АУТ - Нацуо Кирино

— Поторопись, дорогуша, — пробормотала старуха, кряхтя и беспокойно ерзая на матрасе и, по-видимому, совершенно ничего не чувствуя.

— Лежите спокойно, — сказала Йоси, — а то извозитесь вся.

— Мне же неудобно.

— Не сомневаюсь.

Подняв легкое летнее одеяло, она начала снимать со свекрови ночную сорочку, думая о том, насколько было бы легче и приятнее менять детские подгузники. Йоси не забыла, как возилась с малышкой Мики, как пачкалась порой в детских какашках, как протекали иногда подкладки, но тогда эти неприятности казались мелочами. Почему же теперь все такое отвратительное, омерзительно грязное и вонючее?

Ей почему-то вдруг вспомнилась Яои Ямамото. Дети у той были еще маленькие, младший только-только вырос из пеленок. Йоси помнила, как сама радовалась этому моменту. А вот Яои почему-то не радуется. Более того, в последнее время она вообще какая-то странная. Конечно, муж ударил ее в живот, так что поводов веселиться, может быть, и нет, но Йоси почему-то казалось, что Яои просто действует ему на нервы. Она по опыту знала, что обычно мужчины не имеют ничего против того, чтобы жена много работала, в то же время некоторых, особенно тех, кто и сам лишний раз пальцем не шевельнет, такое положение раздражает. Таким был и ее муж, умерший от цирроза печени пять лет назад. Йоси хорошо помнила: как она ни старалась, как ни угождала свекрови, как ни крутилась, прихватывая любую работу ради пополнения семейного бюджета, ее супруг только глубже и глубже погружался в депрессию.

Может, Яои и надоела-то своему в первую очередь из-за того, что лезла из кожи вон ради семьи. Похоже, он такой же эгоистичный мерзавец, каким был и ее собственный муж. Так уж в жизни ведется, что самым ленивым мужчинам достаются самые энергичные женщины. Впрочем, с этим ничего не поделаешь, надо только покорно опустить голову и терпеть.

Ловкими, натренированными движениями Йоси сменила подкладку, потом ополоснула грязную в туалете и положила в стиральную машину в ванной. Конечно, было бы куда удобнее пользоваться одноразовыми подкладками, но они слишком дорогие.

— Я вспотела, — пожаловалась старуха, когда Йоси выходила из комнаты.

Таким образом она давала понять, что пора сменить и сорочку. С этим можно было и подождать.

— Знаю.

— Но мне неудобно, — заныла свекровь. — Я простужусь.

— Придется подождать, пока я не закончу.

— Ты нарочно заставляешь меня ждать.

— Вы знаете, что это неправда.

Голос ее прозвучал достаточно вежливо, но в какой-то момент Йоси захлестнуло дикое желание придушить старую каргу. «Хотела бы я, чтобы ты простудилась, — подумала она. — Хотела бы я, чтобы ты подхватила воспаление легких и умерла. Какой бы груз свалился с моих плеч». Впрочем, она тут же подавила в себе нечаянный порыв. И что только лезет в голову? Как можно желать смерти тому, кто нуждается в твоей помощи? Это все равно что беду кликать.

В соседней комнате прозвенел будильник. Почти семь. Мики пора вставать и собираться в школу.

— Мики, поднимайся, — громко сказала Йоси, приоткрывая раздвижные двери в спальню дочери.

Девушка подняла голову, недовольно посмотрела на мать и, состроив гримасу, отвернулась.

— Без тебя слышу, — пробормотала она. — Только не открывай дверь, когда у тебя в руках это.

Йоси извинилась и направилась к расположенной возле кухни ванной. Отсутствие понимания со стороны Мики огорчало и расстраивало ее. Раньше она была доброй, заботливой девочкой и даже помогала ухаживать за бабушкой. Йоси знала, что, став старше, дочь начала сравнивать свое положение с положением друзей и, естественно, такое сравнение заставляло ее чувствовать себя обделенной. Знала Йоси и то, что никогда не сможет укорить дочь за это чувство, чувство стыда за то, как они живут. Ей и самой порой становилось стыдно.

Но что она может сделать? Кто спасет их от всего этого? Им ничего не остается, как только жить. Пусть иногда она сравнивала себя с рабыней, пусть иногда ей казалось, что вся жизнь — это лишь тяжелая, грязная работа, — на кого еще она может положиться? Так что работай, терпи, не опускай руки, а как только остановишься, так все сразу же и сломается. Йоси понимала, что ей нужен план, нужен какой-то выход, но прежде чем она успевала что-то придумать, наступало время идти на работу.

В ванной плескалась Мики. И не просто плескалась, а протирала лицо новой очищающей пенкой. О том, что новой, Йоси догадалась по запаху. Ее, а также мусс для волос и контактные линзы Мики купила на свои деньги, заработанные на стороне. Теперь ее волосы приобрели тусклый каштановый цвет.

