Не верь его улыбке (СИ) - Owl Eugenia

— Начальник… Начальник Бекер…

— Что с ним, Люк?

— Он…Он…

— Соберись же, наконец, и скажи! — прикрикнула она на него, а я, не став дожидаться, поспешил вниз, потому что уже понял, что произошло.

Глава 5

Белые стены клиники нагнетали скуку и уныние. Мальчишка четырёх лет задумался над тем, кто придумал, что этот цвет должен настраивать на положительные эмоции? Хотя, он даже не знал, что такое положительные эмоции. Он уставился на стену перед собой, и по всему его виду трудно было понять, что же он хочет на ней увидеть. Взгляд был абсолютно пустой, будто всю радость, присущую детям, вдруг выкачали. Каждый, кто видел его впервые, мог подумать: что у него просто нет настроения, или родители не купили ему игрушку, о которой тот мечтал. После трёх лет его мама серьёзно забеспокоилась, ведь ребёнок не проявлял никаких эмоций. Муж успокаивал её тем, что у него просто другое развитие, но глубоко в душе понимал, что всё гораздо серьёзнее. Он сутками сидел в своём кабинете, изучая медицину и психологию, обращался к самым известным профессорам, но никто не мог назвать ему точную причину.

— Это какая-то болезнь? Вам приходилось наблюдать подобное ранее? — взволнованно спросил мистер Им у педагога, который когда-то преподавал ему психологию в университете.

— Боюсь, что с таким я сталкиваюсь впервые, — ответил тот, скрестив кончики пальцев и смотря в монитор. — Ребёнок полностью здоров, никаких отклонений нет.

— Вы уверены? Может нам снова сдать анализы, пройти ещё каких-то врачей? Может, вы чего-то не увидели или…

— Джош, успокойся, — прервал его профессор.

— Как я могу успокоиться? Мой ребенок, будто робот, а вы говорите мне успокоиться? — повысил он голос, а затем тяжело осел на стул.

— Ему только четыре. И пока я не вижу в этом серьёзной проблемы. Он прекрасно развивается, можно сказать даже, что не по годам. Уверяю тебя, твой сын в скором времени станет очень значимой личностью. И кто знает, может отсутствие эмоций станет для него некой защитой. Я продолжу наблюдать за ним, но ты не должен делать из этого трагедию, так сможешь только навредить. Ведите себя с женой так, будто ничего не произошло. Знаю, будет трудно, но вы должны справиться.

— Хорошо, — устало сказал мужчина. Профессор ободряюще похлопал его по плечу, и, проводив до выхода, ещё долго смотрел ему в след, а в голове у него крутилась лишь одна мысль: «Ребёнок вырастет весьма необычным, но вы будете гордиться им».

Шли годы. Мальчик рос, его мышление менялось, и уже в пять лет он мог с лёгкостью прочесть любую книгу, а вопросы, которые его волновали, были глобальнее, чем познания взрослых, которые не на всё могли ответить. Но если на такие вопросы всё же можно было найти ответ в книгах, то на вопрос про эмоции приходилось сочинять ложь. В раннем возрасте это ещё помогало решить ситуацию, но когда твой ребёнок слишком умён, чтобы отличать её от правды, ничего не оставалось делать, как просто переводить тему в другое направление.

— Дэн, кинь мне мяч, — попросил мальчишка с беззаботной улыбкой и копной тёмных кудрявых волос, которые постоянно падали ему на глаза, но он уже смерился с этой участью и перестал их убирать. Его звали Лео, и он был первым, кто подошёл к Даниэлю в его первый день в садике, и вскоре стал его единственным другом. — Поиграй со мной, почему ты всегда что-то читаешь? — обиженно спросил Лео.

— Не сейчас, — не отрываясь от книги, ответил Дэн.

— Ты всегда так говоришь. Может, ты не хочешь со мной дружить?

— Может быть. Я не знаю.

После этих слов на глаза Лео наступили слёзы, и он, с силой отбросив мяч, пошёл в здание. Даниэль не понимал, что произошло, и на самом деле, его мало это волновало. Но не в силу эгоизма или плохого характера, а потому что он действительно не понимал тех эмоций, которые часто замечал у других, но не у себя.

— Даниэль, зайди, пожалуйста, в мой кабинет, — тихо сказала воспитательница, чтобы не давать повода другим детям выдумывать истории.

