Спорим, моя? - Рошаль Шантье

Глава 4.2

На Саше белое платье со слишком, на мой взгляд, глубоким декольте, а на Владе брюки с белой рубашкой. Смотрятся не плохо, но уж как-то картинно, что ли. Или это все моя саркастичность?

Мама улыбается во все тридцать два, отец громко приветствует новоиспеченных молодых, я же выхожу последней, чтобы дать родителям время принять гостей первыми. Чмокаю брата в щеку и здороваюсь с овцой… то есть, просто Александрой и мы, в сотый раз обменявшись любезностями наконец рассаживаемся. Застываю в ожидании фейерверка со стороны спутницы брата, однако ужин, на удивление проходит хорошо. У Влада с Сашей приподнятое настроение. Она со скромной улыбкой демонстрирует кольцо и принимает комплименты, затем взяв слово благодарит нашу семью за такого спутника жизни, а следом выуживает из своей сумочки конверт, самостоятельно открывает его и отдает маме красивое приглашение на свадьбу, рассчитанное на нас всех.

И вот это подобно выстрелу. Отец ожидал, что Влад представит нам Сашу в качестве невесты, а тут здрасьте, уже и приглашение на свадьбу готово. За столом повисает пауза. Неловкая для нас, потому что Александра улыбается как ни в чем и не бывало. Но вот что подозрительно, ошеломленным выглядит даже Влад.

— Поздравляю! За это нужно выпить, — пытаюсь спасти ситуацию и дать родителям время немного оклематься от новости. Точно нимб появится и крылья пробиваться начнут.

Мама с папой после заминки расплываются в улыбках, хвалят цвет пригласительного и почерк, которым выведены имена, а также изысканное пожелание в открытке, но я вижу, как бледна мама и как силится держать лицо и не обидеть молодых папа. И сейчас я зла на Влада, как никогда. Сначала мне показалось, что брат и сам не знал о затее своей невесты, но после того, как накрыл её руку ладонью и подбадривающе сжал…

— В мае… — начинает мама, но замолкает, словно ощутив ком в горле.

— Да, — восклицает моя будущая сноха, словно не замечая окружающих каменных лиц, — мы не верим во все эти «если в мае, то мается будут», глупости какие-то! Хотим поскорее стать семьей, правда любимый?

— Правда, Саша, — сухо отвечает брат, явно уловив всеобщую атмосферу.

— На пару слов, братишка, — говорю ему и не дождавшись ответа встаю из-за стола.

Мы выходим на веранду, я плотнее прикрываю дверь и взрываюсь:

— Ты что совсем обалдел, Владик?! Ты родителей добить хочешь? Мама с пятницы к вашему приходу готовилась, все овощи в маркете перенюхала, чтобы вегетарианка твоя перцем ненароком не поперхнулась, сложно было подождать?!

— А чего ждать-то, Арина? Мы определились с датой. — прислоняется спиной к двери и смотрит на меня волком. Но говорит как-то устало, медлительно даже.

— Да молодцы, что определились! А ты считаешь, если бы отдал им приглашение через месяц, мама бы платье купить не успела?! Куда ты так летишь? Ты папино лицо видел?

— Да видел я, видел, не ори, — с виноватым видом признается и садится на ступени крыльца, — я вообще не знал, что Сашка конверт этот притащит, Арин. Мы и дату только вскользь обсудили, она мне самому приглашение только два дня назад показала, типа пробное.

— Ну так а почему ты за столом-то не сказал ничего? — я уже не кричу и не возмущаюсь. Просто говорю, усевшись рядом.

— А что мне орать на неё? Не вычитывать же привселюдно.

Я киваю, а Влад выуживает из кармана джинс полупустую пачку сигарет и прикурив затягивается.

— Раньше ты не курил, — комментирую, — видать, от хорошей жизни начал.

— Много ты понимаешь, — хмыкает брат, и сейчас один из тех редких моментов, когда я ничего не шиплю в ответ и не замолкаю.

В нашей семье всегда было правило, что все вольны выбирать сами как жить, потому что жизнь одна и никто за тебя ее не проживет. Именно поэтому родители всегда спокойно реагировали на наши решения, хоть были с ними и не согласны.

Только вот счастливым мой брат не выглядит. Ни когда докурив, мы возвращаемся к родным, ни когда мама нарезает принесенный будущей молодой семьей торт, а Саша смешно рассказывает, как они этот торт выбирали. Он вроде бы улыбается, держит ее за руку, но отстранен слишком. Наверное, приглашение на свадьбу, с ним не согласованное, и слишком ранившее неожиданностью родителей, не готовых к этой новости, так на нем отразилось. Когда приходит время прощаться Влад уже немного оттаял, подает своей спутнице тренч-котье, затем тепло прощается с родителями и со мной. И когда обняв, целует меня в щеку, то говорит, чтобы только я слышала:

— Сдашь меня за курение, расскажу, что мамину любимую кружку, которую я ей из Европы привез ты разбила, а не ветром сдуло.

И мы одновременно прыскаем. Сколько бы ни было нам лет и что бы между нами не происходило, мы друг другу родные люди, с детства имевшие свои тайны от родителей.

Вот только чувство на душе гадкое. Мне бы покурить сейчас, только я не курю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