Давным-давно, в неведомой дали - Неда Гиал

– Тебя, – начала она, но голос подвёл её и ей пришлось прочистить горло и начать заново, – тебя будут судить за твои преступления… в ближайшие дни.

Она почему-то чувствовала себя неловко под спокойным насмешливым взглядом Драгомиры. Чёрт возьми! Это она здесь благородная дева, а не эта злобная ведьма.

– До тех пор ты будешь в темнице.

– О, я уверена это будет беспристрастный суд, – с издёвкой сказала королева и её рыцари мрачно, язвительно расхохотались.

Принцесса вспыхнула.

– Естественно! – с досадой ответила она, как будто Драгомира её смертельно обидела. – В конце концов ты имеешь дело с честными и благородными людьми…

– Это-то меня и беспокоит, – едва слышно пробормотала королева.

– Ну хватит! – вмешалась принцесса Цветана. – Заприте их в темницу!

– Подождите, – вдруг прохрипел Сейгхин, который к тому времени поднялся, хотя и всё ещё с трудом держался на ногах. – Подождите…

Повторил он, тяжело дыша, и протянул руку к кошелю на поясе. Он извлёк наружу замысловатую широкую цепочку с влитыми в неё рунами.

– Мы должны удостовериться, что она не сможет больше колдовать, – продолжил он и приблизился к королеве, – ты же понимаешь, – сказал он почти извиняющимся тоном, обращаясь к ней.

Драгомира с издёвкой посмотрела на него.

– Конечно, – с обворожительной улыбкой сказала она и протянула к нему обе руки.

Эльф вздрогнул, увидев её обезображенную правую руку, как будто внезапно что-то осознав, пару мгновений он просто смотрел на её руки, будто бы забыв, что он собирался делать, но затем преувеличенно осторожно обвил её запястья цепочкой. Драгомира всё это время следила за ним странным взглядом с насмешливой улыбкой на губах. Затем она последовала за своими тюремщиками со всё так же высоко поднятой головой. Цветана хотела было сорвать корону у неё с головы, но Драгомира посмотрела на неё таким взглядом, что та поспешно отдёрнула руку. Королева не была побеждена.

Суд был фарсом. Правда ничего другого Драгомира и не ожидала. Он проводился в главном зале городской ратуши, которая каким-то чудом выстояла при осаде города. Комната была набита людьми – любопытствующими и взволнованными – не каждый же день видишь королеву на скамье подсудимых. Обе принцессы по всей видимости играли роль обвинителей и судей одновременно – Драгомире было невдомёк, каким же образом это могло хотя бы выглядеть беспристрастно. Эльф Милолики сидел рядом с ней, но судя по всему, был погружён глубоко в свои мрачные мысли и почти не замечал происходящего вокруг. Сама Драгомира похоже была в прекрасном настроении, впервые за долгое время. Перечень её «преступлений» был длинен и абсурден, в качестве предполагаемых свидетелей постоянно вызывались либо дрожащие крестьяне – она не могла их винить, им как-то нужно было обустраивать жизнь при новой правительнице, либо же дворяне из числа тех, что сражались против неё. Как раз сейчас очередной несчастный крестьянин рассказывал, что он слышал, что она купается в крови девственниц, чтобы сохранить свою красоту. Драгомира с иронией приподняла брови – слухи о ней были ещё более нелепыми, чем она думала.

– Что вы можете по этому поводу сказать, королева Драгомира? – спросила принцесса Милолика, когда крестьянин завершил свои показания.

– «Кровь девственниц» – это название вида роз, – протянула королева. – И я действительно принимала ванны с розовыми лепестками… Правда я не знала, что это является преступлением в каком-либо королевстве, – насмешливо добавила она, подчёркивая каждое слово.

– Розовыми лепестками? – растерянно пролепетала Милолика. – Что… кто называет так цветы?

– Розовыми лепестками, – насмешливо кивнула Драгомира, – спроси своего эльфа, я слышала, что его народ разбирается в красивых вещах. – Сейгхин вздрогнул и удивлённо поднял взгляд, будто бы проснувшись. – А насчёт названия, тебе следует пожаловаться гному-селекционеру, который вывел этот вид.

Принцесса всё также растерянно посмотрела на эльфа и тот слегка кивнул.

– Что за чушь! – воскликнула Цветана. – Ты серьёзно считаешь, что мы поверим, что ты использовала розовые лепестки для сохранения твоей молодости?

