Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие - В. Сиповский

Шайки морских воителей не всегда состояли из одних норманнов. Нередко к ним присоединялись удальцы и из других племен, живших у берега моря поблизости Скандинавии, из литовских и славянских племен, обитавших по южному берегу Балтийского моря. Отвага, жажда добычи, один вождь да общая опасность связывали такую сбродную шайку в крепкую дружину.

Пришлось нашим предкам столкнуться с этими воителями. Норманны издавна уже пробирались по рекам нашим в Черное море. Из Финского залива по Неве плыли они в Ладожское озеро, затем подымались по Волхову в озеро Ильмень; отсюда плыли по Ловати. Здесь доходили они до верховья и, где нельзя было плыть по какой-нибудь речке, тащили волоком по земле свои ладьи или несли их, добирались до верховья Днепра, спускались по течению до порогов его; тут опять тащили лодки несколько времени волоком и затем без помехи доходили до Черного моря и плыли в Константинополь, столицу Греции. Ездили сюда они для наживы, вели торговлю, нанимались в императорскую гвардию: рослых и сильных воинов охотно брали на службу и платили им хорошие деньги. Норманны называли себя по-своему «варингер» (вооруженными людьми), — потому славяне и прозвали их варягами.

Варяги эти покорили славян, живших по озеру Ильмень и Волхову, кривичей и некоторых из соседних финнов и стали брать с них дань. Вздумали славяне освободиться от власти иноземцев, собрались с силами и прогнали варягов в 859 году за море. Но толку из этого никакого не вышло. Стали отдельные роды враждовать между собою; начались бесконечные усобицы. И решили тогда некоторые из родовых старшин по совету одного из них — Гостомысла найти себе такого властителя, который властвовал бы над ними и судил по справедливости. В своей среде было трудно найти такого властителя, который заставил бы всех остальных старшин повиноваться себе, судил бы справедливо, не мирволил бы своим родичам. Придумали тогда поискать себе князя в чужой земле, отправили, как говорит предание, послов к варяжскому племени русь. Послы явились к вождям этого племени, трем братьям: Рюрику, Синеусу и Трувору, и сказали: «Земля наша велика и обильна, а наряда (порядка) в ней нет; идите княжить и владеть нами». Братья согласились и в 862 году пришли в землю северных славян и соседних финнов. Старший из этих братьев — Рюрик водворился сначала при устье Волхова, у Ладожского озера, срубил себе здесь город Ладогу, а потом перешел к истоку Волхова и поселился в Новгороде. Второй брат — Синеус водворился на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. От них и страна, где они утвердились, стала называться Русью. Два года спустя умерли два младших брата Рюрика, и он стал властвовать на севере один, приказывал своим дружинникам в разных местах области рубить (строить) новые города, то есть строить деревянные ограды, крепости, где легко было держаться против внутренних и внешних врагов, где можно было хранить добычу и держать пленников. Врагов у Рюрика довольно было и между славянами: не все из них хотели подчиниться чужеземцу и платить ему дань; приходилось многих силою принудить к повиновению. В Новгороде произошло даже восстание: попробовали свергнуть Рюрика, но он одержал верх и казнил Вадима, главного зачинщика, и многих сообщников его. Много городов роздал Рюрик своим старшим дружинникам; они имели при себе вооруженные отряды и заставляли окрестных жителей повиноваться князю и платить дань.

Двое из дружины Рюрика, не получившие в управление городов, отпросились у него идти со своими родичами в Константинополь искать счастья. Отправились они тем обычным путем, каким ходили из земли варягов в Грецию. Поплыли они по Днепру мимо Смоленска, города кривичей, мимо Любеча, города северян, дошли до неведомого им городка в очень красивой местности, на крутом берегу Днепра. Узнали они, что городок этот называется Киевом по имени Кия, который некогда основал здесь первые поселки с братьями Щеком и Хоривом и с сестрою Лыбедью. Узнали также, что жители Киева платят дань хазарам. Понравилось Аскольду и Диру это место. Они помогли киевлянам освободиться от власти хазар и сами стали властвовать здесь; понабрали они себе сильную дружину из своих земляков и утвердились в стране полян, на среднем течении Днепра, основали новое русское государство на юге, подобно тому, как Рюрик — на севере.

