Семь сестер. Сестра солнца - Райли Люсинда

Створки снова сомкнулись, и лифт повез Мариам Каземи вниз.

Все рекомендации, представленные Мариам, обернулись самым настоящим панегириком в ее честь, превозносящим деловые достоинства девушки до небес. И уже в следующий четверг мы с ней вместе взошли на борт частного самолета, который должен был доставить нас из аэропорта Тетерборо, что в Нью-Джерси, в Париж. Единственное, что позволила себе Мариам с учетом дальнего путешествия, это несколько изменить рабочую униформу, заменив юбку на светло-бежевые брюки. Я искоса наблюдала за тем, как она уселась на свое место в салоне самолета и почти сразу же извлекла из сумки ноутбук.

– Вы когда-нибудь летали раньше частными авиарейсами? – поинтересовалась я у нее.

– О, очень часто. Бардин пользовался только частными самолетами. Обычные авиарейсы его никак не устраивали. А сейчас, мисс Деплеси…

– Пожалуйста, зовите меня Электра.

– Хорошо, Электра, – поправила она саму себя. – Хочу спросить, вы хотите немного отдохнуть во время полета или же мы используем это время для того, чтобы вместе пробежаться по нашим ближайшим планам?

Если вспомнить, что мы с Зедом кувыркались сегодня в постели почти до четырех утра, то, само собой, я отдала предпочтение первому варианту и, как только самолет набрал высоту, нажатием кнопки превратила свое кресло в кровать, потом нацепила на глаза защитную маску и почти сразу же заснула.

Проснулась я где-то часа через три, чувствуя себя вполне отдохнувшей, да мне и не привыкать спать в самолетах – по этой части у меня большой опыт. Я слегка отодвинула краешек маски, чтобы глянуть, чем занимается моя новая пресс-секретарь. Но ее кресло было пусто. Наверное, пошла в ванную комнату, предположила я, сняла с глаз маску и уселась в кресле. И тут же, к своему удивлению, увидела изогнутую спину Мариам в узком проходе между сиденьями. «Может, она практикует йогу», – мелькнуло у меня. Стоя на коленях, она отбивала поклоны, касаясь головой пола: что-то в этой ее позе было очень детское. Потом я расслышала ее негромкое бормотание, вот она вскинула руки вверх и слегка приподняла голову, и тогда до меня дошло, что Мариам молится. Мне стало неловко от того, что я стала невольным свидетелем столь интимно-личного действа. Я отвела глаза в сторону и поднялась с кресла, чтобы воспользоваться удобствами и немного освежиться. Когда я снова вернулась в салон, Мариам уже сидела на своем месте и бойко стучала по клавиатуре ноутбука.

– Хорошо поспали? – улыбнулась она.

– Отлично! А сейчас умираю, хочу есть.

– Я уже навела справки, есть ли в их меню на борту суши. По словам Сюзи, суши – это ваше любимое дорожное блюдо.

– Это правда. Спасибо за заботу.

И почти сразу же возле моего кресла возникла фигура стюарда.

– Что изволите, мисс Деплеси?

Я сделала заказ – свежие фрукты, суши и полбутылки шампанского, потом повернулась к Мариам.

– А вы уже поели?

– Да, спасибо.

– Не боитесь летать самолетами?

Она слегка нахмурилась.

– Нет, совершенно не боюсь. А почему вы спрашиваете?

– Потому что когда я проснулась, я увидела, что вы молились.

– Ах, это! – засмеялась она в ответ. – Да, молилась, но вовсе не потому, что боюсь летать самолетами. Просто сейчас в Нью-Йорке уже полдень, а я в это время всегда молюсь.

– Вау! И подумать не могла, что вы столь набожны.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, Электра. Обещаю, что впредь вы нечасто увидите меня за молитвой. Обычно я использую для этой цели какой-нибудь тихий уголок, подальше от посторонних глаз, но, как вы понимаете, найти такой уголок здесь… – Она обвела широким жестом салон самолета. – Разве что туалет. Но это не вполне подходящее место для молитвы.

– И вы молитесь каждый день?

– Да. Как правило, пять раз в день.

– Вау! – снова воскликнула я. – И это никак не сказывается на вашем образе жизни?

