Девятый вал I: шторм судеб - Александр Спиридонов

не найдется тот, кто разорвет эту цепь, найдет в себе силы жить своей жизнью и не станет губить чужую.

— Тогда я буду тем, кто разорвет порочный круг!

Анна посмотрела на ставшего совсем взрослым сына.

— Кем бы ты ни стал, я всегда буду тобой гордиться.

Мама и сын сквозь все преграды наконец практически подошли к повороту Г-образного коридора, и лишь несколько метров отделяли от выхода в большой зал.

— А что, если… — Эпсилон не договорил, заметив, что его мать тревожно оглядывается назад, разглядывая проход, что ранее был пройден ими. — Что случилось?

— Кольцо, которое мне подарил твой отец! Кажется, я его обронила. Ладно, не страшно.

— Я найду, быстро посмотрю тут, — Эпсилон отпустил руку матери и побежал в длинную часть Г-образного коридора, внимательно осматривая засыпанный каменной пылью мрамор.

— Стой! Эпсилон, нет, вернись, оно того не стоит!

— Марен, да гнежон олотар! — раздалось прямо напротив большой двухстворчатой двери, которая мгновенье назад была закрыта. Два краснокожих пирата открыли проход настежь, застигая Анну врасплох, но абсолютно не замечая Эпсилона, убежавшего в другую часть коридора и скрывшегося за поворотом. За спиной разбойников победоносно стояло еще с несколько десятков солдат, заполняющих лестницы зала: они в тишине ожидали ищущих спасения беженцев, словно хищники, затаившиеся в кустах.

«Тишина в крепости…ее не отбили, просто больше некому отбивать», — ужасная мысль озарила разум Анны, отдаваясь дрожью в ее теле. — БЕГИ ЭПСИЛОН! — закричала Анна, после того как пираты ринулись к ней.

— Мама! — закричал сын, не видя, что происходит за поворотом, разделившим его с матерью.

— Беги! Они здесь! — прокричала Анна, поднимая с пола упавшие камни и в отчаянии бросая их в убийц. — Бежать я уже не смогу, так пусть задержу их хоть на секунду.

— Мама! — вновь прокричал Эпсилон, неуверенно ступая назад, но всем сердцем желая бежать на помощь к матери.

Анна, схватившая нападавшего за воротник, ударила его камнем, размозжив его голову невероятным по силе ударом в районе виска, совершенно не свойственным для хрупкой и слабой девушки. — Беги, говорю!

— Мама!

— Беги! Ищи отца, беги!

Эпсилон закрыл глаза, развернул свое тело и рывком побежал в обратную сторону. Слезы разрывали его изнутри, ручьем стекая по испачканному сажей лицу. Биение сердца, казалось, достигло невероятных частот, а дыхание вот-вот захлебнется. Паника и ненависть буйствовали в его голове приводя к взрыву чувств. В этот момент Эпсилон, казалось, не боялся попасть в когтистые руки смерти, а лишь боялся, что эти руки заберут его семью. — Так почему я бегу? Я должен драться, должен защитить их всех! — Эпсилон обернулся.

Пират с разбитой головой столь легко вытолкнул Анну в длинный коридор, будто кошка играется с клубком ниток. Его напарник, увидев ребенка, быстро последовал за ним, но не смог сдвинуться и с места после прыгнувшего на него тела матери. Вцепившись в его шею зубами, она прокусила и распорола ее, разрывая артерию под натиском своих зубов. Кровь залила шею пирата, окрашивая темно-красным цветом лицо Анны.

— Беги, малыш! — Анна посмотрела в глаза своего ребенка, глаза, наполненные яростью и отчаянием. — Живи счастливо! — Анна улыбнулась в последний раз, и острая боль окатила ее тело. Пират с истекающей кровью раной на голове достал свой кинжал и вонзил его прямо ей в спину. Взгляд потускнел, и холодный металл стал ощущаться в груди. Мышцы ослабли, и тело начало обмякать.

Пират, отпустивший кинжал, обошел покидающее жизнь тело и двинулся к мальчику, оставляя Анну за спиной.

Эпсилон ринулся к выходу в попытке скрыться.

— Не убежишь, — на местном языке, но с большим акцентом сказал пират, — замок уже наш. Резкий удар. Боль вновь воцарилась в его голове и, будто тысяча птиц, запела в ушах.

Анна, из последних сил вновь схватившая камень, подарила ребенку последний подарок, отвлекая на себя пирата.

— Беги! Умоляю!

Эпсилон понимал, что в одиночку ему не победить. Единственный выход — это поиск отца и Альдима.

«Я убью, убью вас всех, отомщу, повешу, сожгу!» — гнев одурманил убегающего ребенка.

Пират, развернувшийся к матери, достал короткий нож из сапога и воткнул его прямо в сердце.

Анна не чувствовала боль, не видела убийцу, не ощущала страх. Лишь спасенному ребенку были посвящены последние мысли женщины, отдавшей жизнь за того, кого любила больше себя.

Часть III: Мелех

Говорят, утренняя заря видела многое: сражения, что начинались утром и продолжались днем; истории любви, коих на свете много; видела и жен, провожавших мужей в море, и лишь закат ей видеть не дано.

Яркий оранжевый солнечный свет окрасил эти бедные земли, и повидавшая многое заря в ужасе встречала новый день. Славный городок Ландау был уничтожен. Деревянные одноэтажные дома тлели после пожара, напоминая золу после топки печи. Огромные столпы черного дыма с едким запахом поднимались в небеса и затрудняли доступ

солнечного света. Дороги, некогда служившие для лошадей горожан, подобно горной реке, струились бордовыми лужами крови, в то время как обочины дороги превратились в свалку из останков людей и их частей тела, рядом с которыми было разбросано то, что армия Мелеха не сочла интересным для своего грабежа. В городе все еще слышались крики о помощи и мольбы не лишать жизни, но сейчас надежда пропала даже из этих звуков. Редкие залпы огня как будто бы говорили о несдающемся городе, но все было тщетно. Город мертв, как и мертвы его защитники. Пал очередной мирный город под натиском Мелеха, как всегда не встретив сопротивления.

К моменту рассвета Мелех уже вошел в крепость, лишив его защитников жизни. Он не искал золота: его и так было в избытке. Он не искал драгоценных камней — из них он мог построить город. Он не искал вина или женщин — этим могут заняться и его солдаты. Мелех искал крови. Безжалостно и повсеместно Мелех всегда искал крови. Бесконечные сражения сделали его тем, кто он есть, и породили сотни суеверий и помыслов о его происхождении. Кровавый захватчик победоносно шагал по развалинам замка, наслаждаясь проведенной работой, изредка принимая бой последних отчаявшихся солдат. Без каких-либо шансов на минимальный успех он рубил их на части, лишая и без того потерянной надежды.

Сам же замок также постепенно разрушался, поднимая в прожженный дымом воздух столпы пыли и искр от тлеющей древесины. Наконец, Мелех шагнул в тронный зал, выходя из королевских покоев, и, судя по отпечаткам крови на его руках, глава города был уже мертв. Раньше в этом зале часто звучали музыка и звон бокалов. Каменные высокие стены