Асирия. Путь к счастью - Кира Леви

что заметил преклонённую фигуру и прошествовал мимо. Ну да, ну да, это для меня он Тайгер, а для других — один из Совета Тринадцати. Элита.

— Где ты остановишься на ночь? Академия на ночь запечатывается, и только порталом можно уйти отсюда. Пойдёшь будить Амеранто? — поинтересовалась у демона, идя с ним под руку по ночному парку в сторону кампуса. Я вцепилась в его руку мёртвой хваткой, но всё равно умудрялась спотыкаться. Моё дурацкое «ничего-не-вижу-в-ночь-глухую» могло сыграть со мной злую шутку. Я банально могла заблудиться и переломать себе ноги, свернув с дорожки.

— Нет. Хочу побыть с сыном. Тем более, с ним тоже необходимо поговорить, чтобы парень не нафантазировал ничего лишнего. Не хочу, чтобы он испытал такое же чувство разочарования, как когда-то я, — грустно пояснил он.

От его слов моё сердце тоскливо сжалось. Я испытывала чувство неловкости. Ведь я всегда знала, что Тайгер любит меня.

— Прости, — тихо произнесла я.

— Глупости, тебе не за что просить прощения. Это не властно над нами. Тем более, я знаю, если бы у нас было многомужество, то вторым мужем стал бы я, — рассмеялся этот невыносимый мужчина.

— Ага, и был бы у нас тройничок, — подыграла ему. Помолчав, добавила: — Спасибо. Спасибо за то, что остался самим собой.

— Нет, так невозможно. Как ты ходишь, Асирия? Тебе нужно сидеть в четырёх стенах и нос не высовывать, пока не встретишься с Тьмой, — воскликнул демон после моего очередного запинания. И, не спрашивая разрешения, подхватил меня на руки и распахнул свои крылья, перенося меня к общежитию.

— Асирия, ты здесь живёшь? — удивился он.

— А что тебя удивляет? Я не хотела выделяться и привлекать к себе внимание, — объяснила я свой выбор.

— Кх, кх, тёмной ночи, мессир Фламени, — неожиданно из темноты раздался голос Севилы, и демоница, сделав шаг ближе к нам, оказалась в кругу света от магического светильника, который освещал вход. Она ехидненько улыбалась, глядя на всё ещё обнимающего меня Тайгера.

— Меса Севила, — демон кивнул ей, отвечая на приветствие и выпуская меня из своих рук.

— Вы пришли проведать Киллиана? Я вас провожу, мои апартаменты рядом с его, — она гаденько улыбнулась мне. — Не понимаю, почему Киллиана так привлекают существа не из нашего круга общения. Возможно, это наследственное? Отец говорит, что вы слишком толерантны, а по мне, так это даже и неплохо. Кто-то же должен иметь терпение общаться с разным сбродом.

Мы с Тайгером молча переглянулись.

— Благословенной Тьмы, мессир, — пожелала ему на прощание, заходя в корпус.

Что зря сотрясать воздух перед этой особой, она всё равно ничего не поймет. Только себе нервы портить, а у меня и так они ни к чёрту.

— Идёмте, меса, — услышала я за спиной, — провожу. Что же вы так поздно разгуливаете? Вам же ещё на занятия рано вставать.

— Хм, занятия. Я скоро вообще учиться не буду, а выйду замуж за легата Максимилиана. Я здесь только до осеннего праздника, мне так отец сказал. Ему Мессир Марк пообещал.

— Да что вы говорите, какая чудесная новость…

Я зашла в общежитие и уже не слышала, о чём они ведут беседу.

Сна не было ни в одном глазу, спасибо Хлое. Поднявшись к себе, решила идти в ванную. Нужно было смыть с себя весь негатив, грязь и кровь. В ванной было так тихо. Я вспомнила, что здесь творилось утром. Кошмар. Приняв душ, переместилась в уютную гостиную, чтобы посидеть в тишине возле камина, который весело потрескивал негасимым магическим огнем и давал тепло, которое не обжигало.

«Как всё-таки стремительно развиваются события в моей жизни. Я на Адаране меньше месяца, а столько всего произошло! И дальше будет не меньше. Я всё время гоню от себя мысли о встрече с Максимилианом. Но она не за горами, и мне действительно страшно встретиться с ним лицом к лицу. Этот страх иррационален. Я понимаю, что физически он мне ничего не сделает, но вот что я буду делать, когда он прикоснётся ко мне... Смогу ли я удержать себя в рамках отношений на вытянутой руке?

И завтра обязательно нужно поговорить с Рейнекэ. Вот же Лис. Знал и не сказал. Хотя, спасибо ему за то, что не просветил Макса. Клятву о неразглашении я, конечно, у него взяла, но лазейки, чтобы её обойти, есть всегда. И всё-таки он так и остался предан нам обоим...»

***

Стук в дверь апартаментов Киллиана поднял его не с кровати, где он давно уже должен был отдыхать. Молодой мужчина сидел в кресле и читал хроники Адарана, пытаясь разобраться в истории. Да, конечно, он уже это проходил на младших курсах, но сейчас его заставляла читать не необходимость выучить урок, а собственное неудовлетворенное любопытство. Открыв дверь, он увидел отца, посторонившись, пропустил его внутрь. Отец и сын молча прошли в гостиную и сели в кресла. Фламени-старший ухмыльнулся, увидев немаленькую стопку книг по истории, каталогов с династиями Адарана, хроник правления легатов.

— Ты меня не разочаровал. сын, — с гордостью в голосе наконец-то произнёс старший демон. — Мысли, смотрю, у тебя в правильном направлении работают. Ты должен понимать, что то, что ты сейчас узнаешь, не подлежит огласке до того момента, как перестанет быть актуальным.

— Да, отец. Я готов принести клятву, — порывисто произнес Киллиан, напряжённо ожидая, что же отец ему сейчас откроет.

— Хорошо. Ты должен понимать, что наше настоящее и будущее всегда неразрывно связано с прошлым. Начало этой истории уходит корнями ко времени до создания Адарана. Тогда наш материк погряз в междоусобных клановых войнах. Мы, самая сильная раса, делили территории бесконечно, пока два великих демона, Магнус Торкват и Вергилий Аквилий, не составили план по созданию государства Адаран. Не буду углубляться в подробности: у них всё получилось. Пришло время выбирать, кто станет легатом. Им стал Вергилий, потому что Магнус был убит накануне мелким демоном. Род Аквилиев правил девятнадцать веков. Достойно правил. Было, конечно, пару недостойных легатов, но их быстро смещали более подобающие кандидатуры. Последним легатом рода Аквилиев был Дориан Симур. Жёсткий, прогрессивный политик, правивший железной рукой. Военные компании против эльфов при нем были самыми масштабными, но лишь на заре его правления. В последние годы он пересмотрел свои взгляды и впервые вынес на Совете Тринадцати вопрос о прекращении военных действий. На тот