Закончив стирку и продезинфицировав руки, Йоси посмотрела на дочь, которая осторожно расчесывала пряди, пристально всматриваясь в зеркало.

— Покрасила волосы?

— Немного, — ответила Мики, продолжая свое занятие.

— Теперь ты похожа на юную правонарушительницу.

— Сейчас никто не пользуется такими словами. Никто, кроме тебя. Юная правонарушительница. — Мики громко рассмеялась. — Я уже и забыла, когда такое слышала. И, кроме того, волосы красят все.

— Да, похоже, что так, — неуверенно пробормотала мать. В последнее время дочь стала шумной, крикливой, ее вкус изменился в сторону вульгарности, и это тревожило. — Что у тебя с работой на лето? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Кое-что нашла, — ответила Мики, брызгая чем-то на волосы.

— Где?

— Тут неподалеку есть один фаст-фуд.

— И сколько же там платят?

— Старшеклассники получают восемьсот йен в час.

Йоси открыла рот, но ничего не сказала — шок был слишком силен. Названная Мики сумма составляла семьдесят процентов от часовой оплаты работающих на фабрике в дневную смену. Неужели для того, чтобы столько зарабатывать, нужно всего лишь быть молодым?

— Что-то не так? — поинтересовалась Мики, заметив, как изменилось лицо матери.

— Нет, ничего. Как прошла ночь у бабушки? — спросила Йоси, снова меняя тему.

— Наверное, снились кошмары. Несколько раз звала дедушку, кряхтела, стонала.

Йоси вспомнила, что накануне свекровь была особенно раздражительной, жаловалась и хныкала, как ребенок, и все не хотела отпускать ее на работу. Старухе не нравилось оставаться дома одной, совершенно беспомощной, без присмотра. Поначалу, сразу после того как паралич лишил ее возможности передвигаться, она вела себя тихо и покорно, однако в последнее время эгоизм и инфантилизм проявлялись все сильнее и заметнее.

— Странно, — заметила Йоси. — Ты не думаешь, что у нее развивается старческое слабоумие?

— Ох. Надеюсь, что нет. Мне никак не хочется за ней ухаживать.

— Не говори так. Без тебя мне не справиться. Ты должна о ней заботиться.

— Вот уж нет, — рыкнула Мики. — Я и без того устаю. — Схватив с холодильника пакет с напитком, она вставила трубочку и принялась сосать.

Приглядевшись, Йоси узнала купленный дочерью в магазине так называемый «заменитель завтрака», который, похоже, пользовался популярностью у всей молодежи. «Вполне могла бы съесть нормальный завтрак, — подумала Йоси. — Я же приготовила рис и суп мисо. А стоило ли так стараться?» Ей стало не по себе при мысли о бездумной, совершенно пустой трате денег. И с ленчем будет то же самое. Раньше Мики ела вместе с ней то, что готовилось из имевшихся в доме продуктов, но теперь, беря пример с подруг, переключилась на фаст-фуд. И где только она берет деньги?

Сама того не замечая, Йоси пристально посмотрела на дочь.

— Что ты смотришь? — Мики повернула голову и бросила на мать недовольный взгляд.

— Ничего.

— Не забыла насчет денег? Ну, тех, на школьную экскурсию, про которую я тебе говорила. Отдать надо завтра.

Йоси, у которой экскурсия совершенно вылетела из головы, растерялась.

— Сколько надо?

— Восемьдесят три тысячи.

Йоси негромко ахнула.

— Так много?

— Я же тебе говорила! — неожиданно зло закричала Мики.

Йоси промолчала, лихорадочно соображая, где взять деньги. Тем временем дочь быстро оделась и выскочила из дому. «Ничего не попишешь, — с отчаянием подумала Йоси, — нужно больше зарабатывать».

— Йоси, — с ноткой нетерпения позвала свекровь.

Йоси подобрала только что выстиранную подкладку и вернулась в заднюю комнату. Не без труда стащив со старухи грязную сорочку и облачив ее в чистую, она накормила больную завтраком и снова сменила подкладку. Когда Йоси, покончив наконец с горой стирки, доползла до матраса и растянулась рядом со свекровью, часы показывали уже девять. Она знала, что сможет поспать до полудня, пока старуха не проснется и не начнет требовать обед.

Выкроить на сон удавалось не более нескольких часов в день. После полудня вздремнуть не получалось из-за нескончаемых домашних дел, и лишь вечером, перед тем как отправиться на фабрику, Йоси позволяла себе немного расслабиться и передохнуть. В итоге выходило около шести часов разбитого на части, фрагментарного сна, только-только чтобы держаться. И так изо дня в день. Она лишь беспокоилась, что скоро, очень скоро дойдет до точки, исчерпает запас прочности и сломается.