Мертвые девушки - Хорхе Ибаргуэнгойтиа

Выпивка в моих заведениях честная. За двадцать лет никто меня не упрекнул, что я подаю напитки, которые клиент не заказывал. Даже девочкам подают только то, что они заказали. Если кто-то хочет рому, для него открывают бутылку и разливают по стаканам.

В кабаре две двери. Одна выходит на улицу, вторая — внутрь дома. В ту, что ведет на улицу, входит любой, кто хочет, а выходит тот, кто все оплатил. Когда клиент хочет провести немного времени с девочкой, которая сидит у него за столиком, он просит пойти с ним в комнату. Она соглашается, отказываться запрещено. Клиент платит по счету, оба встают из-за стола и выходят из кабаре в ту дверь, что ведет в дом. За дверью — коридор на лестницу. Возле лестницы стоит столик заведующей комнатами. Она-то и говорит клиенту, сколько он должен заплатить, потому что не все девочки стоят одинаково. Клиент платит, а заведующая дает девушке фишку, а клиенту — полотенце. Клиент с девушкой поднимаются по лестнице в ее комнату и остаются там столько, за сколько заплатил сеньор. Потом оба спускаются по лестнице. Это важно, потому что заведующая видит, что клиент не причинил девушке вреда. В коридоре они расходятся. Клиент может вернуться в кабаре, если хочет. Если нет, то может выйти на улицу прямо из дома. Девушка возвращается в кабаре и продолжает работать. Хорошая работница может за ночь заработать три, четыре, а то и десять фишек.

Свидетельские показания работницы по имени Эрминия Н.:

Я родилась в городке Энкарнасьон, штат Мескала. Мы жили очень бедно. Я — третья из восьми детей. В четырнадцать лет я пошла в няньки. Получала двадцать четыре песо в месяц.

Один раз в наш дом пришла сеньора по имени Соледад, поговорила с моей мамой и пообещала устроить меня на работу служанкой в Педронесе. Сказала, что мне дадут стол, жилье и двести песо в месяц. Мама захотела, чтобы я в тот же вечер поехала с сеньорой Соледад. В автобусе с нами ехали еще две девушки, которые тоже решили стать служанками. В Педронесе мы переночевали в доме сеньоры Соледад, а на следующий день она нас отвела в дом сеньоры Серафины. Я, как вошла в этот дом, сразу поняла, что тут не просто люди живут, потому что по коридору ходили женщины в белье. Меня сеньора Серафина приняла, а двух других девушек — нет, и они ушли с сеньорой Соледад, и я их больше не видела. Сеньора Серафина отвела меня в комнату и сказала:

— Это будет твоя комната. Здесь можешь положить свои вещи, и никто тебе не будет мешать.

Сказала и ушла, а я осталась в комнате одна. Я довольно долго там просидела, боялась выйти. Вечером открылась дверь, и вошла сеньора Серафина. Я испугалась, потому что с ней пришел усатый сеньор.

— Этот сеньор, которого ты видишь, — сказала сеньора Серафина, — друг нашего дома. Его зовут дон Назарио. Он хотел поглядеть на тебя, новенькую.

(Дальше она описывает свои первые испытания. Они ужасны. Свидетельница говорит, что сначала натерпелась мучений, но потом привыкла, и такая жизнь даже стала ей нравиться. Говорит, что зарабатывала много красных и синих фишек, и у нее было целых четырнадцать платьев. Жалуется, что ей никогда не удавалось заработать достаточно, чтобы расплатиться с Серафиной за жилье, еду и платья с учетом двухсот песо, которые Серафина отправляла ее матери каждый месяц — свидетельница и ее мать никогда не переписывались, потому что первая не умела писать, а вторая — читать. Еще свидетельница жалуется на то, что мать ни разу не получила двести песо. Об этом свидетельница узнала через восемь лет, когда случайно встретила мать на рынке. Говорит, что не хотела видеть своих близких, чтобы им не было стыдно, во что она превратилась.)

Свидетельские показания Хуаны Корнехо, по кличке Калавера:

Я познакомилась с сеньорой Баладро случайно. Я жила на ранчо, и мне нужны были деньги, потому что у меня болел ребенок. Я поехала в Педронес искать работу, и ходила из дома в дом, от двери к двери, пока мне не открыла сеньора Арканхела. Она сказала:

— Да, работа здесь есть, но не служанки. Здесь ты будешь работать проституткой.

Я согласилась, и она дала мне аванс двадцать песо на лекарства, но они мне не пригодились, потому что через несколько дней мой ребенок умер. А я осталась с сеньорами.

