Карьера Артуро Уи, которой могло не быть - Бертольд Брехт

Прочтите что-нибудь.

Актер. Шекспир. Только Шекспир. Цезарь. Античный герой. (Извлекает из кармана книжку.) Что вы скажете о речи Антония? Над гробом Цезаря. Против Брута. Предводителя коварных убийц. Образец публичной речи, самый прославленный образец. Когда я был в зените славы, я играл Антония, в тысяча девятьсот восьмом году. Господин Уи, это именно то, что вам нужно. (Становится в позу и строка за строкой декламирует речь Антония.)

Внемлите,

Друзья, собратья, римляне!

Уи повторяет за ним, глядя в книжку, - актер поправляет его, но все же в

основном речь Уи сохраняет свойственную ей отрывистость и грубость.

Не славить

Пришел я Цезаря, а хоронить.

Людей переживают их грехи;

Заслуги часто мы хороним с ними.

Пусть будет так и с Цезарем. Представил

Нам властолюбцем честный Брут его;

А если так, то это тяжкий грех,

И тяжко за него наказан Цезарь.

Уи (продолжает один).

Я, с разрешенья Брута и других,

Ведь Брут - весьма достойный человек,

И все они, о, все весьма достойны

Надгробным словом Цезаря почту.

Он был мне другом, верным, справедливым,

Но Брут его считает властолюбцем.

А Брут - весьма достойный человек.

С собой привел немало пленных Цезарь,

Их выкупом обогатил казну,

Не в этом ли сказался властолюбец?

Когда бедняк стонал, то Цезарь плакал,

Столь мягким не бывает властолюбье,

Но Брут его считает властолюбцем,

А Брут - весьма достойный человек.

Мы видели, как в праздник Луперкалий

Я трижды подносил ему венец;

Он трижды отвергал - из властолюбья?

Но властолюбцем Брут его считает,

А Брут, нет слов, достойный человек.

Я говорю не чтобы спорить с Брутом;

Я только то, что знаю, говорю.

Вам всем он дорог был не без причины:

Так где ж причина, чтоб о нем не плакать?

Во время последнего стиха медленно опускается занавес.

Появляется надпись.

VIII

Контора треста "Цветная капуста". Артуро Уи, Эрнесто Рома, Джузеппе Дживола, Эмануэле Гири и телохранители. Группа мелких торговцев-зеленщиков слушает речь Артуро Уи. На возвышении рядом с Уи сидит больной старик Догсборо. На

заднем плане - Кларк.

Уи (орет).

Шантаж! Убийство! Произвол! Грабеж!

На улицах стрекочут пулеметы!

Почтенные папаши-горожане,

Идущие в муниципалитет,

Убиты среди бела дня! И что же

Предпринимают власти? Ничего!

Достопочтенные правители

Обделывают темные делишки,

А честных граждан обливают грязью...

Повсюду мерзость...

Дживола.

Слушайте!

Уи.

...и хаос!

Ведь если каждый делает, что бог

Ему положит на душу, и если

Он движим только эгоизмом, значит,

Все против всех. А это значит - хаос.

Вообразите, я своей картошкой

Торгую мирно в лавке или мирно

Веду свой грузовик с цветной капустой.

А кто-нибудь совсем не так уж мирно

Кричит, ворвавшись в лавку: "Руки вверх!"

А то палит в покрышку и в шофера,

Какой же это мир? Но раз я знаю,

Что люди не ягнята, я приму

Какие-то решительные меры,

Чтоб эти люди не ворвались в лавку,

Чтоб мне не приходилось то и дело

Стоять по стойке "руки вверх" и чтобы

Я руки мог использовать разумней,

Ну, скажем, огурцы считать и прочее.

Поскольку человек таков, он сам

По доброй воле револьвер не бросит,

Ну, скажем, потому, что так красивей

И краснобай из городской управы

Его похвалит. Нет, брат, если я

Не выстрелю, так выстрелит другой.

Вот логика. Что ж делать? Я отвечу.

Во-первых: то, что до сих пор, друзья,

Вы делали, так дело не пойдет.

Сидеть лениво перед кассой в лавке,

Надеяться, что все сойдет, не знать

Объединенья, ссориться, без всякой

Охраны, ограждающей от бед,

Чтоб каждый гангстер мог на вас напасть,

Так дело не пойдет. Так вот, во-первых

Единство. Вот что нужно. Дальше: жертвы.

Вы спросите меня: какие жертвы?

Что? Деньги за охрану лавок? Тридцать

Процентов на защиту? Не хотим!

Мы слишком любим наш карман! Вот если

Бесплатная охрана, - мы не против.

Друзья-зеленщики, не так все просто,

Бесплатно можно только помирать.

Все стоит денег. И охрана тоже,

Покой, и мир, и безопасность - деньги.

