Не наше дело - Наталья Никольская

– Ольга Андреевна, вы что-то о ветре говорили? – вмешалась его жена, будучи настроена более лояльно.

– Да что ты ее слушаешь! – рявкнул вдруг мужчина. – Она же на ногах еле стоит! Связались с алкоголичкой! Короче – документы готовы или нет?

Я бессильно покачала головой, потом пожала плечами и виновато улыбнулась.

Мужчина обрушил на меня поток брани и, схватив за руку жену, потянул ее вниз по лестнице. Из его речи, доносившейся снизу, я уловила, что больше он не то что не закажет мне ни одной странички, но и позаботится о том, чтобы никто в Тарасове этого не делал.

При каждом его слове я вздрагивала, пока шаги их не стихли и слова покинули пределы досягаемости моих ушей, потом сообразила, что ничто не мешает мне, собственно, захлопнуть дверь, чтобы не слышать этого хамства.

Наконец я закрыла дверь и вернулась в кухню.

Ну и черт с ними! – думала я, сокрушенно попивая вермут прямо из бутылки – не до приличий мне уже было. К тому же, кто меня видит? Подумаешь, какие нашлись крутые! Видали мы таких! Еще клиенты будут.

Но клиентов почему-то не было. Полина объяснила мне, что лето, пора отпусков, сессии у студентов закончились, так что нужно просто подождать до сентября, но у меня на душе кошки скребли.

Следующей неприятностью было то, что мой муж Кирилл, с которым мы снова наладили было отношения, переехав ко мне, торжественно объявил, что собирается обновить мебель в квартире и уже приготовил деньги. Сумма была очень внушительная, можно было обойтись и меньшей, но…

– Я хотел вложить их в дачу, – проникновенно говорил Кирилл, сидя со мной за столиком ресторана и потягивая джин-тоник, – но решил, что обустройство нашего быта гораздо важнее, правда, дорогая?

Я согласно кивала, поглощенная вкусным напитком. В конце концов, Кирилл бизнесмен, к тому же дела его в последнее время идут очень неплохо, а мебель поменять и в самом деле стоит.

Кроме того, Кирилл в знак примирения подарил мне новое кольцо, и мне стало казаться, что все будет отлично. Про скандальных клиентов и отсутствие новых я и думать забыла.

Но через пару дней – Кирилл как раз уехал в командировку – ко мне обратилась одна моя знакомая с просьбой одолжить мне денег. Ей срочно нужно было ложиться на операцию в больницу. Я не задумываясь дала ей оставленную Кириллом пачку. Не могла же я бросить в беде нуждающегося человека! Тем более что она обещала вернуть деньги сразу же, как только появится возможность…

Однако Кирилл, вернувшись домой и не найдя денег, почему-то счел по-другому…

Я даже не хочу описывать и повторять все оскорбления, которые неблагодарный бывший муж выплеснул на меня. Одно скажу – так меня давно никто не оскорблял, даже Полина. Кирилл кричал, что только такая идиотка, как я, могла дать столь крупную сумму постороннему человеку, даже не взяв с него расписки. Мне Кирилл не дал сказать ни слова в свое оправдание. Какое вероломство!

В конце концов Кирилл обозвал меня напоследок дурой и ушел, громко хлопнув дверью и добавив при этом, что больше я не получу от него ни копейки, пока не верну все деньги. Я сидела как оглушенная, обиженная до глубины души, оскорбленная в лучших чувствах. Как так можно – оставить меня без денег в такой критический момент?

Правда, я утешала себя мыслью, что у меня есть подаренное Кириллом кольцо, и его вполне можно заложить до лучших времен, а потом выкупить, но каково же было мое разочарование, когда я обнаружила, что Кирилл коварным образом забрал кольцо! Нет, кто же так делает? Забирать собственные подарки?!

Но самое неприятное в этой истории было, конечно, то, что в ней Полина встала на сторону Кирилла – Полина, сестра-близняшка, самый родной и близкий с детства человек!

Кирилл, ясное дело, в первую очередь поехал к ней и все рассказал. Причем меня представил в самом неприглядном виде, намекнув на то, что меня пора сдать на лечение от алкоголизма.

Мрачная Полина явилась в тот же день и потребовала объяснений. Когда я все честно ей рассказала, Полина, выкурив четыре сигареты подряд, молча поднялась и пошла к двери, сказав при этом, что полностью согласна с Кириллом, и мне место даже не в наркологической клинике, а в психушке. После этого Полина ушла.

Меня предали два самых близких человека! Пережить такое было невозможно и стойкому-то человеку, а уж каково мне – натуре тонкой, ранимой, чувствительной и нежной! Так любой организм сломается!

В общем, три дня я приходила в себя, отвезя детей к матери, а когда и вермут, и деньги закончились, поняла, что нужно как-то жить дальше.

