Неприкаянные - Эйлин Фарли

за углом сарая. Одноэтажный, крохотный. Место дежурства сторожа? Холод, а дым из печной трубы не идет. Тихо. Ни единого намека на то, что там кто-то находится. Сторожка, скорее всего, надежно заперта на осень-зиму. Залезть, что ли, еще и дом? Наверняка там есть чем поживиться. Нет. Не по плану. Дверь сарая. Дешевенький хлипкий замок. Да уж! Владелец кемпинга явно тот еще жмот.

Карман.

Револьвер. Клац! Сбитый замок. Ручка. Скрип просевшей двери… Что за звук, черт?

Черт!

Чер-р-рт! Кто-то вышел из сторожки и спускается по лестнице? Шарканье. Тяжелая поступь. За углом сарая его не разглядеть. Мороз по позвоночнику. Оторопь! Как можно тише прикрываю дверь. Бежать или оставаться на месте? Мало времени, черт. Без вариантов! Спрятанный за спиной револьвер. Ненавижу неожиданности!

Человек.

Толстяк лет двадцативосьми-тридцати. Мда, явно не гений! Хлопанье коровьими глазами, мягкая улыбка. Такие, как он, готовы одаривать дружелюбием всех подряд. Это главная проблема наивных людей.

Безобидный.

Облегчение! С ним точно проблем не будет, если, конечно, он здесь один. Если в домике нет вооруженного охотничьим ружьем дружка. Изучение незнакомца. Красная кепка с надпистью: «Coca-Cola», потертая желтая куртка, походит на шар для жонглирования, под ней — замызганная футболка «Star Wars». Лазерные мечи, Люк Скайуокер, Дарт Вейдер. «Да прибудет с тобой сила, толстяк!». Но это заклинание едва ли тебе поможет.

Молчание.

Незнакомец явно пытается откопать в голове какие-то подходящие слова на случай неожиданной встречи. Тугой мыслительный процесс. Смешно. Улыбаюсь. Сказать, что ли: «Дурень! Беги отсюда и не оборачивайся»? Нет, его судьба предрешена. Будь он поумнее, то сидел бы сейчас в сторожке и пил пиво. Увы, такие, как я, не оставляют следов. И свидетелей.

— П-привет! — тянет толстяк, чуть заикаясь.

Шаг ко мне. Зря! Сильнее сжатый револьвер.

— Что ты тут делаешь, п-п-приятель? Машина заглохла? Или застряла где? П-помочь?

Он чем-то похож на одноклассника Лузера Айзека Ковальски. Парня сильно чморили. Впрочем, как и самого Грэйвза.

— Так что случи…

Беглый взгляд толстяка на то место, где валяется сбитый дверной замок. Сошедшая улыбка. До него что-то начало доходить…

Взведение курка.

Щелчок. Толстяк вздрагивает. Открытый рот и частое моргание. Не торопиться — честно дать ему шанс в пару секунд на спасение; метнуться за угол или броситься на меня. А вдруг осечка? Мда! Кто-то поотчаяннее, попроворнее мог бы рискнуть. Но нет. Чувак, словно дубовый шкаф, который и вчетвером не сдвинуть с места. Трясущиеся губы, жалкий вид. Попытка произнести что-то через приступ сильного заикания…

Скрип!

Что? Строжка? Там есть кто-то еще! Это всё осложняет. Три патрона. Всего три!

Дыхание.

Сиплое, прерывистое. Кто-то бежит. Очень легко, еле касаясь грунтовой шероховатой поверхности. Спортивный, подтянутый человек? Дуло револьвера в сторону угла сарая.

Собака!

Мелкая, безродная. Два асимметрично оттопыренных уха. Розовый язык. На короткошерстном коричневом боку белое пятно. Вместо хвоста — обрубок. Толстяк неплотно запер дверь, и животное просочилась в узкую щель, словно мышь. Почуяла, значит, опасность. Псина рядом с хозяином. Суетится, поскуливая подпрыгивает.

— У-умоляю! — жалобный скулёж толстяка в унисон. — Забирайте всё, что х-хотите.

Легкое чувство жалости к обоим. Нет! Это иррационально. Но однозначно данное убийство не доставит никакого удовольствия.

