В отчаянных поисках Ники (ЛП) - Федерико Моччиа

Джулианна и Майкл за девять лет до событий фильма. До того, как он встретил Кимми. До того, как они поняли, что обещания порой разбиваются о скалы жизни. Джулианна и Майкл любят друг друга. Сильно или не очень — никто не ведёт счёт, они просто любят. Затем они теряют друг друга, но так, как можно потерять друг друга в двадцать лет, когда на самом деле один остаётся в сердце другого. Но перед этим они дают друг другу обещание: если к двадцати восьми годам они будут одиноки, то поженятся. Но когда он звонит ей, то это вовсе не для того, чтобы сдержать обещание. Он хочет познакомить её с Кимми, своей будущей женой. Она добрая, красивая, милая. И словно этого недостаточно, Кимми так нравится Джулианна, что она хочет стать её лучшей подругой и даже просит её быть подружкой невесты. Просто катастрофа. А затем и Майкл настаивает на том, что его Джулианна просто фантастическая, она его лучшая подруга и он не может не разделить с ней эту радость. А Джулианна всё это время хочет вернуть его. И она пытается сделать это с помощью своего друга-гея, сыгранного Рупертом Эвереттом. Обманы, ошибки, молчание, кляп в рот — всё, лишь бы вернуть старое обещание. В итоге свадьба не срывается, потому что Джулианна вдруг понимает настоящие чувства Майкла, и что у сердца для всего своё время, запоздалые поезда придут завтра, но уже в другое место.

Конец.

Ники пропускает титры, затем они смотрят финальный танец Джулии и Руперта на свадьбе.

— Интересно, он на самом деле гей?

— Ты хоть понимаешь, какая это волшебная сцена? Давайте пересмотрим её снова!

Они перематывают немного назад. Быстро сменяющие друг друга кадры. Джулия Робертс сидит за столом и молча ждёт. Кого-то. Чего-то. Нет, здесь никого, ничего нет. Руперт Эверетт наблюдает за ней издалека. Он её друг, он любит её. Так что он достаёт телефон и звонит ей.

— Представляю, как ты сидишь одна за столиком в своём лиловом платье.

— Я говорила про лиловое платье?

— Волосы уложены. Ты не притронулась к торту. Барабанишь ногтями по белой скатерти, ты ведь всегда это делаешь, когда расстраиваешься. Или разглядываешь ногти и думаешь: «Господи, вместо того, чтобы плести интриги, лучше бы я сделала маникюр!»

— Джордж, я не говорила, что у меня лиловое платье.

— Но что это? Звучит знакомая песня… Тогда ты быстро встаёшь со стула, ищешь глазами, выискиваешь, высматриваешь, неужели бог услышал твою тихую молитву, неужели Золушка снова будет танцевать? И тут неожиданно толпа расступается, и вот он: ухоженный, стильный, излучающий обаяние!

И они танцуют вместе, счастливые сообщники. Готовые к новой игре.

Эрика хватает пульт с дивана.

— Да ну, слишком красиво!

— А мне так понравилась эта фраза: «Если ты любишь кого-то, то должен сказать ему, иначе упустишь момент», — говорит Дилетта. — Ведь так и есть. Упустишь момент и не скажешь уже никогда.

Молчание. В такие моменты слова падают сверху, такие честные, что могут раздавить тебя. Перекрыть тебе дыхание. И поэтому ты ничего не говоришь.

— Да ладно, самая красивая фраза, это когда он сказал ей: «Ты гной, который всё заражает, ты грибок, который питается канализационными отбросами!» — Олли поднимает вверх пальцы в победном жесте.

— Реальная жизнь — это совсем другое! Всё-таки бывают причины, по которым ты должен отказаться от своей любви!

— И кто тебе такое сказал?

Никто тебе этого не говорил. Это лишь красота фильма. В них ведь гипотетические ситуации, и иногда никто не рискует пережить такое в реальности. И такой же красивый конец. Момент, как тысячи других, прошедших и будущих, принадлежащий четырём подругам, которые приравнивают правду сердца к фантазии кино.

Молчание

Когда ты в ожидании ответа, то он тебе даже снится. Когда ты доверяешь ближайшее будущее кусочку бумаги, то надеешься, что он выдержит все испытания. Когда ты ждёшь. Час. Два. Целый день. Затем ещё один. Но ты веришь, всё ещё веришь. Ты представляешь, как она смеётся, смотрит вверх, жуёт пиццу, пьёт апельсиновый сок. Представляешь её в самом красивом платье, думаешь только о ней, о её коже, мягкой и ароматной, в один вечер среди прочих. Как она, возможно, ждёт тебя.

