Планета миражей - Людмила Витальевна Макарова

хватало спокойного и мудрого собеседника, а господин Сайола, как оказалось, обладал еще одним очень ценным качеством: он умел слушать. Кроме того, учитывая сферу деятельности, отец с сыном легко нашли общий язык, и Джой увлеченно рассказывал ему о стажировке на «Монике» – самом ярком событии своей только что начавшейся летной биографии. Вечером они вышли на крыльцо, разглядывая практически незнакомые Джою созвездия, добрую половину легендарных названий которых он не вспомнил, а отец знал наперечет.

– Ты, наверное, здорово обижен на меня, Джой? – напрямик спросил Шаори.

– Да нет. В детстве мне говорили, что ты умер, мне не на кого было обижаться. Как только я поступил в «Вышку», я вообще забыл, что у меня есть родственники. А на звездолете, где я проходил практику, пилотажу меня точно учили как родного сына, – улыбнулся Джой.

Что с того, что встреча его родителей была иронией судьбы, в результате которой он появился на свет? Он приехал не жаловаться: никто бы не смог ужиться с его матерью. Джой понял это в двенадцать лет и с тех пор никогда не пытался навязать своему, тогда существовавшему лишь в воображении отцу комплекс вины.

– Первый пилот? – задумчиво уточнил Шаори, кое-что запомнивший из предыдущего разговора.

– Да, – Джой помрачнел, – он погиб, к сожалению. При невыясненных обстоятельствах, – Джой прикусил губу, вспомнив, сколько документов о неразглашении подписал, прежде чем Пайнтер включил его в штат. – У него двое сыновей осталось. Один – почти мой ровесник, «Вышку» в этом году заканчивает, мы с ним пересекались несколько раз. Второй, вроде, помладше…

– Я догадываюсь, о чем ты говоришь. После событий в Альфе тут весь космопорт несколько дней ходил взбудораженный известиями о возможной звездной войне. Земля беззащитна. Если ее еще раз превратят в плацдарм, планету будет не восстановить, массовой эвакуацией здесь заниматься никто не будет…

Шаори задумчиво посмотрел на тонкий серп Луны, взошедшей на все еще светлом после заката небосклоне. Джой проследил направление его взгляда. Здоровенный естественный спутник. Можно сказать, двойная планета. Ночи, наверное, совсем светлые в полной фазе. Вот откуда пошло выражение «лунная полночь».

Отец перевел взгляд на сына.

– А ты участник великих событий, мальчик.

– Наблюдатель, – поправил Джой. – Там другой человек решения принимал.

«За что и поплатился», – мысленно добавил он и угрюмо замолчал, вспомнив, как Виктор Блохин выводил смертельно бледного капитана из рубки «Гепарда». И собственные «семейные неурядицы», как очень точно заметил психолог, в которых погряз пилот Джой Ив, показались мелкими и незначительными.

– Мне пора, – сказал он, – через три часа модуль уходит. Я рад, что… что познакомился с тобой.

– Я тебя подвезу, – предложил отец. – Как ты заметил, от прошлых времен здесь только фасады и тихоходные такси.

Дорогой они молчали. Отец провел Джоя к выходу на взлетное поле через служебный терминал.

– Наверное, он хорошо к тебе относился, что ты так переживаешь? – вдруг спросил Шаори.

– Стрэйк? Очень! – горячо подтвердил Джой, который мысленно покупал коньяк психологу. И до базы спасателей в Бета-радиусе еще предстояло как-то добраться. И как Джой не прикидывал – все равно выходило с опозданием.

– Нет. Командир экипажа.

Джой уже почти отвернулся, не совсем понимая, к чему был этот последний вопрос и остолбенел. Они стояли в глубокой тени, отсекшей привычную обстановку полупустого терминала космопорта, и Джой мог поклясться, что слышит не слова, а низкий непрерывно переливающийся ни на что не похожий звук.

«Когда придет время – поверь ему, Джой. Он тебя позовет. Если услышишь – смерть выберет другого. Этот человек обладает властью над пространством, великие силы вселенских энергий заигрывают с ним, спиралями ложась у ног. И тогда он становится опасен, потому что играя этими силами, пытается разделить их непознанную природу на черное и белое. Опасен не для тебя».

– Кто ты на самом деле? – шепотом спросил Джой, у которого сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Шаори Сайола улыбнулся на прощание. Примерещившаяся тень растаяла, перед ним снова стоял тот самый человек, с которым он провел целый день. Джой с силой провел ладонью по лицу, сминая кожу.

– Мать наговорила тебе всякой чепухи, – сказал Шаори Сайола. – Кстати, можешь передать ей, что меня тоже выгнали из… общины. Иди, Джой. Жизнь многолика, но одного религиозного фанатика в семье вполне достаточно. Теперь ты знаешь, как меня найти. Я всегда буду рад тебя видеть. До свиданья.

Отец направился к выходу из терминала. В светлом дверном проеме, где он на секунду задержался перед раздвижными створками дверей, он казался облаченным в тончайший голубой плащ. Джой помотал головой, прогоняя видение, и поспешил присоединиться к группе пассажиров, направившейся к длинному вагону «Электры». «Электра» глотала километры пустой посадочной площадки. Джой смотрел на сияющий в почерневшем небе серп Луны. Нет, ночи все же были темными. Уже в отчалившем модуле он вслух спросил: «И что это было?»

– Вижу, на вас произвела впечатление Земля, молодой человек, – одобрительно сказал благообразный старичок, расположившийся в соседнем кресле, – вижу по глазам. Похвально. Я начал разочаровываться в современной молодежи, но кажется, напрасно. Я, знаете ли, историк, и могу рассказать вам много интересного о нашей исходной планете.

– Спасибо, в другой раз, – Джой вежливо улыбнулся. Старичок обиженно отвернулся и замолчал, недовольно шевеля губами.

На борту «Зевса» Джой крепко уснул, уставший, переполненный впечатлениями и опьяненный лесными запахами Земли-1. В следующий раз так от души выспаться ему пришлось не скоро. И так поразившие его слова отца, пригрезивштеся или в самом деле сказанные на прощание, со временем утратили яркость и почти стерлись из памяти.

Командир подразделения пожал ему руку, похвалив за принятое решение, закрыл глаза на те несколько лишних дней, которые его пилот проболтался на Аналогах и не сдал командору Пайнтеру. Джой Ив оставался в космофлоте.

Глава 2

– Добрый день, миссис Мэй. Меня зовут Мартин Клайн. Спасибо, что приехали.

Доктор Клайн рассматривал собеседницу: среднего роста немолодая женщина, чуть-чуть полновата, но одета скорее в спортивном стиле. Живые темные глаза, волосы черные, явно крашеные, но очень естественно. И невозможно обаятельная немного грустная и чуть лукавая улыбка. Просто обезоруживает с порога. Впрочем, в данный момент – с едва уловимым оттенком тревоги. Они беседовали в одном из залов для посетителей центральной клиники. Визит на филиал постороннему человеку никто бы не разрешил.

– Пожалуйста, можете обращаться ко мне Роза. Так о чем вы хотели со мной поговорить, доктор?

– О ком, – мягко поправил Клайн, – мне сказали, что вы разыскиваете капитана Гардона. Я его лечащий врач. У него в кармане