– Знаете, я даже как-то не задумывалась над этим: для меня молитва – привычное дело, я с раннего детства привыкла молиться. И надо сказать, мне всегда после молитвы очень хорошо. Словом, я такая, какая есть.

– Вы хотите сказать, что этого требует от вас ваша религия?

– Нет. Этого требует от меня моя душа. А вот и суши вам подали. Выглядит очень аппетитно.

– Так присоединяйтесь к трапезе. Вообще-то я не люблю пить в одиночестве, – добавила я с усмешкой, глядя на то, как стюард наполняет мой бокал шампанским.

– Вам что-нибудь подать, мэм? – обратился стюард к Мариам, которая пересела поближе ко мне, заняв кресло напротив моего.

– Пожалуйста, стакан воды, если можно.

– За ваше здоровье, – подняла я свой бокал с шампанским. – И за наше плодотворное сотрудничество.

– Да, не сомневаюсь, оно будет успешным.

– Прошу простить мне мое невежество: я совершенно не знаю ваших обычаев и традиций.

– Не надо извиняться, Электра, – поспешила успокоить меня Мариам. – Окажись я на вашем месте, я бы тоже ничего не знала.

– Семья у вас строгая?

– О, нет! Совсем даже не строгая, особенно в сравнении с другими семьями. Я ведь родилась в Нью-Йорке, как и мои младшие братья и сестры. Так что мы все американцы. Мой отец не устает повторять, что в свое время американцы дали им с мамой надежный приют, когда им очень нужны были поддержка и помощь, а потому мы должны гордиться великими традициями американского народа и чтить их не меньше, чем свои собственные традиции.

– А откуда родом ваши родители? – спросила я.

– Из Ирана… Из Персии, если уже по-нашему. Мне больше нравится Персия. А вам?

– Мне тоже. Получается, что ваши родители были вынуждены покинуть родину вопреки своей воле?

– Да. Они оба попали в Америку еще детьми. Приехали сюда вместе со своими родителями после свержения шаха.

– Шах? А кто это?

– Он был королем в Иране, человек ярко выраженных западных взглядов. Экстремистам это не очень нравилось. А потому, после того как шаха отстранили от власти, все его сторонники, кто так или иначе поддерживал шаха, вынуждены были бежать из Ирана, спасая свою жизнь.

– Так он был королем? Может, и в вас тоже течет королевская кровь?

– Все может быть, – улыбнулась Мариам. – Наши персидские монархи сильно отличаются от европейских королевских особ. Сотни людей связаны с монархом родственными узами, как это принято у нас на Востоке… Двоюродные, троюродные и даже четвероюродные братья и сестры, потом вся многочисленная родня по линии мужа или жены… Словом, куча народа. Но как бы то ни было, а по западным меркам да, моя семья имеет высокое происхождение.

– Вот это да! Получается, что пресс-секретарем у меня работает самая настоящая принцесса!

– Вполне возможно, так оно и было бы, если бы жизнь сложилась по-другому. Если бы, к примеру, я вышла замуж за надлежащего претендента, то могла бы стать и принцессой.

Мне не хотелось огорчать Мариам и говорить, что я просто пошутила, но, глянув на нее еще раз, я поняла, что все, что меня удивляло в ней, неожиданным образом нашло свое объяснение. Иными словами, все встало на свои места. Ее врожденная сдержанность, чувство собственного достоинства, безупречные манеры… Наверное, все эти качества нарабатываются у аристократов столетиями соответствующего воспитания.

– А вы сами, Электра… Откуда родом ваша семья?

– Понятия не имею, – рассеянно бросила я, осушив до дна свой бокал. – Меня удочерили еще в младенческом возрасте.

– И вам никогда не хотелось докопаться до своих настоящих корней?

– Нет, не хотелось. Да и зачем? Какой смысл оглядываться назад? Ведь прошлого нам не дано изменить. Предпочитаю смотреть в будущее.

– О, тогда вам лучше не встречаться с моим отцом. – В глазах Мариам запрыгали веселые чертики. – Он просто обожает рассказывать всяческие истории о том времени, когда жил вместе со своими родителями, моими дедушкой и бабушкой, в Иране. А также о наших предках, людях, которые жили много-много веков тому назад. Все эти семейные предания очень красивые и похожи на сказки. Ребенком я очень любила слушать папины рассказы.