Лакки Старр и океаны Венеры - Айзек Азимов

Светловолосый член Совета, казалось, осознавал неуместность ситуации. Коротко кивнув стражникам, он сел с мрачным юмором.

– С тех пор кое-что изменилось. – Затем – губы у него слегка дергались – продолжал: – Зачем ты явился? Я ведь просил тебя держаться подальше.

– Я не могу держаться в стороне, когда друг в опасности, Лу.

– Нужно ждать, пока тебя попросят о помощи.

Моррис сказал:

– Я думаю, вы зря тратите время, Лаки. Вы все еще считаете его членом Совета. А он изменник.

Полный венерианин произнес это слово сквозь стиснутые зубы, ударил им, как хлыстом. Эванс слегка покраснел, но ничего не ответил.

Лаки сказал:

– Мне нужны самые серьезные и неопровержимые доказательства, прежде чем я применю это слово к члену Совета. – Он сделал ударение на словах «члену Совета».

Лаки сел. Несколько мгновений он рассматривал своего друга, Эванс отвел взгляд.

Лаки сказал:

– Доктор Моррис, попросите стражников выйти. Я отвечаю за Эванса.

Моррис с сомнением взглянул на Лаки, потом, после недолгого раздумья, жестом отослал охранников.

Лаки сказал:

– Если не возражаешь, Бигмен, пройди в соседнюю комнату.

Бигмен кивнул и вышел.

Лаки мягко сказал:

– Лу, теперь нас только трое. Ты, я, доктор Моррис, вот и все. Три члена Совета. Давай начнем сначала. Ты взял закрытые данные, касающиеся выращивания дрожжей?

Лу Эванс ответил:

– Да.

– Значит у тебя была для этого причина. Какая?

– Послушай. Я украл данные. Говорю: «украл». Я это признаю. Чего тебе еще нужно? У меня не было причины. Я просто сделал это. Уходите от меня. Оставьте меня в покое. – Губы его дрожали.

Моррис сказал:

– Вы хотели слышать его объяснения, Лаки. Вы услышали. У него их нет.

– Вероятно, ты знаешь, – сказал Лаки, – что вскоре после того, как ты взял данные, на ферме с этой самой разновидностью дрожжей произошло происшествие.

– Знаю.

– Как ты его объяснишь?

– У меня нет объяснений.

Лаки внимательно смотрел на Эванса, отыскивая следы прежнего добродушного, склонного к юмору юноши со стальными нервами, которого он так хорошо помнит по академии. Если не считать усов, отращенных в соответствии с венерианской модой, этот человек был тем же самым, если дело касалось внешности. То же самое длинноногое длиннорукое тело, те же светлые волосы, коротко остриженные, прямоугольный заостренный подбородок, плоский живот – тело атлета. Но помимо этого? Глаза Эванса беспокойно перебегали с места на место, губы дрожали, ногти обкусаны.

Лаки боролся с собой, прежде чем задать следующий резкий вопрос. Он разговаривает с другом, человеком, которого хорошо знает, чью верность он никогда не подвергал сомнению, кому он без колебаний доверил бы жизнь.

Он спросил:

– Лу, ты продал информацию?

Эванс тускло, без выражения ответил:

– У меня нет комментариев.

– Лу, я тебя снова спрашиваю. Во-первых, я хочу сказать, что я на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Если ты подвел Совет, для этого есть причина. Расскажи нам о ней. Если тебя опоили наркотиками, если тебя заставили физически или морально, если тебя шантажировали, если угрожали кому-то из близких… Ради Бога, Лу, если тебя прельстили деньгами или властью, даже если это так, скажи нам. Нет ошибки, которую нельзя было бы исправить, которую хотя бы отчасти нельзя было загладить откровенностью.

На мгновение казалось, что Эванс тронут. Он поднял на друга глаза, в которых отражалась боль.

– Лаки, – начал он, – я…

Затем что-то в нем умерло, и он воскликнул:

– Я не буду говорить, Старр, не буду!

Моррис, сложив руки, сказал:

– Вот, Лаки. Вот его отношение. Только он что-то знает. Нам нужны эти знания, и, клянусь Венерой, мы их получим так или иначе.

Лаки сказал:

– Подождите…

– Мы не можем ждать, – ответил Моррис. – Возьмите это себе в голову. У нас нет времени. Вообще нет. Так называемые случайности становятся все серьезнее по мере приближения врага к цели. Эту цепь происшествий нужно порвать. Немедленно! – И он стукнул пухлым кулаком по столу. И тут же, как бы в ответ, резко прозвучал сигнал коммуникатора.

Моррис нахмурился.

– Сигнал тревоги! Что во имя космоса…

Он поднес микрофон к губам.