Все в жизни так. И потому что так

Все в жизни, было так, и будет так,

Решили мы - я и мои друзья,

Вот часть из них, другие там, снаружи

Принять вас под свою защиту.

Дживола и Рома аплодируют.

Чтобы

Вы видели, что мы по-деловому

Решаем это дело, к нам пришел

Сам мистер Кларк, известный оптовик.

Рома выводит вперед Кларка. Несколько торговцев аплодируют.

Дживола.

Я, мистер Кларк, от имени собранья

Приветствую вас. Трест "Цветной капусты"

Поддерживает план Артуро Уи,

И это делает вам честь. Спасибо

Вам, мистер Кларк!

Кларк.

Леди и джентльмены!

Мы, трест "Цветной капусты", с огорченьем

Глядим, как бьетесь вы, как трудно вам

Сбывать товар. Все дорого, я знаю,

Вы на пороге краха. Почему?

Да потому, что грузчики, шоферы,

Кладовщики - развращены дурными

Влияньями и, что ни день, хотят

Все больше денег. Надо их скрутить

В бараний рог - Уи это обеспечит.

Первый торговец.

Но если им платить все меньше денег,

Кто будет покупателем?

Уи.

Законный

Вопрос. И я на это отвечаю:

Хотите не хотите, а рабочих

Сегодня вычеркнуть нельзя - хотя бы

Как покупателей. Я многократно

Указывал, что честная работа

Не только не зазорна, но сулит

Доход. А значит, нам необходима.

К отдельно взятому рабочему

Я расположен. Но когда рабочий,

С подобными себе вступая в сговор,

Суется со своим свинячьим рылом

В дела, где ничего не смыслит, вроде

Того, как выколачивать доходы,

Я говорю: стоп, братцы, осади!

Ты кто? Рабочий? Значит, ты работай.

Бастуешь? Не работаешь? Тогда

Ты больше не рабочий, ты опасный

Субъект, и я разделаюсь с тобой.

Кларк аплодирует.

А чтобы вы ни в чем не сомневались

И доверяли нам, тут среди нас

Есть человек, которого по праву

Мы все считаем образцом великой,

Непогрешимой нравственности, это

Прославленный Догсборо.

Торговцы овощами аплодируют немного громче.

Господин

Догсборо, в этот час с особой силой

Я ощущаю, как обязан вам

Признательностью вечной. Провиденье

Соединило нас. Я много младше,

Я скромный сын кварталов Бронкса, вы

Меня избрали другом, даже сыном,

Я этого вовеки не забуду.

(Берет бессильно свисающую руку Догсборо и

энергично трясет ее.)

Дживола (вполголоса).

Волнующий момент! Отец и сын!

Гири (выходит вперед).

Торговцы, шеф от сердца говорит!

Я вижу, что-то вы спросить хотите.

Давайте, братцы! И не бойтесь! Мы

Не пожираем тех, кто нам не враг.

Вы знаете, я режу правду-матку.

Я не сторонник болтовни, тем паче

Не выношу пустого критиканства,

Которое все видит в черном свете

И может только завести в тупик.

Но трезвые, разумные сужденья,

Как лучше сделать то, да се, да это,

Что все равно мы сделаем, - такое

Мы выслушать готовы. Жмите, братцы!

Торговцы молчат.

Дживола (елейно).

И не щадите нас! Мою торговлю

Вы знаете!

Первый телохранитель.

Да здравствует Дживола!

Дживола.

Ну как, надежная охрана - или

Шантаж, убийство, произвол, грабеж?

Первый торговец.

Да у меня, вы знаете, спокойно

Никто мою торговлю не громил.

Второй торговец.

И у меня.

Третий торговец.

И у меня спокойно.

Дживола.

Невероятно!

Второй торговец.

Говорят, недавно

В пивных бывало что-то в этом роде,

О чем тут говорил Артуро Уи,

Там кружки били, выливали спирт,

За то, что за охрану не платили,

Но, слава богу, в овощной торговле

Все тихо-мирно.

Рома.

А убийство Шийта?

А смерть кассира Боула? Вот так тихо!

Второй торговец.

Как, разве это все произошло

Из-за цветной капусты?

Рома.

Нет, минутку!

Рома отходит к Уи, который после своей большой речи сидит с измученным и безразличным видом. Сказав несколько слов Уи, он жестом подзывает Гири, Дживола тоже принимает участие в стремительном обмене репликами; все говорят шепотом. Затем Гири подзывает одного из телохранителей и быстро выходит

вместе с ним.

Дживола.

Высокое собранье! Сообщаю,

Что некая особа пожелала

При вас, друзья, сказать свое спасибо

Артуро Уи.

Он отходит в глубь сцены и возвращается в сопровождении ярко накрашенной и разодетой женщины - Докдейзи; она ведет за руку девочку. Все трое

останавливаются перед Уи, тот встает.

Прошу вас, миссис Боул.

(Обращается к торговцам.)

Да, это миссис Боул, вдова кассира