Приключения блудного барона. - Анатоль Нат

— Отправлять эти, — комендант кивнул на выстроившиеся вдоль стены сундуки, — гарантировано лишиться если не всего, то половины точно. Не дороговата ли поездочка?

— Может мала была охрана? — внимательно посмотрел на коменданта Сидор

— Когда отправляли без охраны и без золота — груз доходил. Всегда. Мелкими партиями, по сотне, другой в карманах егерей — тоже. Так собственно и переправили золото и Марку, и ребятам на литейный для их текущих нужд.

Как только приставляли усиленную охрану к обозу, отправляя крупную партию золота, и золото, и товары, и люди, и лошади, и телеги — всё пропадало бесследно.

— Зимой? В Лесу? — неверяще переспросил Димон.

— Последние месяцы снег шёл практически каждый день или с небольшими перерывами, — сухо отрезал комендант. — Полдня и следа от прошедшего обоза не найдёшь. Это сейчас — солнце. А ещё за два дня до вашего возвращения снег шёл не переставая. Дороги замело так, что лошадь с телегой скрывалась с головой под снегом, стоило ей только отойти чуть в сторону от дороги. До сих пор те кто едет в город и из города, еле пробиваются по заносам.

И где находятся и пропавшие люди, и телеги, да я думаю и лошади, у меня сомнений нет ни малейших. Где-нибудь чуть в стороне от основной трассы дороги. Самое большее в сотне саженей. Наверняка там и товар пропавший можно найти. А вот в то, что там же мы найдём и ваше золото — вот в этом я не уверен.

Золото легко взял — быстро ушёл. Товар — вывозить надо долго, тяжело. Потом ещё продать. Велика вероятность того что нагонят старые хозяева, особенно после того как пропал уже второй обоз.

Так что мы перестраховались и прекратили переправку золота в банк.

И сразу всё успокоилось, как отрезало, — угрюмо буркнул комендант. — А потом и нужда отпала деньги везти в город, потому как банковский кризис постепенно сошёл на нет и такая острая нужда в деньгах исчезла.

Думали уже заново начать переправку, но уже малыми партиями. По тыще, две — не более, но тут уже вы сами появились.

Где-то тут у нас здесь сидит крот и стучит помаленьку.

— Это не крот, — угрюмо буркнул Сидор. — Это дятел. Который окопался серьёзно и которого просто так не сковырнёшь.

А что сделали чтобы выявить?

— Приезжал профессор, — комендант тяжело, с сожалением вздохнул, — повертелся. Ничего сказал не предпринимать и убыл обратно. На прощанье только приказал, чтоб сундуки берегли и золото в город чтоб больше не отправляли. Там оно всё одно сейчас ни к чему. Пусть, мол, те кто думает что мы окончательно разорились, так и дальше думает. И чтоб вас ждали.

И чтоб Машке — ни слова! Ни-ни! Даже под страхом смерти. Она и так тогда была не в себе и узнать ей, что деньги были совсем рядом, а до неё просто не дошли, ей будет тяжело. Как бы совсем ей тогда худо не стало. Она как раз тяжело заболела после кризиса и лежала с горячкой. Вот мы ничего ей и не стали говорить.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Сидор.

— А с Филимоном — это твоя работа, — кивком головы Сидор мотнул в сторону лестницы.

— Моя, — не стал отрицать очевидного комендант. — Не буду говорить про то что деньги не должны лежать мёртвым грузом, а должны работать. Скажу про то, что нам кровь из носу нужна прямая дорога на Басанрог и дальше, в низовое левобережье, минуя и город, и все подконтрольные городу трассы. Это и намного короче, и спокойнее, как показали последние события.

Это я намекнул Филимону поискать дорогу в ту сторону, и рассказал про то, что вы не глядя вывалили за долги мастера каретника аж восемь тысяч. И не серебром, а золотом.

Бугуруслан разбрасывается деньгами направо и налево. Брони покупает, которые не всякий из Старшины может себе позволить, арбалетам ящеровыми, дорогущими оснастил всех своих парней поголовно. Наши парни из обоза ходят с карманами полными денег. Сорят на всякую ерунду.

А тут ты говоришь, что у вас денег нет. Его естественная реакция — врёт конечно. Прибедняется. И правильно делает — обстоятельные мужики так и поступают. Никогда не показывают сколько у них денег есть. В то что человек в таком деликатном вопросе может говорить правду они не верят. Все скрывают свои доходы, вот и вы скрываете.

Объяснять им сейчас что-либо — потерять лицо. Да и не поверят. Всё равно не поверят. Правда, я совершенно не ожидал от него таких аппетитов. Вот об этом я не подумал, — нахмурился комендант.

Только нам всё равно деваться некуда, потому как людей на всё катастрофически не хватает.

