Нити судьбы - Сергей Шхиян

Девушка вопроса не поняла, во всяком случае, с ответом замялась. Потом все-таки объяснила:

— Маме это имя очень нравится, когда она была мной беременна, любила смотреть мультфильм об Электре.

В названии мультфильма было что-то знакомое, и я и нашел уместным задать вопрос, который в эту минуту пришел в голову:

— Если не секрет, в каком году вы родились?

Девушка опять непонятно чему удивилась:

— В десятом. О, я уже совсем старая!

— Неужели? Глядя на вас, и не скажешь, — лицемерно воскликнул я, — думал, вы много моложе.

Горничная комплименту улыбнулась, но без обычной профессиональной радости и торопливо ушла к себе. На вид девушке было лет тридцать, хотя выглядела она и правда неплохо. Получалось, что если мы попали в двадцать первый век, а не в двадцать второй, то сейчас середина сороковых годов. Не так уж далеко от нашего времени!

Пока мы разговаривали с горничной, Марфа как неприкаянная, стояла посередине спальни. Лишь только та вышла, зарыдала.

— Марфонька, что это с тобой? — спросил я, обнимая ее за плечи. — Не нужно плакать, у нас все хорошо. Посмотри, какая тут красивая светлица, а какие большие мягкие полати! Представляешь, как на них хорошо будет заниматься…. ну, этим самым…

— Да, тебе хорошо! — говорила она сквозь слезы. — У тебя других забот нет, как только на полатях нежиться! Ты видел, какие у здешних баб сарафаны, особенно у рыжей?! А посмотри, во что я одета! Не зря рыжая мне глаза корила!

— С чего ты взяла, что она тебя корила? — удивлённо, спросил я. — Ты же их языка не знаешь. Они совсем не о тебе разговаривали.

— Да, ты думаешь, я дура, и ничего не понимаю?!

То, что она не дура и все понимает, было ясно. Женщина женщину поймет и без второй сигнальной системы.

— Подумаешь сарафан! — попытался я ее успокоить, — Мы тебе самый лучший купим, красный в цветах! Шубу вывернем соболями наверх, все здешние бабы от зависти умрут!

— Не нужен мне красный, — сообщила мне Марфа, на время, забывая всхлипывать, — сейчас красное не носят. Мужички будут в таких, — она поискала в старорусском лексиконе слово, скорее всего означающее элегантность, не нашла соответствующего и объяснила по-своему, — мужички будут в барских поневах щеголять, а я воеводская дочь в красном сарафане?!

Слезы у Марфы разом высохли, она гордо распрямилась и задрала подбородок. В той одежде, что была на ней, жест выразительным не получился.

— С чего ты решила, что они мужички? — искренне поразился я такой оценке лощеной, рафинированной хозяйки и вполне цивильной горничной.

— С того! Ты хоть и окольничий, только видать из простых, и в родовой крови ничего не понимаешь! Что я благородную жену от холопьей бабы не отличу?!

— Ну, ты даешь! — возмущенно воскликнул я. — Аристократка, блин! Да мы таких в семнадцатом году!.. Кровь у тебя голубая! Меня от ваших царей и князей уже с души воротит!

— А мне на ваши дворцы смотреть противно. В камне как, как… — она замялась подбирая сравнение, — …как медведи живете и бабы у вас страховидные, и холопы у вас куцые!

— Да ты знаешь!.. — окончательно возмутился я.

— Баба смердит! — картаво заявил Полкан, явно, беря сторону Марфы.

— Это кто смердит! — закричал я. — Что ты понимаешь во французских духах лесная образина! Да, для вас собак лучший аромат тухлая рыба. Тоже мне эстет нашелся! Додумался же такое женщине сказать! Где тебя воспитывали?! В леску? Тьфу, черт, вы мне совсем голову заморочили. Не нравится здесь, можете спать во дворе, а я пошел в баню!

От возмущения я топнул ногой и ушел в соседнюю комнату.

В дверях тотчас возникла горничная:

— Что-нибудь нужно, милостивый государь?

— А это ты, Электра! Ты как относишься к говорящим собакам? — спросил я, возмущенно глядя на волчью морду выглядывающую из соседней спальни.

— Для нас любой гость желанен и дорог, — дипломатично, ответила горничная, — А разве собаки умеют разговаривать?

— Хорошие, слава богу, не умеют, а вот такие уроды… — показал я на Полкана.

— Сам дурак, — пророкотал пес, подумал и добавил, — и эта смердит.

— Да я тебя! — начал я, но договорить не успел. Электра побледнела, взялась за сердце и опустилась в ближайшее кресло.

— Марфа! — крикнул я. — Там на столе графин с водой, принеси, пожалуйста!

— Нет, не надо, мне нельзя, — прошептала девушка, пытаясь встать. — Простите меня, я сама не знаю, как это случилось.

