Убежище тени - Аврора Ашер

class="p1">– Что происходит? – спросила Хэрроу, чувствуя неладное. – Зачем вы идете на рынок?

– Не знаю.

Он лгал.

– Прошу прощения, Хэрроу, мне пора.

Она не успела ничего сказать: он поспешил в направлении, где скрылся Сализар, оставив на столе тарелку с едой.

Ленни закатил глаза и взял его порцию себе.

– Чертов Сализар. Всегда такой загадочный.

Хэрроу заметила, что он убедился, что босса нет поблизости, прежде чем сказать это.

– Если бы я умел вот так создавать молнии, я бы бросался ими в людей налево и направо.

Клодия выхватила у Ленни хлеб и откусила кусочек.

– Если бы ты так делал, тебя бы разорвала на части обозленная толпа. Я все еще считаю, что с нашей стороны было не слишком умно их провоцировать. Теперь мы никогда не сможем вернуться в Бейрстад.

Ленни фыркнул.

– Будто мы захотим туда вернуться. Лично я собираюсь держаться подальше от тех, кто приветствует нас факелами и вилами, спасибо большое.

Беседа продолжалась, пока они делили между собой оставленную Лореном еду, но Хэрроу едва их слышала. Она все еще смотрела Лорену вслед, чувствуя необъяснимый ужас, будто над ней нависала угроза.

Сначала то странное видение, потом обрывки потерянных воспоминаний. Почему сейчас? Что изменилось?

Несмотря на все доводы логики, она не сомневалась: то, о чем предупреждала ее Вода, еще не произошло. И она не могла не задуматься: не связана ли приближающаяся тьма с тем делом, которое ждало Сализара на рынке?

Глава 3

Весь следующий месяц он провел в клетке – достаточно высокой, чтобы он мог стоять, и достаточно широкой, чтобы раскинуть руки в стороны. Клетка крепилась к основанию телеги. На деревянном полу виднелись царапины от когтей прежних заключенных.

Он явно был не первым, кого здесь держали. Клетка высотой в человеческий рост означала только одно: люди, схватившие его, были работорговцами.

От осознания этого ему сильнее захотелось их убить. Он проводил время, мечтая об их болезненной смерти и придумывая способы ее разнообразить. Он изобрел множество вариантов, пока ужасающе медленно тянулось путешествие.

Он думал, как размозжит черепа тех, кто насмехался над ним, просунув их головы через узкую решетку. Или о том, как пронзит их различными инструментами, которые видел во время остановок в лагере. Человек, который любил хлестать кнутом животных, будет задушен его же орудием.

Лидер группы, мерзкий мужчина по имени Крагар, заслужил особенно жестокую смерть. Возможно, стоит оторвать ему конечности и смотреть, как он медленно истекает кровью в пыли, умоляя о пощаде.

Образы посиневших лиц и дергающихся в агонии тел не беспокоили его так, как, вероятно, должны были, но его это не волновало. У него не находилось милосердия к тем, кто не проявил его к нему.

Первый день пути он провел под испепеляющим солнцем. Укрыться было нечем и негде. Потрепанный саронг, который ему дали, не облегчал муки. Повозку с клеткой тащил по дороге враждебно настроенный верблюд, плевавшийся во все, что приближалось к нему. Он понимал раздражение зверя, которого заставили служить людям против воли.

Часы тянулись бесконечно. Солнце выше забиралось по небу. Пленнику не давали ни еды, ни воды. К вечеру обезвоживание, раны и плохое обращение стали невыносимыми: глядя на плоский безжизненный ландшафт, он медленно погрузился в лихорадочный бред.

Он потерял сознание, надеясь, что смерть наконец заберет его, но позже проснулся в темноте, дрожа от холода. Луна освещала пустыню вокруг и палатки работорговцев неподалеку. Люди разожгли огонь, который дарил манящее тепло, не предназначенное для пленника.

В клетке он обнаружил две миски – с плохо пахнущей кашей и с водой. К счастью или нет, его желание смерти оказалось слабее, чем воля к жизни, поэтому он жадно съел и выпил все.

На следующее утро, собрав палатки, торговцы набросили на клетку большой кусок ткани. Видимо, они осознали, что не получат денег за это существо, если оно умрет от солнечного удара. Но он даже немного жалел, что потерял единственный источник развлечения: наблюдать за спутником-верблюдом и за пустынным пейзажем.

Так прошел остаток путешествия длиной в месяц.

Днем он ничего не видел из-за ткани на клетке. Ночью ткань снимали, и он лежал на спине, глядя на звезды, наблюдая, как луна то округляется, то истончается снова.

Нескончаемая монотонность и черная дыра, представлявшая его прошлое, плохо помогали мыслить. Постепенно он стал тем, чем его считали торговцы, – зверем. Пугающим диким животным.

Он не пытался общаться с ними. Сидел на полу в клетке и рычал на всех, кто подходил близко. Выпускал когти и скалил зубы. Его разум занимали лишь видения кровавой расправы – и ничего больше.

Но когда он оказался на грани окончательной потери рассудка, все изменилось. На следующий день после завершения лунного цикла они прибыли в место назначения.

Он этого не видел. Под ткань проникал лишь солнечный свет. Но он чувствовал запахи: специй, бесчисленных костров, вонь немытых тел.

А затем смог и услышать: крики торговцев, стук бочек с элем, звон монет, лай собак… Все это сливалось в безумную какофонию, невыносимую после недель в оглушительной тишине пустыни.

Они наконец прибыли на рынок, где его собирались продать, хотя он предпочел бы смерть такой судьбе. Но что он мог сделать?

«Выжидай, – сказал он себе. – Выжидай и наблюдай. Воспользуйся шансом, когда он представится. Убей всех на своем пути».

Эта решимость была последним, что оставалось от его рассудка, и он цеплялся за нее из последних сил.

– Я говорю вам, это было невероятно. Все равно что смотреть в пустоту. А это всего лишь… – Крагар бросил на клетку полный отвращения взгляд, – …какой-то новый трюк.

Для работорговцев пленник был ценен из-за его странной внешности. Так что он взбунтовался единственным доступным ему способом: изменил то, как выглядит.

Он обнаружил эту способность случайно. Раздраженный вниманием покупателей, он на мгновение представил, как было бы хорошо сливаться с толпой.

И тогда цвет его кожи изменился.

Внезапно он стал золотисто-коричневым, как у этих людей. Он не знал, как сделал это, но решил, что это еще одна черта, указывающая на его странность.

Он пострадал из-за своего бунта – работорговцы пытались заставить его сменить цвет обратно, яростно избивая, но, по всей видимости, он был не только упрямым созданием, но и выносливым.

То, как его пленителям приходилось теперь выкручиваться, стоило каждой секунды боли.

– Я не знаю, как он это сделал. Мы и моргнуть не успели, как он изменился.

Покупатель поджал губы. От него исходила аура власти и силы. В руках