Людей у нас просто нет. И так их мало, а тут ещё приходится постоянно не менее двух десятков держать на охране сокровища, а остальные мои пять десятков всё время должны находиться в крепости. Такая серьёзная сумма требует постоянного серьёзного пригляда.

Нахмурившись, комендант недовольно проворчал.

— Забрали бы вы эти сундуки с собой в город, что ли. Меня эти деньги буквально по рукам и ногам связали.

Не дай Бог, дойдёт до подгорных ящеров что здесь в подвале лежат такие деньги — беды не оберёшься. Их тогда никакие леса, никакие снега не остановят. А сил у нас, чтоб отстоять крепость — нет. Даже стен у крепости ещё нет. И у нас здесь забитый ранеными госпиталь на две сотни коек, да одни только новички зелёные, без реального боевого опыта.

Всех опытных бойцов, кто выздоравливал, Корней и ребята по одному, по двое позабирали на охрану заводов. Там они нужнее, а здесь, как ни крути, всё же спокойнее. Было, — мрачно бросил он.

Так что, опытный отряд в пару сотен с умелым командиром сомнёт нас в пять секунд.

Да и две с лишним сотни вооружённых до зубов хуторян под боком, радости мне не доставляют. Такие деньги для кого хочешь лакомый кусок. А народ он ведь разный, — хмуро буркнул комендант. — Один Бугуруслан чего стоит.

Потому мы и шифруемся перед всеми. Ремонт этих развалин затеяли. А на самом деле, как вы, надеюсь уже поняли — это охрана.

Как вы появились, так у меня с души просто камень свалился. Хоть спать нормально стал последнее время.

— А почему этот дом? — внезапно прорезался интерес у Димона.

— Более удобного и надёжного места здесь просто нет, — бросил на него короткий взгляд комендант. — И потому что все знают, что вы оба на него уже взгляд свой положили. Так что с этой стороны вопросов не возникает.

А официально это озвучено так. Тот дом, первый, в котором вы сейчас проживаете, это пойдёт кому-то одному из вас, или Сидору, или Димону. Этот — другому. Пока этот приводят в порядок — вы живёте там. Как только приведут в порядок этот — вы переселяетесь сюда, а мы начинаем заниматься ремонтом того, первого.

А потом уж вы сами меж собой разберётесь, кому какой дом больше понравится. Не понравится, так отремонтируем любой другой, по выбору.

Свободных домов в крепости пока полно. Я всем кто поначалу было вознамерился здесь внутри крепостных стен селиться, сразу на ворота указал. Здесь дома только для людей нашей компании. Все дома — служебные. Все остальные — в посад за стены.

— У меня в голубятне голуби сидят, дожидаются, — с невозмутимым видом начал Михась. —

— И что? — одновременно повернулись к нему Сидор с Димоном. Переход непонятно с чего к голубям был слишком резок, чтобы оставить его без внимания.

— Вечером сегодня ребята ждут от меня вестей, — невозмутимо проговорил комендант, словно только и ждал этого вопроса. — Василий, Алексей, Марк, Данила Вялый из Гуано, Дормидонт. Мне надо что-то им написать.

— Понятно. С вами всё понятно, — понятливо хмыкнул Сидор. — Заговор. Нас с треском вышибли из Приморья и вы не знаете как дальше быть и чего ожидать. Но Дормидонт то здесь причём. Он вроде бы как не наш работник?

— Де юре — не наш, де факто — давно наш со всеми потрохами. Всё что у него было на равнине, он продал и вложил в своё дело с постоялыми дворами здесь у нас. Он теперь к нам и к горам привязан намертво, — комендант с совершенно невозмутимым видом ухмыльнулся.

— Судя по той радости, с которой он нас у себя в горах встречал, твои слова имеют смысл, — хмыкнув, посмотрел на него повнимательней Сидор.

— Ну, раз ждут, напиши чтоб ждали и дальше. А на стекольный и железодельный заводы мы и сами скоро подъедем, чтоб на месте разобраться что у вас тут за дела такие творятся.

Сидор подошёл к сундукам, не сводя с них задумчивого взгляда. Печати, которые ещё он сам собственноручно шлёпал на шнурки и восковые печатки, были на месте и в полной сохранности. Можно было конечно проверить, но обижать коменданта недоверием не хотелось.

— Пошли отсюда, — резко развернулся он на выход. На сегодня дела здесь были закончены. Что делать дальше, пока было непонятно.

Разговор с пришедшим на следующий день Филимоном сразу начался тяжело. По одному тому как входили в дом к Сидору мужики, уже было понятно что на уступки они не согласны. Впрочем, это Сидора с Димоном волновало меньше всего. Платить столько, сколько те хотели, никто не собирался, как бы им не нужна была эта работа.