Недолго усидели спокойно в земле полян воинственные дружинники. Привыкли они к боевым тревогам, и скучна была для них мирная жизнь; а тут беспрестанно приходилось им слышать от бывалых людей баснословные рассказы о дивных богатствах Константинополя, о необычайной его роскоши; слышали они часто о том, что греки — народ слабый, изнеженный; что они боятся войны; что готовы скорее золотом откупаться от врагов, чем встречаться с ними в поле или море с оружием в руках. Соблазн был велик. Добраться до Константинополя было не особенно трудно. Начались приготовления к походу; стали собираться непоседливые, предприимчивые удальцы с разных сторон к Аскольду и Диру, — охотники до воинских утех да богатой добычи. Принялись строить лодки. Когда было все готово, пустились на двухстах лодках в путь. Легко было плыть по течению Днепра до самых порогов его; здесь приходилось с немалым трудом проводить лодки между камнями, а в иных местах надо было вытаскивать на берег лодки и волочить их по земле, а кое-где нести и на плечах. Затем опять течение широкого Днепра несло ладьи в Черное море. В затишье приходилось плыть по морю на веслах, а при попутном ветре подымались паруса, и легкие ладьи быстро скользили по поверхности моря, неслись, словно чайки морские, по широкому простору.

Напали руссы на Константинополь врасплох. Император был в это время с войском в Азии, у восточных пределов империи. Ужас охватил все население роскошной столицы, когда из близких прибрежных селений беглецы принесли страшную весть, что множество русских лодок плывет к столице. Заперли городские ворота, расставили в разных местах по стене городской и по башням стражу, послали к императору весть о беде. Страшны были для изнеженных византийцев суровые воины севера. Это были рослые, крепкие люди со светло-русыми волосами, с быстрыми глазами. Самые знатные из них были с длинными усами, с бритыми подбородками. Тяжелые шлемы покрывали их головы. Грудь защищена была кольчугой. Накидывали они сверх кольчуги плащи, углы которых соединялись на правом плече запонкой. Тугие луки, острые оперенные стрелы, дротики, копья, тяжелые секиры (топоры) и обоюдоострые мечи составляли оружие этих воинов. Были у них и большие, полукруглые сверху и заостренные снизу щиты.

Подошли руссы с моря к Константинополю, высадились на берег, отрядами рассеялись по окрестным селам и беззащитным предместьям столицы и принялись страшно свирепствовать, разорять их, истреблять все мечом и огнем. Ни старому, ни малому пощады не было. Ни вопли детей, ни мольбы матерей — ничто не трогало свирепых воителей! Отчаяние овладело жителями столицы. Духовенство беспрерывно совершало молебствия в церквях; они полны были молящимися. Патриарх говорил проповеди. Он называл нашествие руссов карой, посланной Богом, за пороки и тяжкие грехи, в которых погрязло население столицы. «Народ жестокий и дерзкий, — говорил он, — разоряет и губит все: нивы, жилища, стада, женщин, детей, старцев, юношей — всех сражая мечом, никого не милуя, никого не щадя. Он, как саранча на ниве, как жгучий зной, как наводнение, явился в стране нашей и сгубил жителей ее». Указывал патриарх и на малодушие жителей, обезумевших от страха при нападении шайки полудиких воителей. «Не вопите, не шумите, перестаньте плакать, молитесь спокойно, будьте мужественны!» — увещевал он жителей. Но все напрасно: страх был сильнее его красноречия. Руссы у стен города насыпали огромный вал, и близок был уже тот час, когда с этого вала они могли взойти на стены и ворваться в город. Но этого не случилось. Руссы совсем неожиданно для осажденных поспешно ушли из-под стен Константинополя. Буря ли, поднявшаяся на море, или весть о приближении императора с большим войском побудила их к этому — неизвестно. Долго после того сохранялось у греков предание об этом первом нападении на их столицу руссов. Есть известие, что около этого времени некоторые руссы приняли христианство от греков.