Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

Тиф смутилась, осознав, что по-прежнему зажимает ладонью одно ухо, хотя ужасные автоматоны давно укатили вниз по улице.

Мистер Плейг вежливо и исключительно громко поприветствовав визитершу, отложил отвертку и вышел на улицу. Круглолицый мужчина среднего роста с копной пегих волос и еще более пегими пышными бакенбардами. Едва ли кто-то из обитателей Пламберс-роу знал, сколько ему лет и откуда он родом, но все знали, что бедняга мистер Плейг глух как пень (что было не совсем так, поскольку правое ухо воспринимало громкие звуки, если его хозяин удосуживался вынуть ватный тампон, призванный защищать поврежденный орган слуха). Свой слух, а так же мизинец на правой кисти, сплошь истерзанной шрамами и глубокими синими точками, несчастный инвалид оставил в далеком Крыму, на холмах какой-то ужасной Балак-Лавы. Вернувшись в благодарную Британию, мистер Плейг получил взамен слуха и мизинца весьма скромную пенсию от Её Величества, вследствие чего был вынужден браться за любую работу в близлежащих домах. Где он обитал раньше и чем занимался до своего увечья, обитателей Пламберс-роу не слишком интересовало. Очень скоро доброжелательный и трудолюбивый инвалид стал привычной деталью не самой знаменитой улочки Уайтчепела.

Жестикулируя зонтиком и свободной рукой. Тиф попыталась объяснить характер неприятности, произошедшей с буфетной дверцей. Глухой мастер внимательно смотрел, кивая и всем своим видом подтверждая, что именно так и ведут себя возмутительно безответственные предметы обстановки.

— Непременно, мисс Лидл. Приду с инструментом и все сделаю. Возможно, придется менять винты. Нет, всё обойдется не дороже шиллинга, мисс Лидл.

Мистер Плейг недурно умел читать по губам собеседника. Но в данном случае, оживленная беседа с рисованием в воздухе буфета целиком и его деталей была несколько уместнее.

Удовлетворившись обещанием мастера заглянуть на место происшествия безотлагательно и уладить проблему. Тиф отправилась назад. У дома номер 15 девушка задержалась, дабы посмотреть на проезжающий легковой автоматон. Роскошные скоростные экипажи были редкостью на Пламберс-роу. Стуча шатунами, сияя начищенной латунью и огромными фарами, безумный механизм пронесся мимо: из хищно скошенной трубы вырывалась струя белоснежного пара. Пилот-хозяин глянул сквозь широкие пылезащитные очки на девушку на тротуаре и весьма фривольно поприветствовал, вскинув руку в перчатке к голове, защищенной желтым кожаным шлемом. Наглец и грубиян! И как только в фонарный столб не врезался?

Справляясь с раздражением, Тиффани вошла в лавку. Мистер Лайвли дремал в своем кресле, но на звон колокольчика встрепенулся и схватился за газету. Тиф вздохнула и принялась снимать шляпку…

Заглянуло несколько посетителей, удалось продать экзотический письменный прибор с таинственной родословной — мистер Лайвли почему-то считал его «древне-японским». Потом явился мистер Плейг с ящиком инструментов. Тиф проводила мастера на кухню и доверила буфет его заботам… Сочтя, что самое время почистить новые приобретения, хозяйка «Редкостей» занялась делом. После процедуры оказалось, что пилочка для ногтей выглядит значительно дороже, чем казалось изначально, а ее костяная ручка обладает очевидным изяществом. Тиф слушала, как возится с буфетом мистер Плейг, мастер выражал свое неодобрение упрямством дверцы громогласным хмыканьем. Бесспорно, война и глухота не делают людей изящнее пилочек для ногтей. Впрочем, в данном случае стоит проявить снисходительность.

