Мышеловка захлопнулась - Сергей Гончаров

Вошла довольно странная, но живописная пара молодых людей. Она – в огромном самбреро и здоровенных, не своего размера джинсах, он – в кожаных леггинсах и белой полупрозрачной майке в обтяжку. Каждый посчитал своим долгом скосить на них глаза, будто в Москве мало всяких неординарностей. Лина когда заметила взгляды остальных посетителей, резко обернулась на странную парочку. Илья обратил внимание, как напряглась подруга, костяшки её пальцев побелели, черты лица заострились. Странные молодые люди прошли мимо, встали в очередь на кассу. Ангелина облегчённо выдохнула и откинулась на спинку стула. Покарябала ногтем красный поднос.

– Мужик что-то залепетал, – наконец продолжила она. – Если честно, я подумала, что это какой-то таджик решил вскрыть квартиру. Перепугалась сильно. Тогда, кстати, даже не подумала, что на таджика он похож как пингвин на птицу. Даже и не знаю, почему так решила. Наверно из-за того, что лепетал он на каком-то странном языке. Я выскочила из-под одеяла и закричала. В тот же миг, он подмял меня и закрыл рукой рот. Я попыталась высвободиться или как-то его скинуть, но… Он всё это время что-то лепетал. А потом вдруг, резко, заговорил на чистом русском без малейшего намёка на акцент. Просил меня успокоиться, говорил, что не причинит никакого вреда, что всего лишь хочет узнать, не в Ялву ли попал.

– Ялву? – переспросил Илья.

– Я тоже подумала, что это какой-то бред сумасшедшего. Как можно вместо Ялты угодить в Москву? – грустно усмехнулась Лина. – Я естественно переспросила у него. Причём не один раз. Он всё равно настаивал на Ялве. Не помню, что тогда творилось в голове… Я просила отпустить… Наивная, – сделала глоток кофе.

Странная парочка вернулась с подносом полным цветастых упаковок. Она принялась вяло жевать, он же набросился на еду, словно сидел пять лет на кефирной диете.

– Он начал узнавать в какой город попал, в какую страну. После таких вопросов, я точно уверилась, что у меня в постели сумасшедший. Просила, чтоб не убивал. А он продолжал задавать идиотские вопросы: какой год, какая планета, какая звездная система. После надолго замолчал. Очень надолго. Я попыталась вырваться, но держал он крепко. Потом сказал, что я ему нравлюсь, поэтому буду его… – Лина опустила глаза. – Рабыней. Я естественно закричала… Но в следующий миг… – она замолчала и несколько минут просидела опустив голову. – Ты наверно мне не поверишь, скажешь я чокнутая, – посмотрела Лина в глаза Илье.

– Может ты и чокнутая, но и я тогда тоже, потому что уже тебе поверил.

– Ты ещё не всё услышал.

– А мне и не надо. Я верю тебе, – Илья сам не понимал, на чём основана его убеждённость. Вероятно на том, что он ловил каждый взгляд Лины. И её глаза не врали.

– Он переместил меня в другой мир, – произнесла она и замолчала, всматриваясь в его лицо. Не увидев ни одного движения мускула, добавила. – Мир, где всем правит магия.

Воздух в комнате загустел, словно превратился в кисель. В помещении материализовались четыре человека – трое мужчин и женщина. Все одеты одинаково – мешковатые балахоны до щиколоток.

Главный охотник оглянулся. В окно светило утреннее солнце. Задержал взгляд на необычных предметах мебели: кровати, шкафу, стуле и столе. В их мире эти вещи делались более крепкими. Бродмир повернулся к подчинённым и в этот момент с кухни донёсся звон посуды, послышались голоса. По телевизору шёл повтор вечернего фильма.

– Ничего не бери, – шикнул он на помощника, потянувшегося к статуэтке в виде полуобнажённой женщины с кувшином.

Зачем дали этого молодого парня, главный охотник не знал. В боевой магии тот ничего не понимал. Худой, рыжий и в веснушках, да к тому же добродушный и наивный – не создавал он даже вида грозной силы, которой должны являться охотники. Его имя, Нокс, попахивало отсталыми мирами – слишком короткое и некрасивое.

Аликс прислушалась. Бродмир приложил указательный палец к губам. Подошёл к двери и выглянул в коридор. Как можно жить в таком узком пространстве, он не понимал. В квартире ещё две комнаты. В одной жители этой планеты готовили еду, а другую использовали и как гостиную, и как спальню. Бродмир вдоволь путешествовал по мирам, и, казалось бы, мог насмотреться на чужие обычаи, но быт этой планеты сразу показался ему особенным. Вряд ли здесь такое количество людей, что на всех не хватает места и приходится жить в маленьких холупках.

– Ждите, – приказал Бродмир.