— К-к-клянусь! Я буду держать рот на замке, видит Бог!

Черт!

Как же банально и предсказуемо. Обещание держать «рот на замке» и упоминание бога. Природная нелюбовь к замкам. Они, как показывает практика, весьма ненадежны. Один точный удар, или умелая работа отмычкой, и заходи кто хочешь. Храпящее рыло Крейга Томпсона. Ария свиньи. Смешно! Должно быть, это нервное. Толстяк замечает легкую улыбку. Тоже поднимает уголки губ как-то вымученно, через силу. Странные же бывают люди. Думает, розыгрыш, что ли? Решил, что меня тронула его мольба? Ну, довольно!

Питон.

Дуло прямо в лоб толстяка. Вышибить ему мозги. Интересно: он испытает какие-то мучения? Похолодевший палец на спусковом крючке и потная горячая ладонь…

Стон!

Что за черт? Побледневшее лицо, закатанные глаза. Пухлые руки на груди в районе сердца. Толстяк падает на землю! Он на боку. Что происходит? Это попытка изобразить приступ? Нет, не похоже… Судороги, белая вспененная слюна изо рта. Еще один хриплый стон.

Хирургия.

Калифорнийский. Украденное будущее Грэйвза. Наши с ним знания. Всё тлен. Но всё же по симптомам несложно диагностировать ишемическую болезнь сердца. Если так, то толстяку осталось жить примерно минуты три-пять. Недолгие мучения и коронарная смерть.

Реанимация.

Непрямой массаж сердца. Дыхание рот-в-рот. Только теория. Практику я пропустил из-за Элис Ньюман. Что-то предпринять? Нет. Клятву Гиппократу не приносил. Револьвер в кармане. Толстяк с трудом переворачивается на спину… И обмякает. Всё! Застывший взгляд в точке на небе. Сейчас он видит бога, которого упоминал? Будет ли тот добр к толстяку? Надеюсь, да, но это навряд ли.

Преданность.

Ценная вещь. Далеко не все на нее способны. Собака суетится. Крутится у бездыханного тела хозяина. Тыкается в небритую пухлую щеку, лижет лицо. Наверное, толстяк многое позволял ей. Считал за лучшего друга, точнее, подругу.

Смерть.

Удостовериться, что она точно наступила. Собака отпрыгивает, типа как пытается рычать. Безобидная козявка. Пальцы к шее толстяка. Пульса нет. Рукав свитера и никаких отпечатков на коже.

Цель.

Сарай. Один сэкономленный патрон и ноль желания напороться на кого-то еще. Дверь. Темнотища внутри. Фу! Запах гнилой картошки и плесени. Фонарик. Так, что тут есть? Коробки по углам. Некогда в них копаться. О! Стеллаж. Нижняя полка. Походные топорики и лопатки в чехлах. Штук тридцать, не меньше. Туристы и отдыхающие часто теряют такие вещи. Можно брать без опасений. Полка выше. Дальний угол. Пыльные ножны и роговая рукоять. Есть! Охотничий нож. Разжиться бы еще спичками. Двух коробков маловато. Дурак! Кто станет хранить такое в сыром, неотапливаемом помещении?! Наведаться всё-таки в сторожку?

Газеты.

Целая стопка в углу. Отличная штука для розжига. Ну, и хоть что-то можно почитать на досуге. Пары изданий достаточно. Тут, пожалуй, всё. Прикрытая дверь. Свежий воздух.

Тело.

На прежнем месте. Черт! Не по плану… Но спички. И эта дурацкая собака. Как долго она тут проведет одна, без воды и корма? Чер-р-рт! Ладно. Обувь толстяка. Никаких следов в доме. Но сперва замок. Положить покойнику в карман при помощи рукава. Пусть копы и хозяин базы думают, что сторож не смог открыть сарай и пришлось взламывать.

Заимствование.

Резиновые тапки с закрытыми мысами. Размер не мой. Маловаты. Боже, носки! Протертые, в дырах. Мда, он, наверное, и с девушками-то не спал. Если только с дешевыми проститутками.

Сторожка.

Порог. Ступени. Дверь. Микроскопическая прихожая и одна-единственная комнатка за ней. Ну и дубак! Толстяк