, сказал оценщик.

При этом он явно не замечал ничего странного. Ни девушку, ни старуху он не видел. А те повели себя странно при его словах. Обе интенсивно замотали головами. Это что значит? Не соглашаться?

— Нет. Это совершенно точно не та цена, на которую я рассчитывала. Я пойду в соседнюю лавку, — выдала я.

— Ну, постойте же. Вы совершенно не умеете торговаться! Кто же так рубит с плеча? — заворчал оценщик. — Ладно. Только потому, что вы так юны и неопытны, я дам вам десять золотых! — и он уже потянулся за деньгами.

Только вот две женщины снова покачали головами, и я, поддавшись чутью, сказала:

— Нет. Этого мало, — совершенно спокойно сказала я, и сама поразилась своему спокойствию.

Десять золотых было большой суммой для нас. Я рассчитывала, когда шла сюда, на половину.

В итоге я получила пятнадцать золотых, а потом сообщила:

— Я покупаю эту картину.

Обе женщины согласно закивали, а оценщик оживился.

— Это подлинник! — выдал он не моргнув глазом.

Обе женщины расхохотались. Звука не было, но вот смех отчетливо отражался на их лицах. Они вообще были на редкость эмоциональны.

— Не смешите меня! — довольно сухо ответила я, входя во вкус.

На этот раз торговались мы дольше и яростнее. Но картину я, всё же, купила, а потом принялась ходить по лавке и рассказывать ошарашенному оценщику, что в его лавке ценно, а что откровенная подделка. Я опиралась на реакцию двух женщин, которые хоть и пропали к тому времени, но я всё успела запомнить.

Оценщик покачал головой и сказал:

— Вам стоит сделать это своей профессией, юная неска. У вас удивительно точно получается!

Я призадумалась и понеслась рассказывать новости Анноре.

— Символично, что это именно Юдифь — сказала тогда Аннора, выслушав мой восторженный лепет.

— Почему? — удивилась я.

— Потому, что она же — символ сопротивления? А ты — только и делаешь что сопротивляешься.

— Я? Нет!

— Ладно. Давай посмотрим, что можно с этим сделать, — покладисто согласилась Аннора.

Сразу у нас ничего, вопреки моим первоначальным восторгам и радостным прогнозам, не получилось. Магия слушалась плохо, и хватало её ненадолго. Это мне в первый раз просто так повезло, магия накопилась и удачно нашла выход. Поэтому персонажи и пробыли со мной достаточно долго. Да и картина была мне созвучна. С остальными картинами и предметами выходило из рук вон плохо.

Только через год я научилась контролировать магию и подпитывать ее эмоциями. Довольно много времени ушло и на открытие своей конторы, и на взаимодействие с первыми клиентами, которых было немного. Моя способность, может быть, и уникальна, но только вот не так чтобы сильно востребована. Владельцы антикварных лавок вообще шли на контакт очень неохотно, и не последнюю роль играло то, что я молодая неска. Будь я парнем — у меня было бы гораздо больше шансов выйти на этот рынок и завоевать его. Я же — топталась на месте, перебиваясь случайными заработками.

К тому моменту, как я получила первый гонорар, продавать уже было просто нечего, поэтому первый ручеёк денежных средств был очень кстати.

Я вздохнула. До прочной репутации надёжного и квалифицированного оценщика мне было очень далеко. Да и знаний, и магических навыков мне совершенно не хватало. А ещё у меня начисто отсутствовала «деловая жилка».

Так что, как ни крути, но предложение Его Сиятельства герцога Карлоса фон Мёнериха было как нельзя кстати. Вот даже его имя наводило на меня дрожь. Карлос — типично испанское имя, но вот фон Мёнерих — говорило о немецких корнях. А для меня лично Фон — это деревенька в Ирландии недалеко от замка, где я родилась. Но я узнавала. Семья Артура, действительно, принадлежала к немецким баронам. Когда-то, очень давно, один из представителей этого рода перебрался в поисках приключений в Испанию, потом женился на знатной испанке, а родовое имя осталось.

Хотя, кроме имени, у герцога ничего немецкого, на мой скромный взгляд, и не было. Во всяком случае, когда я на следующий день наливала ему чай, на меня с хитрой усмешкой смотрели чёрные обжигающие испанские глаза, а его орлиный профиль, так похожий на профиль Артура, тоже был совершенно не похож на немецкий. Не говоря уже о чёрных, как вороново крыло, волосах, в которых при всём моём желании, я так и не смогла разглядеть седину.

Дальше был переезд и размещение