Бард и его сны - Игорь Тимофеев

– Я О’Грэди, правитель Талава. Кто вы?

Силач Мазуин сделал шаг вперёд и ответил:

– Мы… это, бродячие… э-э… артисты, уф… пу-те-шес-тву-ем, – это слово он произнёс по слогам, – вот… и здесь… вы-сту-паем.

– А разрешение у вас имеется? Чего-то я не помню, что выдавал его вам. – Глаза правителя сузились. Те, кто стоял за ним, одобрительно закивали.

– Конечно, э… вот оно. – Мазу вынул из-за пазухи требуемый документ и протянул ему.

О«Грэди просмотрел свиток. Удивлённо взглянув на силача и остальных, он проговорил:

– Странно. Я отлично помню того, кому выдал это разрешение, но среди вас я его не вижу.

Тут один из трёх «серых» подбежал ближе и начал тыкать пальцем в силача:

– Они воры! Они украли разрешение! А того, кому оно принадлежало, убили! – голос говорившего перерос в визг, вызвав у присутствующих полное отвращение.

Кулаки Мазуина сжались сами собой.

– Враньё… а ты, червяк… сейчас… э… получишь… – он угрожающе двинулся на клеветника, но сразу же остановился, так как двое стражников быстро опустили свои копья и направили ему в грудь.

– Вы должны доказать, что получили эту бумагу законно, причём сию минуту! Иначе вы будете схвачены и допрошены как воры, – правитель пронзительно смотрел прямо в глаза Мазуину, и тот, не выдержав, смущённо опустил свою голову.

Маркус, Нис и Эльза, спрятавшись за фургончик, с тревогой наблюдали за этим разговором. Несколько секунд уже все ощущали липкое и пренеприятное напряжение, повисшее вокруг. Вдруг раздался голос со стороны «домика на колёсах»:

– Пусть простит меня великодушный и мудрый правитель… – все резко повернулись к говорившему, который, медленно спустившись с повозки, чуть прихрамывая, шёл в ярко освещённый круг.

– Кто ты? – прищурившись, явно пытаясь разглядеть идущего человека, спросил О’Грэди. – Твоё имя?

– Я – Бард, скромный певец и музыкант, которому было позволено вместе с друзьями выступить в твоём великолепном городе. – Наконец он подошёл к правителю настолько близко, что тот признал его. Встав на одно колено и приложив правую руку к груди, Бард произнёс:

– Я и моя серебряная арфа всегда будем в твоём распоряжении, о благородный О’Грэди. Прости моих друзей за то, что они не могли сразу открыться тебе, поскольку они очень любят меня, и даже освободили из темницы, в которой я оказался незаконно по вине этих вот трёх человек, избивших меня в таверне. – Он указал на трёх мужчин, одетых в серые одежды.

– Поднимись, – ровным голосом проговорил правитель. – Так ты оказался в моей тюрьме, а затем смог сбежать из неё?

– Да, мой господин! Благодаря вот этому юноше, – Бард указал на Маркуса, который услышав своё имя, вышел из укрытия и встал по правую руку от своего наставника.

«Визгливый» подбежал к пожилому музыканту и закричал: – Этот недостойный носить арфу отказался петь для нас! Он нарушил закон нашей страны и правила своей гильдии, которые обязывают его петь для народа в любом людном месте, когда от него это требуют!

Высокий правитель с нескрываемым презрением взглянул на крикуна, а потом недоумевающим тоном вновь обратился к Барду: – Неужели ты пренебрег законом? Я один раз слышал твоё пение и был поистине впечатлён, потому и выдал разрешение! У тебя лицо честного человека. Так почему же ты не исполнил свой долг?

– Благодарю тебя, мой господин, за добрые слова! Да, мне хорошо известны законы страны, так же, как и предписания нашей гильдии. Пусть знают все, кто здесь стоит, что я ни разу не нарушил их! Я трижды выступал перед верховным королём и трижды перед королевой; я не уклонялся во времена сражений, ободряя воинов; мой голос звучал на всех празднествах. Каждый год, трижды, я пою во время королевских пиров. И если бы меня в таверне попросил спеть самый последний нищий – я бы исполнил свой долг и до утра радовал бы сердца, услаждая слух присутствующих. Но я не мог петь перед этими людьми! – Бард гневно посмотрел на «серую» троицу. Лицо самого крупного из них исказилось злобной ухмылкой.

– Почему? – спросил О’Грэди. – Что сделали тебе эти люди?

Мазу, Абиагил и прочие, в том числе и Маркус, напрягли слух, ведь отказ Барда петь для них тоже оставался непонятной тайной. Маленькая Эльза с рыжим Нисом высунули свои любопытные носы из повозки, где прятались, пытаясь расслышать каждое слово.

