Гегемон Греции! - Chen Rui

присоединился к «десяти тысячам», чтобы работать под началом Кира Младшего.

2. Сократ был классическим греческим (афинским) философом, которого считают одним из основателей философии и первым философом-моралистом этической традиции мысли.

3. Проксен Беотийский был другом Ксенофонта.

***

Сократ;

Глава 6

После минуты молчания в шатре Оливос сказал: «Жаль, что Кир Младший погиб в бою. Хотя он персидский принц, но он вежлив и любит помогать людям, а еще он красив и очень популярен среди дам, даже килисийская царица стала его любовницей. Если бы он не умер, он был бы хорошим правителем».

Быть красивым и уметь флиртовать с дамами — это хороший король? Что за вздорная логика! Давос тайком покритиковал его слова.

«Да! Кир Младший не смотрит на нас свысока, как другие персы, он искренне добр к нам, грекам! Если бы он был царем, у нас были бы лучшие отношения с персами» — кивнул Гиоргрис.

«И он воин, а не слабак, как другие персы». — добавил Матонис.

«Самое главное, что он очень щедрый! Дарит нам много золотых монет!». — Оливос подчеркнул еще одно предложение, которое заставило всех согласиться.

Это панихида по Киру Младшему? Давос развеселился, согласно памяти своего тела, он не мог не сказать: «Разве Кри щедр? Я так не думаю. Во-первых, он задолжал нам жалованье за 3 с лишним месяца, но не отдавал его, пока килисийский царь не осмотрел войска и не выплатил нам жалованье за 4 месяца».

«Когда мы заподозрили, что Кир Младший собирается сражаться с персидским царем и отказывается идти вперед, он попытался уговорить нас, увеличив наше жалованье с одной дарической золотой монеты до полутора, только тогда мы согласились. В течение следующих двух месяцев он давал деньги? Кир Младший пообещал потом, что при взятии Вавилона он даст нам по пять серебряных монет, но дал ли он их?».

Через некоторое время Оливос с горечью ответил: «Он мертв, уже нет смысла спрашивать долги».

«Видите ли, Кир Младший не стал тратить свою собственную серебряную монету и увел нас в место, находящееся примерно в 1500 км от Греции — на враждебную землю, полную опасных врагов. Если бы он с самого начала сказал нам, что собирается воевать с персидским царем, согласились бы мы?».

Все трое отрицательно покачали головами.

«Он скрывал правду. Давая понемногу выгоду за раз, как травы, чтобы заманить овец вперед, и в конце концов у нас не осталось выбора, кроме как согласиться». — воскликнул Давос: «Кир Младший — ловкий мошенник! Не заплатив никакой цены, он позволил более чем 10 000 греков сражаться насмерть за свой заговор».

В шатре снова воцарилось молчание, и вскоре Оливос начал ругаться: «Будь проклят Кир Младший! Проклятый Перс! И этот идиот Мено! Каждый раз, когда он активно позволял нам идти в авангарде, он твердил, что Кир Младший оценит нас и даст больше взамен. Мено — глупец. У него не только рот гнилой, но даже голова гнилая. Рано или поздно он нас убьет!.. Черт… мой желудок… я умру от голода!».

Давос забавлялся, видя, как Оливос устраивает сцену.

Кир Младший родился в центре заговора человечества — при дворе, и получить должность военачальника в западной Персии было не так-то просто. Просто наблюдая за тем, как он обращается с греками, можно увидеть, насколько сильны его умственные способности. Что касается Мено, то он, вероятно, не глуп, как предводитель наемников, он мог давно знать план Кира Младшего столкнуть своих соотечественников в огненную яму, но его интересовала только выгода.

«Давос, ты не мог сказать такое замечание в прошлом. Ты действительно… действительно…». — осторожно начал Матонис.

Давос знал, что у Матониса и «его самого» были хорошие отношения из-за того, что они оба были похожи друг на друга. Поэтому он сказал: «Матонис, я остаюсь собой, несмотря ни на что, я всегда буду твоим хорошим братом! Спасибо, что заботился обо мне все это время. Надеюсь, ты и дальше сможешь мне помогать!».

С неоднократной завуалированной ссылкой на «Божье благоволение», Давос теперь обдумывает это, имея опыт общества за последние 30 лет и играя в простодушного 19-летнего грека, он не хотел притворяться, да и не мог, с тем же успехом он мог бы просто позволить другим думать так, это должно быть… достаточно хорошо. Поэтому он не стал ни отрицать, ни признавать и дал расплывчатый ответ.

Он не ожидал, что его слова заставили Матониса оживиться: «Можешь не сомневаться! Я всегда помогу тебе!».

«Давос, мы можем вернуться домой?». — Голос Гиоргрис наполнился беспокойством.

Очевидно, раскрытие Давосом планов Кира Младшего заставило их начать сомневаться в своих шансах на выживание.

Давос горько улыбнулся. Хотя он не знал развития этого исторического события, история говорила ему, что император феодальной династии ненавидит только мятеж. Если только персидский царь не душевнобольной, он обязательно сотрет их в порошок, чтобы отпугнуть всех, кто вынашивает иные идеи.

Что касается нападения на персидскую армию и захвата Вавилона, Давос не испытывает оптимизма, иначе название этого события следовало бы назвать «Великий поход десяти тысяч греков», а не «Великое отступление». Однако он сказал: «Не волнуйтесь! Мы спокойно вернемся домой».

Он наклонил голову и посмотрел на остальных, которые теперь выглядели гораздо спокойнее, и вздохнул в своем сердце: хорошо быть простодушным парнем. Даже не думать о том, что нынешняя ситуация совершенно опасна и ставить свою жизнь на «оракула» — это тоже благословение.

Давос задумался об этом, когда его разум всколыхнулся, он вдруг вспомнил фильм, который видел в своей прошлой жизни: «Когда наступит мировое бедствие, богатые и могущественные могут легко сесть на один из 7 ковчегов, в то время как обычные граждане могут зависеть только от удачи, шахматная фигура может быть только на милости других; только став шахматистом, он может взять свою судьбу в свои руки. Но как им стать?

***

После обеда отряду Хиелоса выделили полмешка пшеничной муки и больше дюжины фиников.

Все начали печь хлеб. Давос спрашивал и активно помогал, ведь ему не на что сослаться по памяти.

Древнегреческое приготовление хлеба на самом деле похоже на приготовление лапши, и самое главное — это ферментация. Хлеб был основной пищей греков, а дрожжи они брали с собой в походы во время войны, и они хорошо сохранились.

Замесив муку, они клали ее на железную плиту и выпекали, используя собранные дрова. Вечером, только тогда, они съели сырой хлеб. Они набили свои желудки и поспешно легли спать.