Он был тут всего раз, когда только был принят в группу, но после этого, ему хотелось находиться здесь постоянно. Его впечатлила атмосфера, которая царила к этом месте. Она так отличалась от кабинетов врачей, которые он посещал ранее множество раз, что первое, о чём он сказал, было…

Три месяца назад

— Хорошо, что вы не доктор.

Воспитательница удивлённо посмотрела на родителей, а затем, чтобы разрядить обстановку ласково обратилась к ребёнку.

— Тоже не люблю врачей. Я очень рада видеть тебя в своей группе, надеюсь, тебе у нас понравится. Можешь пока пойти к ребятам, а я немного побеседую с твоими родителями.

Как только дверь за ним закрылась, он услышал отголоски извинений мамы, но не собирался и дальше подслушивать, тем более, что ему это было совсем неинтересно. Из холла он попал в зал, где ребята слушали сказку, которую читала им няня. В какой-то момент они дружно засмеялись, и мальчишка, как завороженный смотрел на выражения их лиц. Затем повернулся к зеркалу и изобразил на своём лице нечто подобное.

— О боже, сынок, ты улыбаешься, — воскликнула миссис Остин, застав эту картину. Но через пару секунд вся её радость испарилась.

— Я выгляжу глупо. Я просто повторил за остальными, но не понимаю, зачем они это делают.

— Им просто весело, — мягко вмешалась воспитательница, видя, как его мама ловит ртом воздух, пытаясь совладать с собой, чтобы не расплакаться.

— Весело? Из-за того, что им читают книгу? — не унимался Даниэль.

— Значит, им что-то показалось смешным, просто так люди не смеются.

— Почему тогда я так не умею? — спросил он, и снова посмотрел в зеркало, натянув улыбку.

— Ты просто… — начал отец.

— Привет, — непонятно откуда возник мальчишка, который спас ситуацию. — Ты тут новенький? Меня зовут Лео, давай дружить? — протянул он руку.

— Я смешной? — неожиданно задал ему вопрос Дэн, вместо того, чтобы поздороваться.

— Нет.

— Тогда почему ты улыбаешься?

— Мама говорит, что когда ты с кем-то знакомишься, всегда нужно улыбаться. Так ты выглядишь более дружелюбно.

— Мне стоит сделать также?

— Не знаю, — пожал плечами Лео. Наверное, если хочешь быть моим другом.

— Я Даниэль, — наконец протянул он в ответ руку, и слегка приподнял уголки губ.

— Отлично. Пойдём, я тебе тут всё покажу.

— Даниэль, сынок, мы приедем за тобой после обеда, — обратилась к нему мама, немного успокоившись.

— Хорошо, — кивнул тот, и ушёл следом за первым и единственным другом. Но в тот день его на самом деле интересовало не знакомство или игры, в которые играли другие дети. Ему были любопытны эмоции, особенно когда они начинали смеяться. Как понял Даниэль позже, улыбка была главным оружием во всех делах. Поэтому он выработал свою особую улыбку, которая могла обмануть кого угодно.

Три месяца спустя

Даниэль встал напротив друга, который сидел на стуле, поджав под себя ноги. Он вытирал рукавом слёзы, которые всё никак не хотели останавливаться.

— Ты можешь сесть, — по-доброму сказала воспитательница, но я отрицательно покачал головой. — Ты знаешь, почему Лео плачет? — спросила она, и мой ответ был снова отрицательным. — Позволишь мне объяснить?

— Родители объясняли мне, почему люди плачут, но я не совсем понимаю.

— Ты же знаешь, что бывают слёзы счастья и грусти? — задала она вопрос, и на этот раз я утвердительно кивнул. — Как думаешь, Лео плачет от счастья?

Я внимательно вгляделся в выражение лица друга, в его глаза, в закрытую позу и только тогда ответил:

— Он расстроен.

— Верно. Даниэль, даже если не испытываешь тех же эмоций, ты можешь легко разобраться в них, просто посмотрев на человека. Считай это своей способностью, в будущем, она тебе пригодиться.

На тот момент я ещё не осознавал, насколько правдивыми окажутся её слова, но зато спустя долгие посещения врачей и психотерапевтов, понял, что смогу жить без проявления чувств.