Бард ответил не сразу. Его взгляд стал жёстким, устремлённым прямо на «Визгливого» и его друзей. Затем медленно, спокойным голосом он сказал:

– Я не мог петь перед убийцами моего учителя.

Раздался дружный вздох за спиной музыканта, дети чуть не выпали из фургончика, а «Визгливый» как-то съёжился, открывая и закрывая свой рот. Черноволосый правитель сурово произнёс:

– Это очень серьёзное обвинение, требующее доказательств, можешь ли ты предоставить их?

Бард ответил:

– Я говорю про подлое убийство моего учителя, трижды достойного и славного Биаггара Смеющегося. В ту ночь, когда он был заколот острым ножом в спину в школе «Блэйз», я был там – отдыхал в одной из дальних комнат. Прибежав на крик умирающего, я заметил, как во дворе мелькнул серый плащ с большим капюшоном. Я попытался догнать его, но не сумел, тот под покровом ночи сумел ускользнуть. На этих людях точно такая же одежда. Поэтому я никак не мог петь для них!

– Но ты должен признать, что этого недостаточно. Мало ли кто был одет в тот серый плащ, лица же ты не видел?

– Да, это правда. Поэтому я не могу выставить прямое обвинение в суде. Уже столько лет я ищу возможность узнать истину. И когда-нибудь её найду!

– Он сбежал из темницы! Это достойно наказания! – вновь вмешался «Визгливый», от злости брызгая слюной. – Стража, схватите его!

– Стойте! – вскричал правитель и со злостью обратился к «серому», который невольно отпрянул от него в другую сторону: – Здесь я отдаю приказы, а не ты или кто-то другой!

Троица смиренно склонилась перед ним.

– По закону личность любого барда, пока он состоит в своей гильдии и исполняет свои обязанности, – неприкосновенна. Никто не имеет права оскорблять его, наносить ему побои или же убить. За это виновный должен понести суровое наказание, иначе будет проявлено неуважение к нашему закону и традициям. Поскольку у этого музыканта имелась веская причина не петь именно для этих людей, то это означает, что он был брошен в темницу незаконным образом, по навету. А те, кто нанёс оскорбление самому певцу, должны быть наказаны – они выплатят штраф, чтобы покрыть свой проступок. Тридцать серебряных монет они вернут ему и ещё двадцать в казну города – за то, что пытались втянуть в обман самого правителя.

– Но… но… так неправильно… – троица попыталась что-то возразить, но глава города только махнул рукой и стражники мгновенно направили копья на них, встав со всех сторон. Тем ничего не оставалось, как только вынуть из-за поясов свои кошельки, чтобы отсчитать требуемую сумму. После этого поражения все трое обвинителей поспешили удалиться с площади, а правитель удостоился многих слов благодарности от всех участников бродячей труппы.

О«Грэди с воинами уже собрались уходить, но тут его окликнул Бард, заставив обернуться. – О, благородный господин, удели мне ещё минутку своего драгоценного времени, очень прошу тебя.

Правитель коротко кивнул ему, сказал страже остаться, а сам вместе с пожилым музыкантом отошёл в сторонку, подальше от факелов. – Что ты хотел, почтеннейший?

– Не сочти за дерзость, уважаемый и справедливый правитель города Талава, но всё время, что мы здесь беседовали, я явственно видел, что на твоём лице лежит какая-то печаль, которая тяготит тебя. Если ты хочешь, поделись с пожилым человеком – может статься, я смогу найти благовонное масло на твою рану.

О«Грэйди постоял в задумчивости, разглядывая Барда.

– Возможно, ты прав, поэт, мне действительно нужен совет мудрого человека. Крестьяне моего туата уже несколько раз рассказывали мне о странной пещере на востоке моих владений. Они утверждают, что из неё доносятся нехорошие голоса, рокот, свист. Их это очень пугает, и теперь никто не хочет идти туда рубить лес. Простолюдины считают, что это сид7. Я не знаю, что мне следует предпринять. Если пойти туда самому, то в случае моего длительного отсутствия или гибели весь город может ввергнуться в раздоры и быть разорён; а послать некого: мои воины храбры, но боюсь, что они могут столкнуться с тем, что превышает их разумение. Вот думы об этом и томят меня в последнее время.

– Спасибо, что доверился мне, господин. Если тебе угодно, то выслушай меня.

– Говори, пусть твои слова окажутся мудрыми и полезными.

– Во время долгих путешествий мне приходилось встречать самые разные, удивительные вещи. Самым же удивительным было легковерие людей, не только крестьян, но и самых разных знатных вельмож. Иногда мы видим обыкновенные проявления природы, а приписываем их всевозможным богам, что рождает поражающие ум суеверия. А бывает, что разные мошенники строят хитрые козни, чтобы обмануть доверчивых и недалёких представителей рода человеческого. Я бы хотел в знак благодарности исследовать дело с пещерой и вернуться к тебе с решением этой тайны.