У буфета замолкли, мастер закончил работу. Тиф чувствовала что он стоит за спиной. Хозяйка «Редкостей» склонила голову к плечу…

Мужские руки легли на ее грудь, Плейг поцеловал девушку в край открывшейся шейки — Тиффани не имела ничего против бритых губ, намного лучше, чем жесткие, пачкающие макассаровым маслом усы. Тискавшие ладони были горячими и жадными, но не чересчур грубыми. Тиф вывернулась из объятий — любовник не стал удерживать.

— Закончено, мисс Лидл. Три винта пришлось поменять. Будет держаться, не сомневайтесь.

— Мистер Плейг, позвольте выразить мою глубочайшую признательность, вы истинный волшебник. Я так боялась, что дверца рухнет и сломает мне руку. Или ногу? — Тиф ласкала мужчину сквозь брюки, Плейг закатил глаза. Хозяйка «Редкостей» едва не прыснула от смеха — она видела сотни мужчин, закатывающих глаза, но Плейг гримасничал все-же по-особенному. Вылитый мальчишка под своими пегими бакенбардами. Мелькнула мысль опуститься на колени и доставить парню быстрое удовольствие, но это был неуместный порыв. Мистер Лайвли может выбраться из своего кресла и отправиться в уборную, шалость придется прервать, а Плейг заслуживает полноценного облегчения.

Продолжая бесстыдно и умело ласкать. Тиф нарисовала на крышке буфета круг-циферблат и одними губами произнесла:

— В десять.

Плейг кивнул, и Тиффани отпустила его окаменевшую под брюками плоть. Глухой мастер шумно вздохнул. Тиф положила на крышку буфета шиллинг:

— Благодарю, мистер Плейг. Вы чрезвычайно любезны.

Плейг смотрел укоризненно. Тиф сделала жест, напоминающий, что дело есть дело, и неблагоразумно смешивать одно с другим. Изуродованная ладонь прихлопнула монету.

— Благодарю, мисс Лидл. Всегда рад помочь, — прогудел любовник, страшно раздувая ноздри.

Тиф зажала ладонью рот — неуместное прысканье так и лезло наружу…

Она подала мужчинам чай. Мистер Лайвли показывал газету, на пальцах объясняя происки французов, пруссаков и коварную политику русского царя, Плейг громогласно соглашался — Тиф знала, что он не верит ни единому газетному слову. Потом мистер Плейг и его инструменты удалились, а хозяйка ушла мыть чашки.

К вечеру удалось продать неполный набор серебряных ложек и голландскую книгу с двусмысленными рисунками. Тиф тактично удалилась, а мистер Лайвли долго втолковывал молодому покупателю смысл иллюстрации и рискованные любовные манеры жителей материка. Протирая панели в коридоре. Тиф краем уха слушала мужские бредни и раздумывала над тем, что коридор все равно придется покрасить…

Мистер Лайвли отправился домой, хозяйка «Редкостей» заперла дверь и принялась готовить ужин…

Жарилась на сковороде камбала. Тиф смотрела на стакан — вино мутно золотилось в свете газового рожка.

— Я устала, — сказала Тиффани хересу и глотнула.

До ужина хозяйка редкостей позволяла себе полстакана. Еще полстакана перед сном. Дороговато: двадцать шиллингов за галлон, но хватает надолго…

Вечер был длинен. Тиффани занималась делом, а дела никогда не кончались. Хозяйка «Редкостей» убирала, перекладывала товар, чинила портьеры и подправляла драпировку, записывала что еще отправить к реставратору, считала доход за день. Два фунта пять шиллингов шесть пенсов — неплохо. По давним временам почти богатство, по не таким давним — мелочь. Но чистые деньги. Почти чистые. Тиффани думала о хересе, давних временах и планах на завтра. И на послезавтра. Черт возьми, когда же придет Плейг⁈ Невозможно думать только об усталости. Уж лучше о мужчине — его удовольствие требует внимания и сосредоточения. Тиф начинала забывать ремесло, позволившее обрести «Редкости» с их бесконечной возней и возможность скучать вечерами.

Тиффани была молода, гораздо моложе девушки, носящей это