– Сохранения моей молодости? – Драгомира подняла брови и рассмеялась. – Вернись на землю, принцесса. Я на год тебя старше – мне нечего сохранять… пока. Правда, – она слегка наклонила голову и смерила Цветану долгим изучающим взглядом, – на месте твоих будущих подданных, я бы забеспокоилась… учитывая твои столь глубокие познания в, гхм, нетрадиционных рецептах красоты…

– Но, – дрожащим голосом начал крестьянин, – я слышал о сотнях девственниц, что пропали… в городе…

Драгомира снова насмешливо приподняла брови.

– Город не столь велик… если бы речь действительно шла о сотнях, то наверняка ты бы смог назвать хоть одно… имя…

Мужчина смутился под её пристальным насмешливым взглядом. Цветана с досадой нахмурилась.

– Улита… из замка, – сказал вдруг кто-то в толпе. – Она исчезла год тому назад…

Принцесса торжествующе посмотрела на королеву.

– Улита, – протянула королева, – да-да, одна из кухарок, – она двусмысленно улыбнулась. – Она сбежала с одним из конюхов, опасаясь, что её будут ругать родители… И, – добавила она, её улыбка расползалась всё шире, – судя по размерам её живота – она была уже далеко не девственница…

По залу пронёсся смех, было ясно, что это жуткое обвинение так просто к королеве не пристанет.

– Итак – никаких доказательств о замученных до смерти девственницах, но зато действительно есть доказательства закупок розовых лепестков – в счётных книгах замка…

– К сожалению, они сгорели при штурме, – кисло сказала принцесса Цветана.

– Как кстати, – спокойно ответила королева.

– Вы также обвиняетесь в том, что приворожили короля Мстислава с помощью чёрной магии, – снова заговорила Милолика.

Усмешка Драгомиры стала недоброй.

– Неужели… чёрной магией…

Внезапно она поднялась и с небольшим усилием разорвала платье на левом боку, демонстрируя изумлённой публике уродливый шрам на её точёном теле.

– Или же поддержанием его жизни до тех пор, пока лекарь не смог прибежать и вылечить его. После того как его собственная дочь организовала на него покушение.

– Ложь! – вскочила Цветана. – Это гнусная ложь! Ты небось использовала тот момент его слабости и приворожила его! И ты же наверняка и организовывала покушение! Иначе откуда было тебе знать, что на него напали!

– Вероятно моя «чёрная магия» мне подсказала, – насмешливо ответила королева, снова закрывая шрам. – А кроме того, тебе бы стоило спросить лекаря и начальника стражи тогда ещё твоего отца, – она сделала лёгкий жест в сторону Всебора. – Заметили ли они какие-то странности в поведении короля после того, как я его исцелила…

– Кроме того, что он женился на простолюдинке и даровал ведьме жизнь? – презрительно спросила девушка. – И потом как раз лекарь тебя обвиняет в том, что ты приворожила моего отца чёрной магией.

Драгомира вскользь посмотрела на старика, ужасно трясущегося и не смеющего поднять на неё взгляд. Она слегка усмехнулась – итак, предательства продолжаются.

– A что касается твоего начальника стражи – его мнение не играет значения.

– И почему же? – прищурилась королева.

– Потому что он наверняка под твоим магическим влиянием…

– Надо же как удобно: все, кто говорят то, что ты хочешь слышать – непременно рассказывают чистую правду, а все, кто меня защищают – под моим приворотом. Зачем же время на суд-то тогда тратить? – с издёвкой спросила Драгомира.

– Эльфы чувствуют здесь сильные магические возмущения, – возразила Милолика, – указывающие на мощные заклинания.

Королева бросила на неё изучающий взгляд.

– То, что чувствуют эльфы, никак не связано с какими-то приворотными заклинаниями, – сказала она насмешливым снисходительным тоном, – всё намного серьёзнее, – эльфийский принц пристально посмотрел на неё, – и началось задолго до того, как я вообще появилась в замке. Из-за любовника твоей любимой тётушки, матери принцессы Цветаны…

– Как ты смеешь! Это всё ложь! – крикнула Цветана, – если кто-то и виноват – так это ты! Ты заколдовала моего отца! Ты виновата в том, что его убили! А после его смерти, я уверена, что ты использовала магию, чтобы избавиться от его ребёнка, моего брата…

Драгомира вскочила, смертельно побледнев, её губы дрожали от ярости. По комнате прошёл холодок. Сейгхин почувствовал, как зазвенели магические оковы и невольно поддался вперёд – были известны случаи, когда сильным магам удавалось освободиться от подобных оков. Но Драгомира была ослаблена сражениями за замок, у неё для этого попросту не хватало сил. Она обвела зал взглядом, от которого в жилах стыла кровь, затем снова заговорила, очень тихо, но все до единого находившиеся в комнате слышали каждое слово.