Путь тьмы - Sleepy Xoma

   Дождь, дождь, проклятый дождь! Льет, не прекращая, уже целую неделю. Хорошо хоть, штурмовать предстоит слабый пограничный городок, у которого даже стен и гарнизона нет! Генерал Бирт Тавриэн смотрел с холма на шеренги, текущие внизу - без малого двадцать тысяч человек, подчиняющихся его воле.

   Армия Света, которая положит конец жалкому существованию Империи Тьмы. Конечно, его величество больше волновали не моральные проблемы, а неистощимые запасы отличной древесины и слухи о новых золотоносных жилах, найденных в, казалось бы, истощенных шахтах гор Ужаса. Для венценосца некогда легендарная Империя, что именовала саму себя странным словом Таараш, была лишь очередными землями, которые тот пожелал видеть под своим крылом, а уж чем она являлась сотни лет назад, его мало волновало. Если честно, даже странно, что эльфам и раденийцам так долго удавалось удерживать Тиста Второго Ириулэна от завоевательного похода.

   Сам генерал, которому милостью его величества предстояло войти в историю, как человеку, нанесшему агонизирующей Империи удар милосердия, не испытывал по отношению к врагам злобы. Ему по-человечески было их даже немного жаль - Бирт никогда не считал избиение слабого, да еще толпой, достойным поступком, - но он был солдатом, а значит, должен был повиноваться приказам. Не выскочке из нищего рыцарского рода, милостью венценосца сумевшего стать командиров Бронзовой Гвардии, противиться решениям его величества.

   Серьезных проблем генерал не ожидал. Имея армию, в три раза превосходящую вражескую, и три десятка магов в строю, воевать не очень сложно. Больше всего его как раз тревожили эти самые маги. Десять чародеев, присланных Академией, и двадцать сынов Ордена смотрели друг на друга, как собака на кошку, и Бирт искренне надеялся, что когда сумасшедшие чароплеты начнут выяснять отношения, он окажется где-нибудь далеко-далеко. Генерал равно недолюбливал как выпускников Академии, так и сынов - тяжело с теплотой относиться к людям, способным метать огненные шары и призвать молнии на головы врагов. Впрочем, сынов он все-таки опасался больше.

   За годы, прошедшие со дня Великой Победы, Орден значительно упрочил и без того сильные позиции в Исиринатии, понатыкав храмов Отца едва ли не в каждой деревне. Самыми плохими чертами сынов были нетерпимость ко всем прочим религиям и маниакальное стремление всюду насадить свою веру. Впрочем, раздутое самомнение тоже не сильно украшало почитателей Отца.

   - Генерал, вот ты где, - раздался у него за спиной зычный голос, заставивший Бирта обернуться.

   "Вспомнишь дерьмо, как оно уже лезет", - мрачно подумал генерал, натягивая на лицо маску благожелательного радушия.

   - Где же мне еще быть?

   На холм забрался закутанный в белую с золотом рясу богатырского сложения мужчина, чье внушительных размеров пузо ничуть не уступало по ширине плечам, держащий в одной руке жезл с набалдашником в форме звезды, а в другой - толстую книгу. Высокий сын Этит, предводитель сил Ордена, призванных помочь армии, собственной персоной.

   Высокие и низкие сыны... Какая ирония. Во времена, когда Лиге угрожали некроманты Империи, Орден был единственной людской силой, способной эффективно бороться с труповодами, и все сыны без исключения обучались магии, дарованной Отцом. С тех пор много воды утекло, изменились враги, изменился и Орден. Сейчас магией жизни занимаются лишь высокие сыны. Чары Отца, служение которому избрали для себя члены Ордена, стали привилегией для избранных. Большинству же молодых послушников, наделенных даром, приходится становиться низкими сынами и учиться стихийной магии. Обычно - управлению огнем.

   Причин тому было много, начиная от огромных потерь в Последней Войне и заканчивая резким увеличением числа храмов, но факт оставался фактом - нынешний Орден едва ли мог набрать две сотни магов жизни, даже если поставил бы в строй всех учеников, обучающихся в Парнире.

   Ночную тишину разорвал рев трубы, подхваченный тысячами глоток, полыхнуло багровым - войска пошли на приступ.

   - И все же нам следовало напасть днем, - произнес высокий сын. - Воины Света не должны использовать бесчестные приемы в войне с прислужниками мрака.

   Бирт еле заметно скривился. Как же легко быть благородным, когда победа гарантирована. Этаким чистеньким и светлым рыцарем правды. Интересно, что бы этот напыщенный петух делал, доведись ему окунуться в настоящую войну? Генералу очень хотелось высказать эти мысли вслух, однако он не был самоубийцей. Люди, не любящие Орден, редко доживали до старости.