Я еще покажу Полине с Кириллом, на что способна! Они еще увидят, что я и сама могу зарабатывать деньги! Они еще убедятся, как ошибались во мне и приползут просить прощения! А я буду непреклонна.

Такие мысли появились у меня сегодня утром и сразу же взбодрили меня, подтолкнув к решительным действиям. В общем, я побежала покупать газеты и журналы с предложениями о работе. И тут порвался ремешок у сумочки. Как выяснилось, это было еще не самым страшным, а все мои злоключения только-только начинались.

Купив газет, я решила вернуться домой и просмотреть их в спокойной, уютной обстановке. Правда, квартира моя уютом в данный момент не отличалась настолько, что я даже разуваться не стала. Ну а что особенного? У каждого бывают критические моменты! К тому же разуваться было очень опасно – молния-то у ботинка держалась еле-еле, и ее лучше в данный момент не трогать. Так что я просто забралась с ногами на диван и стала читать.

Подчеркнув огрызком простого карандаша показавшиеся мне подходящими объявления, я решила тут же проехать по одному из них.

Уже выйдя на улицу, я вспомнила о дырке на носке и решила все же на ходу починить молнию. Я хотела ее расстегнуть и застегнуть снова, дернула за «собачку», а она, противная, почему-то осталась у меня в руках. Черт побери! И это в тот самый момент, когда я собралась по важному делу.

Короче, сверху молнию уже ничего не поддерживало, и она разошлась окончательно. Можно было, конечно, переобуться. Но самое противное в этой ситуации было то, что переобуться-то не во что. Почему, собственно, я летом вынуждена ходить в ботинках? Да потому что старые босоножки я сносила уже до дыр, а вся остальная обувь была не лучше, и Полина свезла ее на дачу, мотивируя это тем, что незачем хранить в доме «всякий хлам». А там, между прочим, было много дорогих мне вещей.

Хорошо еще, что Полина просто не выбросила обувь – она может! Короче, сестра дала мне денег на покупку новых хороших туфель. Я пошла в дорогой магазин «Башмачок», выбрала классные черные туфли, очень стильные, и захотела их купить. Беда была в том, что туфли наличествовали в единственном экземпляре и были тридцать шестого размера. А у меня тридцать седьмой.

Я решила, что разница в один размер не принципиальна, и я вполне смогу в них ходить. Подумаешь, на размер поменьше! Еще лучше будут ножку облегать. Тем более, что продавщицы в один голос уверяли, что туфли сидят на моей ноге идеально.

Я настолько порадовалась, что решила так и идти в них домой. Заплатив чудовищную сумму в кассу, я, довольная собой, вышла из магазина.

Но тут меня поджидало разочарование. Буквально через пять минут мне стало очень трудно идти. Ноги словно сжали стальные тиски. Я останавливалась, разминая затекшие пальцы, сгибала и разгибала ступню, но ничего не помогало.

Кое-как дохромав до ближайшей лавочки, я, охая от боли и проклиная свою глупость, опустилась на нее, пытаясь стянуть ненавистные туфли. Но это мне не удалось – они словно намертво прилипли к ноге.

Посидев, раскачиваясь от боли и держась за ступни, минут пятнадцать, я с огромным трудом поднялась и медленно поковыляла к дороге, морщась при каждом шаге. Поймав такси и потратив – черт с ними! – на поездку последние деньги, я, обливаясь слезами, стала взбираться по ступенькам наверх – лифт, конечно же, не работал.

Дома, подержав ноги в тазике с ледяной водой, я смогла содрать чертовы туфли, и, зашвырнув их подальше, принялась смазывать горящие ступни кремом.

С тех пор о туфлях я старалась не вспоминать и бегала в тапочках, а Полине на вопрос, почему я их не ношу, пришлось соврать, что просто берегу дорогие туфли.

Но не пойдешь же в тапочках устраиваться на работу? Поэтому я и нашла осенние ботинки, решив, что они сейчас мне лучше всего подходят. К тому же уже скоро осень.

Но на работу меня почему-то не приняли.

Первое место, которое я выбрала в газете, понравилось мне тем, что уж больно красиво звучало: «Досуг и отдых, которого вы достойны». И девушка была очень красивая нарисована.

Я сразу же посчитала, что кто-кто, а я-то уж достойна приятного отдыха. И девушке нарисованной я ничуть не уступаю во внешних данных.

Но, как оказалось, отдых и досуг были предназначены вовсе не для меня. А мне предстояло вовсе не отдыхать, а работать. Причем специфика работы оказалась такой ужасной, что я даже не хочу это комментировать. Одним словом, я, сгорая со стыда, поспешила покинуть данную контору и отправилась по следующему адресу.