Добрая злая любовь - Татьяна Тронина

– Потому что у них специально заниженная лилия талии! – возмутилась Настя. – Он и должен быть виден!

– Все равно, купим тебе нормальные джинсы, классического вида. Вспомни, прошлой весной маму Аню два раза к директрисе вызывали, песочили за твои наряды...

– Ну ладно, пошли, – пришлось согласиться Насте.

Они побежали в химчистку, которая закрывалась в семь. Едва успели. Забрали пальто Анны и побежали в ближайший гипермаркет. Там Настя раскритиковала весь товар в отделе одежды, дважды пыталась зареветь, но потом была вынуждена примерить темно-синие строгие джинсы.

– Тогда и топик мне вон тот купи! – потребовала она у тетки.

– Про топик мама ничего не говорила.

– Купи! – взмолилась Настя. – Он триста рублей всего стоит. Чего тебе, жалко, что ли...

– Настя, мне ничего для тебя не жалко, но деньги не мои, это деньги твоих родителей.

– Тем более – купи!

Потом Настя застряла у отдела с плюшевыми игрушками. Она давно в них не играла – она их коллекционировала. Настя испытывала страсть ко всем забавным пестрым существам – чем чуднее, тем милее сердцу...

Выбрала розового плюшевого зайца с олигофреническим выражением на морде. Прижала к себе.

– Наташенька, и этого зайца тоже купи...

– Зачем? Настя, у тебя столько уже всяких зайцев!

– Купи, – упрямо произнесла Настя. – Иначе он злым людям достанется, и они его мучить будут.

– Каким злым людям?

– Наташенька, мы должны его спасти, разве ты не понимаешь? – трагическим голосом возразила племянница.

Пришлось купить и розового зайца.

– Сейчас еще за продуктами, а потом домой... – тащила Наташа за собой племянницу, прижимавшую к груди зайца.

В продуктовом отделе Настя зачарованно остановилась перед аквариумом с живыми карпами.

– Не представляю, как люди могут их есть... – пробормотала она.

– Что? – отозвалась Наташа.

– Они же живые! Давай спасем хотя бы одного.

– А где он будет жить?

– Купим большой аквариум.

– Настя, но карп не способен жить в аквариуме, он в нем скоро сдохнет!

– Но тут же он себя хорошо чувствует – вон, как плавничками шевелит!

– Это ненадолго.

– Ладно, выпустим его в ближайшем пруду, – милостиво согласилась племянница.

– В ближайшем пруду он еще быстрее сдохнет, потому что в нем одна грязь. Грязь и химические отходы... Держи сумку, – Наташа уже купила все необходимое. – Теперь домой...

Настя с тоской оглянулась на плавающих карпов.

– Какая же ты скучная, Наташенька... – с тоской произнесла она. – Ты еще скажи, что счастья нет на этом свете...

– Счастье есть, – строго сказала Наташа. И тут у нее зазвонил сотовый. – Подержи-ка сумку... Алло! Макс, ты? Нет, я еще не скоро... Я к своим любимым родственникам... Анна уехала, их даже накормить некому... Позвоню позже. – Она нажала на кнопку отбоя.

– Максим твой звонил? – с любопытством спросила Настя.

– Ага. Между прочим, ждет меня сейчас дома. Мы решили жить вместе.

– Да ну! – изумленно воскликнула Настя. – Слушай, Наташа, у вас, оказывается, все так серьезно... Как ребенка назовете?

– Какого ребенка?

– Который у вас родится...

– Не собираемся мы пока никакого ребенка заводить! – возмутилась Наташа.

– Все равно когда-нибудь да заведете... – философски заметила Настя. – Ой, что же тогда будет! – внезапно опечалилась она.

– А что будет?

– Ты же меня тогда совсем забудешь! – В глазах у племянницы заблестели слезы. – Ты своего ребеночка будешь любить, а не меня!

– Настя, дурочка, я всегда тебя буду любить! – нетерпеливо закричала Наташа.

– Нет, не бу-удешь... – Настя повисла у тетки на шее, обливаясь горючими слезами.

Ничего не поделаешь, переходный возраст... В последнее время Настя только и делала, что рыдала и смеялась – порой без всякого перехода.

Дома Настя забыла обо всем – по телевизору шел ее любимый сериал.

– Ой, господи, началось! – она плюхнулась в кресло, сжимая в руках пульт. – В прошлой серии Маша узнала, кто ее настоящий отец...

Через минуту она уже восторженно смеялась и хлопала в ладоши. Наташа на кухне тем временем принялась варить суп.

Пепельно-серый Цезарио Аттила Кристобаль Пятый (оттенок его масти почти повторял цвет волос Насти и Наташи) вылез из-под стола и истерично завыл над своей миской.

– Бедный котик... – Наташа насыпала ему корма и крикнула в комнату, в которой Настя смотрела телевизор: – Настя, вот ты зайцев плюшевых жалеешь и карпов каких-то бездушных, а Цезарь у тебя голодный!

Настя ничего не ответила – так она была увлечена сериалом.

В это время хлопнула входная дверь – пришел глава семьи Аркадий.

– А-а, Наташа о нас решила позаботиться...

От Аркадия, сколько Наташа себя помнила, всегда оглушительно пахло одеколоном. Невысокий, полноватый, с намечающейся лысиной – Аркадию было сорок два, – он держался бодро и энергично.

– Наташа, погладь мои рубашки!

– Сам погладишь! – рассердилась она. – Я сейчас сварю суп и уйду. У меня, между прочим, тоже личная жизнь есть...

– Ой-ой-ой, какие мы сердитые! – Аркадий засмеялся и легонько щипнул ее за щеку.

– Папа, они с Максимом вместе теперь живут! – крикнула из гостиной Настя, фильм в этот момент перебился рекламой. – Ты представляешь?

– Какой кошмар... – Аркадий закрылся в ванной.

Наташа, хозяйничая на кухне, слышала, как тот поет, принимая душ. Потом Аркадий вышел – свежий, румяный, и сел за обеденный стол.

– Скоро?

– Что – скоро?

– Я говорю – ужин скоро?

– Через двадцать минут. Ты можешь пока пиццу себе в микроволновке разогреть, – ответила Наташа.

– Ненавижу полуфабрикаты...

Аркадий вздохнул, постучал пальцами по столу. Было слышно, как грохочет телевизор в гостиной.

– Наташа...

– Что?

– Про Максима – это правда? – серьезно спросил он.

– Да, правда. А что такого?

– Мне он не нравится, – вдруг заявил Аркадий. – Мне вообще не нравится, что ты так рано начала взрослую жизнь.

– Аркадий, мне двадцать четыре! – с изумлением воскликнула Наташа, повернувшись к нему.

– Все равно – ты как ребенок. И выглядишь гораздо моложе своих лет.

– Это ты как ребенок. Тебя надо кормить, надо гладить твои рубашки...

– Максим не для тебя! – упрямо произнес Аркадий. – Он странноватый, надо признать...

– Чем же это?

– Вот этим – ла донна мобиле... – запел тенором Аркадий, театрально взмахнув руками.

– А, ты о том, что Макс любит оперу! Ничего не вижу в этом плохого, – усмехнулась Наташа. – Между прочим, Анна его одобрила.

– Анька не разбирается в людях...

– Очень хорошо она разбирается!

Они препирались и препирались – до тех пор, пока Аркадий не шлепнул ее по мягкому месту.