   - Высокий сын, я уже говорил тебе, что война - мое дело. Прошу, не принимай эти слова как оскорбление, но я в строю долгие годы и знаю, как нужно сражаться. Ночное нападение даже на такого слабого противника значительно уменьшает потери. К тому же, если нам повезет, они не успеют передать сигнал тревоги.

   - Я нисколько не обижен, генерал, - добродушно ответил жрец. - Ты - опытный воин и не хочешь, чтобы кто-либо мешал тебе делать свою работу, я просто беспокоюсь о наших душах. Отец не одобряет тех, кто творит зло.

   - Тогда помолись ему. Я надеюсь, что твой голос будет услышан, - серьезным голосом попросил генерал, вглядываясь в ночную мглу.

   Клятый дождь! Ничего не разглядеть. Ну да неважно, авангард уже должен был ворваться в город, а три конные сотни обойти его и ринуться вперед.

   У подножия холма заржала лошадь, и сквозь оцепление прорвался гонец. Он рухнул на колени перед генералом и торжественным голосом проговорил:

   - Защитный вал пал, мой господин, наши люди начали сражение на улицах города.

   Бирт сверху вниз оглядел вестника. Юнец, светящийся от счастья - еще бы, увидел первый бой. Хотя какой бой, если задуматься? Стены Ривитена были разрушены, а гарнизон распущен много лет назад по просьбе его величества. Император с удовольствием исполнил просьбу своего венценосного соседа, да и как иначе? Отказаться у Шахриона все равно не вышло бы. В результате немаленький пограничный город превратился в легкую добычу для любого, кто захочет поживиться этим вкусным пирогом.

   - Молодец, солдат, можешь идти.

   Когда юноша покинул их, главный высокий сын лукаво улыбнулся Бирту.

   - С почином тебя, генерал.

   - Победа была предсказуема. Конные сотни благородных Царна и Ниста обеспечат нам контроль над имперским трактом, и уже через четыре дня армия будет под стенами Черной цитадели.

   - Но не вся.

   - Да, - поморщился генерал, - не вся. Личные войска принца, как Орден того и хотел, пойдут на восток - захватывать Зантиртан, а еще три тысячи займут прочие города и деревни страны. Указы его величества не обсуждаются, но я вновь повторю, что возражаю против этого.

   - Почему же?

   - Распыление сил на войне - преступно даже когда имеешь дело со столь слабым противником, как Империя. К тому же, я полагаю, что Шахрион запрется со своей армией в Черной Цитадели, а это мощная, почти неприступная твердыня. Мне понадобятся все имеющиеся силы, чтобы выкурить его оттуда, тем более что чародеи ничего не смогут поделать с заговоренными городскими стенами.

   - Понимаю тебя, - кивнул высокий сын. - Но не могу поддержать - слово сказано.

   - Сказано, - вяло подтвердил генерал. - А значит, по слову и быть.

   - Вот видишь, благородный Бирт, ты сам все понимаешь, - снисходительно заметил священник.

   - Не все. Мне не ясно для чего нам нужны деревни и городки, затерянные в лесной глуши. В них нет гарнизонов, нет складов, не уверен даже, что есть чем поживиться.

   - Давайте дождемся утра, тогда вы все увидите своими глазами.

   Генерал недоверчиво скосился на собеседника. Ему очень не понравился тон, которым были произнесены последние слова. Этот орденец, он как кошка - ласково мяучит, спрятав когти в мягких подушечках лап, но чуть что не по нему - чирк, и бритвенно острые лезвия устремляются в горло жертве.

   - Как пожелаешь, высокий сын, - склонил он голову в поклоне. - Проклятый дождь! Ты как хочешь, а я собираюсь остаток ночи провести в шатре!

***

Пятый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.

   Утром генерал в сопровождении личной свиты въехал в покоренный город. Основные силы армии вторжения уже маршировали по имперскому тракту, растянувшись змеей, и он спешил к своей армии, однако настоятельное приглашение высокого сына нельзя было просто взять и проигнорировать.

   Уже на валу генерал услышал вопли, чередуемые мольбами о помощи, и нехорошие предчувствия, не оставлявшие его с утра, оформились в четкое ожидание беды. Сам город выглядел симпатично, тела убрали, а булыжные мостовые отмыли от крови. Вот только отчаяние, витавшее в воздухе, не давало сосредоточиться и нервировало даже лошадей, которые храпели и стремились пуститься вскачь, чтобы быстрее уйти прочь из этого места.