Думаю о Мирко. Я заставил его войти в жизнь Ники, а теперь толком не знаю, как он оттуда уйдёт. Пытаюсь представить это. Однажды вечером он стоит у окна в своей комнате. По телевизору нет ничего хорошего, ни одного фильма из проката, с друзьями сегодня тоже не встретиться. Мирко — чёрные глаза и лицо человека, который привык подолгу находиться в ожидании. Мирко в комнате, которая сейчас кажется ему тюрьмой. Комната слишком узкая и маленькая, чтобы вместить всё его желание. Слишком устойчивая для этого вихря, который кружит в его сердце.

Мирко и оторванный от тетради уголок.

Мирко и желание разделить с ней порцию мороженого.

Желание провести вместе субботний вечер. Желание творить незначительные вещи, которые кажутся абсолютно прекрасными. Мирко и светофор, который сожрал его мечту. Но он ещё не знает об этом.

Пятница. Он увидит её завтра в школе. Будет искать её, чтобы понять. Понять, претворится ли его мечта в реальность. Ждёт ли их пицца. И, может быть, дискотека. Возможно, однажды даже поцелуй. Но ему уже начинает казаться эта мысль опасной, рискованной, сводящей с ума. Говорить какие-то слова гораздо страшней, чем одалживать свой новый скутер. К тому же теперь она ездит на своём собственном.

Но всё это будет завтра. А сейчас остаётся лишь молчание в ожидании, которое он носит как пижаму, хотя сейчас и жарко. Теперь он вертится в кровати. Постеры на стенах уставились на него. Ночь, проведённая в мечтах. Ночь маленьких надежд. С самой прекрасной улыбкой, в стране, где всё возможно.

Вызов времени

Конец дня. Когда долг покидает пространство сердца. А главное — покидает ноги. Свет освещает поле, как днём. Настаёт момент вызова, время ненадолго вернуться в детство, время, проведённое с единственной целью — посмеяться всем вместе с пиццей в руках после игры. Вот они, мои друзья, их сумки и бутсы, желание бежать.

Рискнув, я отбросил противника и сам попал в сетку ворот. Тогда защитник ударил меня, и оба мы оказались на земле. И первым оборвался наш смех.

Я вновь думаю о Ники, какой я её представляю. Первый день в школе. Первый раз на скутере. Записка Мирко. Её подруги. Не представляю, насколько велика дистанция между моими мыслями и реальностью. Но это неважно. Важно лишь то, что это — Ники, что, сама того не зная, она вдохновила меня и продолжает вдохновлять, то, что я представляю её, всю её историю. Мне нравится представлять её активной. В движении. Быстрая и сильная, ловкая и готовая ко всему. Лёгкая. Сердце, бегущее на крепких ногах. Ники. Спортсменка. Та, что пересекает границы времени и всего сущего своими мышцами. Ники прыгает. Ники ныряет в воду. Ники играет по своим правилам, встречается лицом к лицу с противником, познаёт командный дух, но также любит и тишину, принимая свой личный вызов. Такая. Всегда и во всём.

Олли бросает мяч, и Дилетта отбивает его в прекрасном прыжке. Отличный удар. Мяч быстро летит на другую сторону сетки и не оставляет надежд. Очко. Учитель физкультуры вытягивает руку влево.

— Очко. Победа за первым С.

Девочки ударяют друг другу по ладоням и уходят на перерыв.

— Окей, ясно, что F — класс настоящих тупиц! Видела, как Тоньетти врезалась в стену? Ещё бы пару сантиметров, и совсем расшиблась!

— Она успела сделать шаг назад, а иначе…

— Кстати, Ники, даже не спорь, но физрук пускает слюнки по тебе.

— Что ты несёшь?

— Это правда! Когда мы счёт был 12:12, он приписал тебе очко, которого не было, даже если за уши притянуть!

— Вообще-то, я была на линии.

— Да-да, на линии другого поля!

Входят девочки из другого класса. Кто они? Три имени медленно возникают в моём сознании. Маттеи, Сольдани и Тоньетти. Да. Те, что составляют группу соперниц. Они представляют собой компактное трио, но больше, чем подруги, я бы назвал их подельниками. Их всегда замечают в коридоре издалека, потому что они плюются словами, как кислотой, и так со всеми. Олли называет их «три Джины»: Сельваджина, Аспараджина и Саджина.

— О, Кавалли. Вот это у тебя задница, а?

— Офигенная, и правда что, — Олли бросает полотенце в голову Тоньетти, как ковбойское лассо. — И очень лёгкая! Завидуешь, да? Конечно, с твоей-то еле встанешь!

— Олли, хватит, оставь её.

— Почему, Дилетта? Прости, но это ведь правда. У Тоньетти не жопа, а дирижабль.

— Кавалли, дай этому бедному мужчине, нашему учителю, свободно дышать. Не позволяй ему стоять позади тебя.

— Как мило… Сольдани бросается на помощь подружке. Слушай, дохлая, волнуйся о себе лучше.

Ники спокойно принимает душ. Тоньетти смотрит на неё и нет никаких сомнений в том, о чём она думает. И слова не нужны.