Астраханский вокзал - Леонид Словин

— Мало поспали, — сказала вслед дежурная, — может, еще придете?

— Спасибо. В другой раз…

— Известно еще кое-что, — на ходу объяснял Блохин, — известный тебе Порываев иногда появляется на вокзале не в свою смену. Видят его и в час, и в два часа ночи… Иногда спит у механика, за билетной кассой.

— Странно.

— И еще как! Живет на линии, в Белых Столбах. Зачем ему приезжать в Москву?

— У тебя точные данные?

— Абсолютно достоверные. Дежурная по посадке недавно видела; приехал с последней электричкой… Может, он и занимается кражами?

Старший инспектор все время чуточку спешил и в своих рассуждениях был как бы тоже на ступеньку впереди Денисова. Едва Денисов оказывался рядом и пытался в чем-то самостоятельно разобраться, Блохин снова делал шаг вперед. Работать с ним в паре было всегда нелегко. Наконец Денисову удалось временно перехватить инициативу.

— На других вокзалах все тихо?

— В том-то и дело. Если бы кто завелся, с Казанского бы давно просигналили. Смущает меня этот дежурный!

— Но ведь Порываев всю ночь провел с нами. Когда ему успеть совершить кражу?

— Мы с тобой за Порываевым не следили, а потом и вовсе ушли.

— Остался милиционер…

— А во-вторых, дежурному необязательно красть самому, — Блохин чуть задержался, открывая дверь в зал, — достаточно открыть ключом ячейку, подсмотреть шифр и передать сообщнику!

— Но в этом случае необязательно брать столько, чтобы уместилось в кармане или портфеле! Можно взять чемодан целиком.

— И все же, если шифр не подсматривали, значит, ячейку открыли ключом! Согласен?

Чтобы никому не мешать и в то же время почувствовать обстановку, они пристроились к очереди, тянувшейся к суточной кассе. Людей в зале было не очень много, но пассажиры все прибывали. Тяжелые входные двери из стекла и металла ни на секунду не оставались в покое.

— Холодилин предложил тебя для проведения личного сыска на вокзале, — вспомнил Блохин, — помнишь, он говорил — «блуждающий форвард», глаза и уши отделения уголовного розыска…

— Про глаза и уши не помню.

— Это он раньше на совещании так выразился. Смотри не подведи. — По ревнивому тону Денисов понял, что его назначение задело старшего инспектора. — Мне тоже придется больше находиться в залах, но в первую очередь я думаю заняться Порываевым.

— Он еще на работе?

— Там путаница с отгулами. Сегодня он будет до шестнадцати, отдохнет и снова выйдет в ночь.

— А механик?

— Горелов тоже… Хочешь пари?

Денисов тайно считал себя неплохим психологом, но порою он становился в тупик, пытаясь понять Блохина: границы его характера были слишком расплывчаты и нечетко очерчены, а строй мышления незнаком вовсе. Вот и сейчас старший инспектор сказал то, что Денисов от него совсем не ожидал.

— Посмотришь: сегодня или завтра в автокамере будет еще кража. Чтобы снять подозрения с дежурных. Вы, мол, нас проверяете, а кражи продолжаются. — Блохин покосился на очередь, но никто ничего не слышал. — Вспомнишь меня! — Он поправил шляпу и громко простился: — Давай, старик, пиши!

Денисов немного постоял в очереди. Ему ни разу не приходилось быть на положении «блуждающего форварда». Он припомнил все, что связано со свободным розыском, — раскрепощенность версий, работа в относительной изоляции — без непосредственной локтевой связи с товарищами наблюдать, делать выводы, сопоставлять.

1 января, 8часов 15 минут

Начальникам милиции

Московского железнодорожного узла.

Передаю приметы вещей, похищенных в период с 26 декабря по 1 января из ячейки автоматической камеры хранения № 502 на Астраханском вокзале.

Для сведения сообщаю, что футляр похищенной электробритвы «Эра» обнаружен в электропоезде Аэропорт — Москва, прибывшем на Астраханский вокзал 1 января в 4 часа 12 минут, в том же вагоне электропоезда изъят бесхозный портфель коричневого цвета импортного производства.

Холодилин.

1 января, 8 часов 40 минут

Кабинет, который Денисов занимал вместе с Блохиным и еще одним инспектором — капитаном Кирой Колыхаловой — ККК, значившейся в краткосрочном отпуске по случаю Нового года, был особенный — с ромбовидным стрельчатым окном, ступеньками у входа и колонной, поддерживавшей арочный свод. Холодилин разместил в нем свою оперативную группу и обосновался сам.

