Так закалялась сталь: Обстоятельства - Юрий Густав-Дальский

место: им оказалось сочленение головы с корпусом, а точнее, небольшой зазор. Не теряя времени, Кайнис вогнал длинное лезвие ножа туда, параллельно повалив механоида на землю и прижав ногой. Вкладывая всю силу и свою, и перчатки, он стал давить на рукоять, как на рычаг. Тварь начала бешено извиваться, стараясь освободиться, но теперь Охотнику было немного легче совладать с ней. Он продолжал давить, вгоняя лезвие все глубже и глубже, чувствуя, как голова с ужасными треском поддается. Даже когда когти впились ему в бока, а тесаки холодным огнем секли икры, он не ослабил напора. Напротив, собрав всю силу в кулак, Кайнис рванул нож. С раздирающим уши скрежетом, похожим на визг, металлическая голова отлетела и покатилась по полу. Одним прыжком Охотник настиг ее и схватил, чуть не лишившись пальца от все еще щелкающих зубов. В открывшемся отверстии он увидел то, на что рассчитывал: небольшую блестящую коробочку, от которой шло множество тонких трубок. Без церемоний, он вырвал ее, и в пещере наступила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом воды. Лежавший на земле механоид теперь представлял собой не более, чем зловонную груду металлолома и гнили. Кайнис повертел в руках коробочку. Она была выполнена из драгоценного сплава, одна из стенок была стеклянной, за ней виднелось изорванное, маслянистое, Черное сердце. Оно медленно пульсировало, разгоняя по идущим во все стороны трубкам темную жидкость, сочащуюся из него.

Сунув добычу да пазуху, Охотник рассеянно огляделся по сторонам и остановил взгляд на индерлитовой стене. Мягкое красное свечение тоже пульсировало, словно сердце. Завороженный, он подошел поближе и вгляделся в полупрозрачную толщу. Он знал, что за темные очертания скрываются в ней. Знал это и убитый механоид, вернее, чувствовал и стремился добраться туда. Но, так или иначе, этому лучше навсегда остаться тут.

Полученные раны потихоньку давали о себе знать. Они не были серьезными, но боль была ощутимой. Кайнис наскоро перевязал их, достал два пузырька с жидкостью желтоватого цвета. Лекарство огнем обожгло горло, но с целью своей справилось, сняв боль, но лишь на время. Охотник подобрал винтовку, бросил прощальный взгляд на останки своего верного меча и твердой, хоть и хромой походкой направился к противоположной от месторождения индерлита стене. Там чернела узенькая расщелина, которую Кайнис ненароком заметил еще во время боя. Из нее слабо тянуло свежим воздухом. Настолько слабо, что никто кроме Охотника и не ощутил бы. На середине пути парень остановился и чуть погодя достал из бездонных карманов стеклянный шарик с пляшущим в нем огоньком, точно такой же, как он дал Гатсу, только шарик Кайниса был немного больше, и маленький сверток с отходившим от него длинным фитилем. Припомнив то, что сказал капитану, Охотник ухмыльнулся и швырнул шарик об пол. Огонек разлетелся снопом искр. Его коллеги издревле использовали этот способ передачи сигнала на большие расстояния: если погаснет главный блуждающий огонек – погаснет и все связанные с ним. Так что Гатс сейчас должен зашевелиться, подумав, что Охотник погиб. А Охотник, тем временем, аккуратно уложил сверток на пол, поджег фитиль и, спустя секунду, растворился во тьме расщелины, спеша убраться подальше.

Спустя минуты полторы, практически с нулевым интервалом, грянули два взрыва. Один глухой, донесшийся лишь эхом – это был Гатс. Другой совсем рядом. В том свертке, что Кайнис оставил на полу, была шашка из особого пороха, способ изготовления которого знали только Стальные Охотники. Они называли его "легким" порохом. В сочетании с маслом серого ясеня, одна шашка с начинкой из такого пороха могла запросто заменить дюжину бочек с обычным порохом. От силы взрыва у парня заложило уши, а пол и стены затряслись даже не смотря на то, что он успел уйти довольно далеко по природному коридору, в который превратилась расселина. Раскатистый грохот возвестил о том, что пещерку, ставшую полем их битвы с механоидом, завалило. Удовлетворенно отметив это, он пошел дальше, по бесконечным хитросплетениям узких и не очень ходов, минуя грандиозные подземные озера, каменные заросли из сталактитов и сталагмитов навстречу слабым веяниям свежего воздуха. Он шел навстречу неизбежной свободе. Уставший, израненный, но живой и вновь победивший.

***

Стоявший на небольшом зеленом холмике с виду молодой, как и большинство своих сородичей, эльф с длинной русой косой улыбнулся, завидев человека в бело-сером плаще.

– Уже и не надеялся вновь увидеть Вас. – Сказал он, когда человек приблизился. – Целый месяц никаких вестей.

– Я свое слово держу. – Охотник бросил эльфу маленький бархатный мешочек. Из него тот высыпал на ладонь четыре алых камня аккуратной овальной формы, каждый был размером с подушечку большого пальца. – Как и договаривались.

– Недурно. До меня в полной мере дошла история, рассказанная тем альвом, командиром стражи Мильсену. Сказать честно, я поражен Вашим планом, Кайнис. И Вашей осведомленностью. Даже я не знал о столь обширном подземном комплексе под Нэнбетом.

Охотник ухмыльнулся:

– Это верно лишь на половину, господин Гольен. Весь успех моего плана – удачные обстоятельства. Капитан Гатс ведь не видел всего, что произошло после того, как мы с ним расстались. Я уходил от него с надеждой на то, что собственно и случилось там, но с уверенностью того, что не выберусь. – Охотник вкратце поведал эльфу о том, что произошло с ним после того, как он оставил альва у входа в штрек, не вдаваясь в детали. – Видите? То, что я стою тут перед Вами – не более, чем везение.

– Тогда мне в пору наградить Вас за самоотверженность. Ради слова Вы готовы были отдать жизнь…

– Не буду льстить себе, но это так. Правда, не в этой ситуации, к сожалению. – На лице Кайниса не отразилось ни смущения, ни стыда.

– О чем же Вы тогда говорите? – эльф в недоумении уставился на Охотника. – Я не понимаю.

– Хм. Скажите, господин Гольен, сколько Вам лет? Если не секрет.

– Сто семьдесят восемь. – Ответил тот.

– Много ли Вы знаете об ужасах Анмарской Войне? О Бездне Иезииды? О тварях, что она когда-то извергла в наш мир, и что не все они были загнаны обратно?

– Признаться честно, нет. – Эльф опустил глаза. – Никогда не увлекался этой темой.

– Меня порой удивляет незаинтересованность ныне живущих к истории. Но я не виню их и Вас за это. Только лишь от души надеюсь, что Вам никогда не придется встретиться с ней лицом к лицу.

– Извольте Кайнис, Вы до сих пор не дали мне ни единой подсказки…

– Дал. И сполна. Академия Исгард может предоставить Вам все остальное, чтобы Вы и сами поняли – некоторым вещам стоит оставаться в земле. Погребенными и забытыми. Даже если это будет стоить жизни одного Охотника.

– Что же… Допустим, Вы изначально шли к