– Говорит Моррис. Что случилось?.. Что?.. ЧТО?

Он выронил микрофон, лицо его смертельно побледнело.

– Человек под гипнозом у шлюза номер двадцать три, – задыхаясь, сказал он.

Стройное тело Лаки напряглось, как стальная пружина.

– Какой шлюз? Шлюз купола?

Моррис кивнул и сумел сказать:

– Я говорил, что происшествия становятся все серьезнее. На этот раз – купол. Этот человек… в любой момент… может… впустить… море… в Афродиту!

5. «Берегись воды!»

Из машины Лаки видны были очертания городского купола над головой. Он подумал, что подводному городу требуется для своего существования огромное количество энергии.

Города под куполами существуют во многих местах Солнечной системы. Старейшие и самые известные – на Марсе. Но на Марсе тяготение составляет лишь две пятых земного, а на купола сверху давит разреженная тонкая атмосфера.

Здесь, на Венере, тяготение – пять шестых земного и венерианские купола покрыты водой. И хотя они построены в мелких районах океана, так что в отлив верхушки их куполов почти касаются поверхности, они все равно должны выдерживать тяжесть миллионов тонн воды.

Лаки, подобно большинству землян (и венериан, кстати, тоже), считал это достижение человечества чем-то само собой разумеющимся. Но теперь, когда Лу Эванс вернулся в свою камеру и его проблемы на время отошли на второй план, живой ум Лаки устремился к новым знаниям.

Лаки спросил:

– Как поддерживаются эти купола?

Полный венерианин частично вернул себе самообладание. Машина, которую он вел, двигалась к находившемуся в опасности сектору. Слова его по-прежнему звучали напряженно и мрачно.

Он сказал:

– Диамагнитные силовые поля в стальной оболочке. Кажется, будто купол поддерживают стальные балки, но это не так. Сталь недостаточно прочна для этого. Поддерживают силовые поля.

Лаки взглянул на улицы внизу, полные людьми и жизнью. Он спросил:

– А раньше подобные случаи бывали?

Моррис простонал:

– Великий космос, ничего подобного… Будем там через пять минут.

– Принимались ли предосторожности против несчастных случаев? – флегматично продолжал Лаки.

– Конечно. У нас есть система автоматического включения тревоги и автоматические предохранители, мешающие выключить поля. И весь город разделен на сегменты. Любое нарушение в куполе вызывает опускание перегородок, которые также поддерживаются полями.

– Значит, город не будет уничтожен, даже если океан ворвется внутрь? И население это знает?

– Конечно. Люди знают, что они защищены, но все равно значительная часть города будет разрушена. И потери будут, а уж какие материальные затраты! Но хуже всего: если человека могли заставить сделать это один раз, значит могут и еще.

Бигмен, бывший в машине третьим, беспокойно взглянул на Лаки. Высокий землянин погрузился в размышления, его брови были сведены.

Наконец Моррис произнес:

– Мы на месте!

Машина резко замедлила ход и остановилась.

На часах Бигмена было два-пятнадцать, но это ничего не означало. Венерианская ночь длится восемнадцать часов, а здесь, под куполом, нет ни дня, ни ночи.

Как всегда, ярко горело искусственное освещение. Как всегда, четко вырисовывались здания. И если что-то в городе было необычным, то это поведение жителей. Они устремились из различных секций города. Новость о происшествии загадочным образом распространилась повсюду, и теперь люди, болезненно любопытные, стремились как на шоу или на цирковой парад, как жители Земли, занимающие кресла в концертном зале.

Полиция сдерживала шумящую толпу. Для Морриса и его спутников с трудом проложили дорогу. Уже опустили прозрачную перегородку, отделившую опасный район от остального города.

Моррис провел Лаки и Бигмена в большую дверь. Шум толпы стих. Внутри здания навстречу Моррису торопливо шагнул человек.

– Доктор Моррис… – начал он.

Моррис торопливо представил:

– Лайман Тернер, главный инженер. Дэвид Старр, член Совета. Бигмен Джонз.

И по какому-то сигналу устремился в другую комнату, развивая поразительную скорость. Через плечо он успел бросить:

– Тернер позаботится о вас.

Тернер крикнул:

– Минутку, доктор Моррис! – но его крик остался незамеченным.

Лаки подал знак Бигмену, и маленький марсианин устремился вслед за членом Совета с Венеры.

– Он приведет назад доктора Морриса? – беспокойно спросил Тернер, поглаживая прямоугольный ящик, который висел у него на ремне через плечо. У Тернера худое лицо, рыжеватые волосы, большой орлиный нос, веснушки и широкий рот. Лицо его обеспокоено.