(Далее следует список мест, где она работала. Свидетельница рассказывает, как сеньора Серафина назначила ее заведовать комнатами и какие дала ей указания: «чтобы никто не вышел, не уплатив, а если кто будет бузить, зови Тичо» — вышибалу. Говорит, что за двенадцать лет на этой должности ни разу не имела проблем с хозяйками.) И заканчивает так:

Ни сеньоры на меня не могут пожаловаться, ни я — на них, потому что давали мне все, что мне было нужно, отчего я и говорю, что сеньоры — порядочные женщины, и если полиция нас привела в тюрьму, так это потому, что нам не повезло.

Много лет Баладро не оставляли идею открыть третье заведение. Они понимали, что дом на Молино и «Прекрасный Мехико» находятся на виду, так сказать, в опасной зоне, из-за чего определенные осмотрительные клиенты не посещали заведения с той частотой, с какой они сами — или хозяйки домов — желали: боялись, что кто-нибудь из знакомых заметит их поутру в этом сомнительном районе. Поэтому Серафина решила, что Консепсьон-де-Руис — подходящее место для открытия третьего заведения: он удачно расположен, в двадцати километрах от Педронеса и в двадцати трех километрах от Сан-Педро-да-лас-Корьентес, да к тому же так мал и заброшен, что о нем почти никто не знает.

Серафина Баладро так описывает появление казино «Дансон»:

— Не прошло и восьми дней с тех пор, как я впервые увидела Консепсьон-де-Руис, ко мне пришел Эрменехильдо (капитан Бедойя) и рассказал, что нашел участок для строительства заведения — лучше не придумаешь. Двадцать два метра вдоль улицы, восемьдесят пять метров в глубину. Участок принадлежал двум старухам, которые его продавали, чтобы оплатить отправку своего брата в сумасшедший дом монахинь Божественного Слова в Педронесе. Они просили тридцать три тысячи песо.

Мне это место сразу понравилось, но сестра взъерепенилась, еще не взглянув — взяла манеру в штыки воспринимать все, что советовал Эрменехильдо.

— Я тебя с ним познакомила, чтобы он продал тебе пистолет, а не для того, чтобы стал твоим любовником, — говорила она мне.

А я отвечала:

— Это моя жизнь. Как хочу, так и живу, верно?

Короче, как-то вечером мы с Эрменехильдо ждали ее у ворот, чтобы показать участок, в полной уверенности, что ей не понравится. Подъезжает она на машине Лестницы, пыль по дороге столбом. Не успела выйти из машины, как начала выискивать недостатки: на дороге колдобины, ограды саманные. Пока нам открывали ворота, говорила, что номер 85 принесет несчастье, потому что, если сложить цифры, получится тринадцать.

Но как только зашла на участок, сразу передумала. Ей понравился участок, изгородь, два авокадо во дворе, лимонник, бугенвилия и цена.

— А здесь, — говорит, добравшись до угла двора, — я построю курятник.

Прежде чем принять решение, сестры Баладро проконсультировались с адвокатом Каналесом, одним важным сеньором из правительства штата, какие трудности у них могут возникнуть с лицензией на новое заведение. Он сказал, что никаких. Это были первые дни правления губернатора Кабаньяса, и никому тогда еще не приходило в голову, что он вздумает бороться с проституцией.

Серафина и Арканхела решились на покупку. Они вложили деньги в равных долях, и собственность, после нотариального оформления, перешла к обеим сестрам. Уместно заметить, что капитан Бедойя взял комиссию с продавцов за то, что покупатели заплатили так дорого, и с покупателей за то, что купили землю так дешево, присвоил пятьсот песо, которые сестры передали ему для нотариуса, и тысячу пятьсот песо, предназначенные для раздачи влиятельным лицам города.

Это произошло в середине февраля, а 28-го сестры наняли архитектора для создания проекта «борделя, какого в этих краях и не видывали». Этот архитектор заехал в Педронес проездом из Тихуана, где, согласно молве, построил несколько домов терпимости. Он никому не сказал, что спасался бегством от недовольного заказчика. Сестры Баладро заплатили ему пятьсот песо.

Проект им очень понравился: пятнадцать комнат с пятнадцатью ваннами, кабаре, изображающее подводный мир, — поднимаешь глаза и видишь на потолке гигантских морских скатов и акул, два потаенных салона, один — в арабском стиле, второй — в китайском, и искусственный крытый водоем неизвестного назначения, поскольку ни одна из работниц и почти никто из клиентов не умел плавать.

Пятьсот песо аванса, выданные архитектору, оказались последней суммой, уплаченной сестрами за проект, потому что ночью после его передачи архитектор заметил слежку и сбежал. Преследователи настигли его в Теуакане, когда он справлял нужду в уборной ресторана, и выпустили в него одиннадцать пуль.