Когда Денисов и Блохин появились в кабинете, там уже сидело несколько человек. Никто из них не снял пальто, готовый в любую минуту спуститься к машине. Позади полковника Холодилина, сидевшего за столом Блохина, с пачкой телеграмм стоял Сабодаш, он тоскливо посмотрел на вошедших.

За приставным столиком сидела проводница утреннего электропоезда Нина Устюжанина. Она успела переодеться — Денисов ее едва узнал.

— …Только спустилась я с платформы, стала хвостовой вагон огибать, слышу, кто-то идет сзади!

— Вы хотите сказать — кто-то из пассажиров электрички пошел не к вокзалу, а через товарный парк? Назад? — Сидевший напротив инспектор перегнулся к ней через столик.

Нина кивнула.

— …Куда же он мог в таком случае идти?

— Видно, на Дубниковку пошел. — Устюжанина достала из кармана платок, приложила к лицу. Ей, по-видимому, нравились резкие тона: платок был ярко-оранжевый, пальто из жатой кожи алое, брюки из темно-фиолетовой шерсти. — А может, на станцию, — она показала на окно, — в девятиэтажку. Я даже перепугалась сначала!

За хитросплетением переулков, за одинаково занесенными снегом заборами розовел новый девятиэтажный дом.

— Как вообще прошла поездка? — спросил тот же инспектор. — Трудная была ночь? Пассажиров много?

Денисову нравилось, как инспектор задает вопросы, только голос был уж чересчур вкрадчивым.

— С аэропорта не знаю сколько село…

— А в Тополином?

— Там платформа дугой, плохо видно.

— Вы сами проходили по вагонам в аэропорту?

— А как же?

— Этого всего не было? — Вторгшийся в разговор Холодилин показал на расстеленную в углу газету.

Денисов повернул голову, куда указал полковник. Кроме обычного вагонного сора, он увидел коричневый мятый портфель, пластмассовый черный футляр от электробритвы, несколько окурков. Денисов догадался, что Холодилин приказал подмести вагон и осмотреть мусор.

— Портфель бы я увидела. — Устюжанина пожала плечами.

По знаку Холодилина инспектор выключил диктофон и вместе с проводницей поднялся к дверям. С ними ушел еще один инспектор, который сидел у окна, третий их товарищ, дремавший на диване, остался неподвижным.

— Что еще? — спросил Холодилин у дежурного.

— Ничего существенного, товарищ полковник. — Сабодаш перелистнул не сколько ориентировок. — Кража ковра из пункта технического осмотра на Павелецком… «Господин Абдулали Саад-Эль Омейра утерял дипломатическую карточку и билет на самолет Москва — Бейрут».

В коридоре раздался шум, Холодилин поморщился. Инспектор, провожавший Устюжанину, показался в дверях:

— Генерал приехал! Находится внизу, у автокамер.

Холодилин встал. Сабодаш легонько тронул спящего инспектора за плечо, тот не пошевелился.

Холодилин обернулся:

— Пусть немного поспит, только форточку прикройте — простудится…

Денисов нагнулся к сейфу. В огромном двухъярусном шкафу «Бр. Смирновы, Москва, уг. Лубянской шт., Мебельные ряды» ему принадлежало нижнее отделение. Многие удачные мысли посетили Денисова в то время, пока он, сидя на корточках, смотрел в этот раскрытый стальной ящик.

«Некоторые пассажиры еще не знают, что у них украдены вещи… — подумал Денисов. — Всех потерпевших и настоящие масштабы преступления мы сможем узнать лишь через пять дней — после окончания срока хранения вещей».

Пронзительный телефонный звонок рассыпался на множество мелких тревожных звоночков. Инспектор на диване так и не проснулся, Денисов поднял трубку.

— …Начальник караула с Москвы-Третьей. Такое дело. Вы пассажиром интересуетесь из первой электрички? Он в девятиэтажку забежал. Наш стрелок его видел.

— Алло?!

— …На планерке рассказывал.

— Еду к вам. Где он сейчас находится?

— Первый пакгауз, за арбузными шатрами.

— Предупредите его: я сейчас буду!

— Я считал, что вы знаете об этом, — стрелок, встречавший Денисова на Москве-Третьей, приоткрыл овчинный тулуп, который закрывал его с головой, — только сам я этого не видел. Весовщица говорила с контейнерной площадки. Побежал, сказала, в девятиэтажный дом на Дубниковку, где «Галантерея».

— Как зовут весовщицу? Вы сможете ее показать?

— Почему же? Невысоконькая. Валей зовут.

Прошло минут пятнадцать, пока Денисов и стрелок в тяжелом тулупе обошли контейнерную площадку, растянувшуюся на добрый километр.