Машина времени - Елизавета Ляне

риском связана работа во времени?! Что нашим людям приходится полностью перевоплощаться в людей другого времени, делить с ними все их опасности и беды?! Что нам приходится проникать в ряды армии крестоносцев и в фашистские лагеря?! Что все правила и запреты путешествий во времени, что имеются, составлены на основе нашего опыта, который, по факту, написан кровью и потом?! Что всё это…

Это полемика продолжалась бы ещё долго, если бы не отец Лены — Геннадий Королёв.

— Ирина, немедленно отойди от уважаемого научного сотрудника! — крикнул мужчина.

Но женщина не унималась, и в этот раз досталось мужу:

— Ах, ты ещё им и поддакиваешь?! Я так и знала, что это всё твоё воспитание, технарь несчастный! Никогда тебе не прощу этого!

Ирина развернулась и быстрыми шагами вышла из зала.

— Вы простите её, — сказал Геннадий Ричарду. — Характер у неё непростой… Рационалистов она ненавидит, вот и сорвалась на Лену, — он кивнул дочери, после чего продолжил:

— А ненависть — это такое чувство, которое гораздо сильнее даже материнской любви.

Темпест был вспыльчивым, импульсивным, но отходчивым молодым человеком, поэтому быстро пришёл в себя после ссоры и, улыбнувшись, ответил Королёву:

— Всё в порядке, не переживайте, — Ричард протянул Геннадию руку, — Ричард Темпест, младший научный сотрудник Московского Института Времени.

— Как же, как же, знаю. Прекрасный доклад, — отец Лены пожал парню руку, — Геннадий Королёв, кандидат наук по физике, занимаюсь ядерной энергетикой.

Они ещё какое-то время разговаривали, а в это время Лена пыталась прийти в себя. Она хотела рассказать правду родителям… но не так. Случилось то, чего она боялась больше всего. Лена старалась не разреветься на публике, но с каждой минутой это становилось всё тяжелее и тяжелее сделать.

* * *

Лишь сидя во флаере Лена дала волю эмоциям и разрыдалась. А Ричард терпеть не мог, когда кто-то плачет и страдает.

Темпест аккуратно дотронулся до её плеча и тихо, мягко, стараясь не расстроить её ещё больше, сказал:

— Всё будет в порядке, вот увидишь. Родители, они такие. Позлятся, покричат, а потом всё равно простят. Мама же тебя любит, и будет любить, независимо от профессии, которую ты выбрала. Тем более, что отец тебя полностью поддерживает, а это уже решение половины проблем.

Лена вытерла слёзы и через всхлипы и стоны сказала:

— Я ведь хотела им сказать, правда! Но не так, нет! Я хотела, чтобы… чтобы… чтобы по-другому! Спокойно, взять для мамы её любимые цветы и её любимое мороженое. А не так! Не так!

— Я понимаю, — всё так же спокойно ответил Ричард, — Тебе сейчас плохо. Тебе кажется, что самый близкий человек, твоя мама, тебя бросила. Но ты не можешь быть уверена, что она тебя не простит. А пока это всё не разрешится, можешь продолжать жить в Институте. Только не в моём кабинете, пожалуйста. Я попрошу, чтобы тебе выделили небольшую комнату на нижних этажах. Они небольшие, но уютные.

Лена от удивления даже перестала плакать.

— Так ты знал, что я ночую в Институте!

Темпест рассмеялся.

— Узнал буквально недавно. Вернее вчера вечером, когда, как обычно, раз в месяц, проверял камеры видеонаблюдения. И как раз хотел с тобой сегодня об этом поговорить. Но всё вскрылось само собой. Но только прошу тебя, больше так не делай. Кстати, меня позабавили слова твоей мамы про секту. Ну откуда в конце двадцать первого века тайные секты?

Лена, которая к тому моменту уже практически полностью успокоилась, кивнула.

— Хорошо. Обещаю.

Ричард улыбнулся и, похлопав девушку по плечу, снял флаер с автопилота и взял курс на Московский Институт Времени.

Глава 5. Победителей не судят

Долгожданное путешествие в Англию конца девятнадцатого века наконец-то состоялось и… разочаровало Лену целиком и полностью.

Ричард следил за тем, чтобы всё прошло безупречно. Как он потом сказал, целью этого путешествия была проверка знаний и умений, что он со студенткой оттачивали в течение месяца.

В прошлом они пробыли от силы часа два. Прошлись по самым известным улицам Лондона, не вызвали подозрений у прохожих и вернулись обратно.

«Зачем я запоминала тайный язык веера, училась танцевать и изучила все тонкости английского языка того времени, если мы даже ни с кем не заговорили?! И для чего Темпест всё же приклеил парик и нацепил цилиндр?» — думала Лена, сидя в своей маленькой комнате, которая, как оказалось, раньше служила кладовой для уборочного инвентаря, но была успешно переделана под спальню.

* * *

Но зато следующее путешествие Лена, да и Ричард, запомнили на всю жизнь, так как этой жизни они чуть не лишились.

Началось всё с того, что к Темпесту, внезапно, как гром среди ясного неба, завалился профессор Гоги. Он, явно находясь в приподнятом настроении, заявил:

— Ричард, по старой дружбе, не составишь ли ты мне компанию, тут на денёк надо во Францию семнадцатого века слетать. Иван Сергеевич не может, он докторскую пишет, по Александрийской библиотеке. И студентку свою возьми, пусть развеется, а то чахнет тут у тебя.

— Вертер был прав, ты окончательно спятил, — ответил на это Темпест. — Моя область — это обслуживание и сборка машин времени, а также Средние Века. Да и зачем тебе в семнадцатый век, ты же по восемнадцатому специализируешься? Кроме того, Лене ещё рано так далеко в прошлое…

— Ой, не включай зануду, Темпест. Я тут твои рапорты читал на днях, Королёва прекрасно справляется.

— Ты не ответил на мой вопрос, Гоги.

Тот лишь усмехнулся.

— Мой профиль — Европа Нового Времени. То, что я предпочитаю работать именно в восемнадцатом веке и по нему же защитил диссертацию, не исключает возможности путешествий в любой другой отрезок этого периода. Ну я и подумал, почему бы не сделать пару интересных фотографий для музея?

Ричард вздохнул, так как прекрасно знал, что профессора не переспорить, и поэтому лишь уточнил:

— Сколько у нас времени на подготовку?

— Неделя.

Тут уж Темпест не выдержал.

— Ты совсем, что ли?! Я не успею подготовить Лену за такой короткий срок, ты хоть представляешь, чем это может грозить…

Гоги будто не слышал. Он повернулся к девушке и, состроив ей самую широкую, лучезарную и дружелюбную ухмылку, спросил:

— Ну а ты как, согласна? Семнадцатый век, Франция, мушкетёры, шпаги… ммм, романтика, мечта поэта! Книги Александра Дюма читала? Мне его книги очень нравятся, особенно «Три Мушкетёра». Благодаря ей я историю и полюбил.

Лена, которая всё это время листала неопубликованные статьи Ричарда, на удивление сухо и даже немного злобно ответила:

— Читала. Не понравилось от слова