Я помог ей подняться и отвел в соседнюю комнату. Там оказалась скромная обстановка, напоминающая интерьер номера двухзвездочной гостиницы. Девушка казалось такой напуганной, что я поспешил ее успокоить:

— Вы его не бойтесь, Полкан не кусается. Это его ваш охранник электрошокером шарахнул, вот он почему-то и заговорил. А так он пес добрый, только ему запах духов почему-то не нравится.

— Я не собаки… — начала она, но, не произнесла слово: «боюсь», — …простите, мне нужно работать, если увидят… — она движением зрачка показало куда-то в сторону, — вам лучше уйти…

Я понял и намек, и то, что ее беспокоит, согласно кивнул и быстро вышел из подсобки. Похоже, порядки в этом показательном имении царят драконовские, об этом стоило подумать.

— Я не понимаю, что ты просишь! — возмущенно заявила Марфа, лишь только я вернулся в свою спальню.

— Воду, всего лишь воду, — смиренно объяснил я. — Ты пойдешь со мной в баню или останешься здесь?

Вопрос был глупый, одна Марфа не осталась бы ни за что на свете.

Я огляделся, надеясь, что тут как в хорошей гостинице могут оказаться необходимые банные принадлежности. Звать Электру мне не хотелось, нужно было дать ей время привести нервы в порядок. Однако она вошла сама, словно почувствовала, что в ней есть нужда. Спросила, будто слышала наш разговор:

— Вы хотите помыться?

Улыбалась горничная, как и раньше лучезарно, но теперь не так яростно. Кажется, она начинала понимать, что мы не совсем обычные гости. Я давно заметил, что доброжелательное и уважительное отношение к людям, особенно подневольным, приносит хорошие дивиденды, Если ты видишь в ком-то человека, то и тебя перестают воспринимать как огородное пугало, набитое спесью и снобизмом.

— Да, хотим сходить в баньку. Здесь есть халаты, полотенца?

— Конечно есть, все внизу, если позволите, я вас провожу. Вы предпочитаете сауну или русскую баню?

— Баню, — ответил я.

Марфа вслушивалась в наш разговор, выхватывая из него отдельные, понятные слова. Когда мы пошли к выходу, спросила:

— Ты идешь топить баню?

— Она уже натоплена, — ответил я, крепко беря ее под руку. Воеводиной дочери предстояло испытать очередной культурный шок.

Глава 4

Стоит ли рассказывать о русской бане будущего? Не знаю, возможно, я по натуре ретроград, почвенник, пещерный человек, но белоснежные мраморные стены, десятки датчиков влажности, давления, температуры и еще бог весть чего, браслеты на руках, долженствующие предупреждать о любых негативных реакция организма, мне не понравились, Цивилизованная баня будущего — это ароматизированный пар, распыленные антисептические препараты и стерильные пластиковые веники с запахами березы, дуба, эвкалипта — кому что нравится.

Электра завела нас в предбанник, помещение, походившее на салон элитного клуба, и с рук на руки передала двум женщинам в белоснежных халатах. Сначала это меня немного напрягло, но банщицы вели себя так индифферентно, что смущение быстро прошло, и я скинул свои заскорузлые лохмотья. Марфа разделась еще свободнее. Не знаю, что думали о нас банщицы, пока мы раздевались, ни на Марфе, ни на мне не было никакого нижнего белья. Шелковые подштанники которыми я щеголял в семнадцатом веке, как-то в одночасье исчезли, будто сами собой. Разбираться, кто их подрезал, в тот момент времени не было, так что я остался только в верхнем платье, Марфа, как и все женщины ее эпохи, белье не носила, так что разоблачиться нам с ней было минутным делом.

Ну а дальше как положено: парная, бассейн, отдых за прохладительными и горячительным напитками. Всё было продуманно и пристойно. Банщицы своим вниманием нам не мешали, они, как только мы разделись, скрылись за какими-то пультами и наблюдали за приборами.

Массажистки, явившиеся с предложением профессиональных услуг, оказались более коммуникабельны и вполне приятными девушками. Возможно, строгому ценителю женской красоты их тела могли показаться излишне идеальными, в чем виделась не столько щедрость природы, сколько искусство пластического хирурга, но смотреть на них было приятно. Обе массажистки были одеты в кокетливые, полупрозрачные халатики. С их бельем я не разобрался, однако оно на них, несомненно, было. Во всяком случае, по одной маленькой ленточке на самом интимном месте я разглядел.

Марфа долго не понимала, что с ней собираются делать, в конце концов, после моих объяснений, согласилась отдаться в руки служанок и после массажа в общий зал вернулась затуманенная. Впрочем, как и я. Не знаю, как называется такой массаж, но на лечебный, он как-то не походил…