Он прошёл по коридору. Судя по малозаметным всполохам на ментальном следе, беглянка не хотела отсюда уходить. Один из жителей был её близким родственником. Звуки голосов раздавались из кухни. За столом сидела немолодая женщина в махровом халате с мокрыми, зачёсанными назад волосами. Её лицо могло быть красиво, не наложи трудная жизнь свой отпечаток. Глубокие морщины прорезали лоб, под глазами мешки, а во взгляде пустота и апатия. Казалось, будто она забыла, что такое радость, улыбка, смех. У неё даже страха на лице не появилось, когда она увидела на собственной кухне седовласого человека в мешковатом балахоне до пола. Посмотрела на него безразличным взглядом, словно Бродмир заходил к ней по несколько раз на день в течение последних тридцати лет. Внезапно из-за его спины появился Сохорн. Подскочил к женщине. Схватил её за волосы на затылке и закинул голову. Пробормотал заклинание «Языковой лом». Теперь охотники разговаривали на языке аборигенов.

– Где твоя дочь? – Бродмир догадался кто перед ним.

– Я… я… не знаю, – выдавила женщина.

Помощник отпустил её волосы. На кухню вошла Аликс. Позади неё плёлся Нокс. Он разглядывал стены и убранство квартиры с восторгом. Что и неудивительно. Скорее всего, он в первый раз на дикой планете. Первый раз видит иной быт.

– У тебя немного моего терпения чтобы ответить, – предупредил женщину Сохорн. – Затем я выдавлю тебе левый глаз, – показал он большой палец правой руки. – Для начала. После же…

С глаз Валентины Михайловны словно пелена спала. По крайней мере, выглядело это именно так. Она попыталась вскочить и одновременно закричать «Помогите». Но Сохорн был профессионалом. Ещё до того, как женщина раскрыла рот, ещё до того, как напрягся её первый мускул, он уже всё прочёл по глазам. Охотник влепил ей такую оплеуху, которая могла и пьяного отрезвить.

Женщина ударилась головой о стену. Рот так и остался раскрыт.

– Где твоя дочь? – Сохорн наклонился прямо к ней и поднёс большой палец правой руки к глазу. – Ну?

– Оставь, – скомандовал Бродмир. По опыту он знал, что мать никогда не признается, где её ребёнок. А если и признается, то скажет неправду. Сколько не пытай, ответ одинаков, а время упущено. Бывали, конечно, в его практике исключения из этого правила, но они лишь подтверждали, что Мать не скажет.

Сохорн с неохотой бросил жертву. Нокс с интересом наблюдал за действиями главного. Для него всё в новинку, всё интересно. Бродмир помнил своё первое задание. Тогда он даже гордился, что стал охотником. Лишь много позже пришло осознание, какие же мрази все охотники, а значит и ты. Многие когда это понимали, кончали жизнь самоубийством. Единицы перешагивали через себя и продолжали жить. Становились идеальным оружием. Бродмир, Сохорн и Аликс к таким и относились.

Охотница присела на стул, с другого конца стола. Злобным взглядом уставилась на аборигенку.

– У тебя есть один шанс, – сказал, как отрезал главный охотник. – Потом у меня закончится терпение.

Мать Лины посмотрела на Бродмира. Казалось, она даже не слышала того, о чём он сказал.

– Я… я… – пробормотала она. – Она… Пять лет назад… пропала…

– Это мы знаем, – бархатным и завораживающим голосом произнесла Аликс. – Но сегодня утром она вернулась.

Лицо женщины начало меняться. Вначале на нём проступило удивление, а потом оно разгладилось, будто появилось понимание ситуации.

– Мне сегодня… – залепетала она. – Звонил… Она вернулась?!

Валентина Михайловна от переизбытка чувств привстала, но Сохорн толкнул её ладонью в лоб, и она снова села.

– Пора её кончать, – сказала Аликс. – Она или ничего не знает, или умело делает вид, что ничего не знает.

– А может ещё, как-нибудь по-другому спросим? – посмотрел в лица новых коллег Нокс. – По-нормальному?

Никто ему не ответил.

– Вплавить её в стену, – предложил Сохорн.

Аликс кивнула.

В этот момент Бродмир подумал, что эти два охотника могли бы быть идеальной семейной парой. Оба маниакальные убийцы, ни о чём другом как об убийстве не думающие. Вместе бы ходили на работу, вечером, рядом с камином, делились бы впечатлениями, придумывали изощрённые смерти.

Сохорн начал произносить заклинание. После его окончания, конечности жертвы станут одним целым с ближайшей стеной. Страшная смерть от обезвоживания в таком случае наступит через семь суток. Возвратного заклинания не существует. Спасти человека возможно, лишь отрубив ему ноги и руки по самые пах и плечи.