Почти как три богатыря - Николай Шмигалёв

– Слышу, слышу тебя, Ягодка! Как дела, как девочки, как наши кентавры, не чахнут в вашем климате?

– Ой, не время лясы точить, Пуфия, – ответила ведьма. – У меня царь-батюшка в гостях, и дело у нас к Гераклию, государственной важности.

– Иди ты! – раздался из раковины голос оракула Пуфии, в котором сквозили сомнительные нотки. – Скажешь-таки – царь. Никак травы слишком много положила?

– Можно я? – шепотком попросил разрешения окосевший от чудес государь.

Ведьма одобрительно кивнула.

– Здравствуйте, сударыня, э-э, Пуфия, – несмело заговорил самодержец.

– С вами разговаривает.

– Кто это там тявкает, Ягодка? – перебила его Пуфия. – Ничегошеньки не разберу. Таксу, что ли, завела?

– Шмаксу! – закричала в раковину ведьма. – С тобой не тявкает, а разговаривает, дурёха, государь наш, батюшка Владибор Ильич, – ведьма обратилась к царю. – Громче говорите государь милостивый, она немного контуженная.

– Я всё слышу, – раздалось из раковины. – Так с кем имею честь?

Царь Владибор прокашлялся и уже более уверенно произнёс:

– С вами говорит самодержавный монарх Владибор, хозяин престола, скипетра и державы, самодержец 1/6 части суши!

– Очень приятно, Пуфия – личный секретарь-оракул героического героя героев Гераклия Зевсовича. Слушаю вас.

– Уважаемая, у нас стряслось горе государственного масштаба, – с чувством собственного жалобного достоинства произнёс царь. – И как совсем недавно выяснилось, только геройский герой Гераклий – победитель всевозможных чемпионатов, турниров и монстров, способен помочь нашей беде. На него одного нынче уповаю и держу пальцы крестиком. В добром ли он здравии, в хорошей ли форме, в своём ли он уме?

– Уф-фу-фу, – раздалось необнадёживающее фырканье из раковины. Так обычно фыркают, когда не знают что и сказать. – Многоуважаемый государь Владибор, у меня для вас две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– С хорошей! – ёкнув сердцем, сделал выбор государь.

– Геройский герой Гераклий Зевсович в добром здравии, в хорошей физической форме и в совершенно здравом уме.

Пуфия замолчала.

– Ну-ну, чего замолкла, продолжай, – не выдержала напряжённого молчанья ведьма.

– Всё! На этом хорошая для вас новость закончилась, – спокойно ответила раковина голосом Пуфии.

Царь, так и чувствовавший подвох, сник окончательно.

– Давай уж, выкладывай, в чём плохая весть заключается, – покусывая галстук на гамарджобский манер, «соизволил» государь.

– Гераклий Зевсович уже давно не практикует битвы с монстрами, чудовищами и иными мутантами, – ответила оракул-секретарь. – После того случая с кентаврами, когда он разошёлся, целое их стадо разнёс вдребезги, а в пылу драки и разнимавшего их друга своего, кентавра Фреона покалечил, Гераклий Зевсович завязал с заказными поединками. Теперь он консультирует и тренирует юных героев. В данный момент возглавляет тренерский штаб спартанской команды по боевым единоборствам «300 ГЕРОИКОВ», готовит их к товарищеской встрече в ущелье с персидской сборной. У него контракт до конца сезона, жёсткий график тренировок, поэтому даже если вы с ним свяжетесь, не думаю, что Гераклий Зевсович сможет вам чем-нибудь помочь. Извините.

– Спасибо за информацию, сударыня! – поблагодарил государь Пуфию и махнул рукой ведьме, мол, выключай эту чёртову связь.

Баба-Ягодка попрощалась со жрицей-секретаршей героя и вновь уткнулась в каталог.

– Этот спился, этот погиб на турнире, этот пропал без вести, – бурчала ведьма, листая книгу с героями, – этот на пенсии, этот срок мотает за непредумышленное, этот тоже погиб, этот в шоу-бизнес подался. О-о, вот бинго! – увидела она что-то более-менее подходящее. – Рыцарь тоскливого профиля, идальго Дон-Пихтон. Тэкс! Специализация: заколдованные мельницы, водонапорные башни с призраками, бродячие замки, административные здания. Не то! – сокрушённо вздохнула ведьма, принявшись дальше перелистывать героико-богатырский каталог, – убит на дуэли, лишён лицензии, попал под каблук, тронулся умом, иссякла сила.

– Ладно тебе, – поднялся с лавки государь. – Не мучайся! Нет нынче действующих героев на земле. Поедем мы ко двору, ужо вон рассвет забрезжил.

Умаявшийся царь шагнул к дверям и, распахнув их настежь, вышел на свежий воздух. То ли после обрушения надежд в поисках героя для освобождения Надежды, то ли после крайнего дымного «сеанса», его слегка «штормило». На улице было по-утреннему свежо, что немного взбодрило государя-батюшку.

Распинав дрыхнувшую по периметру стражу и дав указания возницам, самодержец с Годуновичем забрались в лимузиновую карету в надежде немного подремать на обратном пути.

– Не вели казнить, государь! – подбежала к карете Баба-Ягодка.

Заметив из окна избушки засуетившийся подле всё ещё воинственно расчехлённой мортиры пушкарский расчёт, она приняла их действия на свой счёт.

– Чего тебе ещё? – высунулся самодержец из окна.

– Дай мне ещё шанс, отец милостивый! – пробормотала ведьма, косясь на пушку. – Найду я тебе настоящего героя, даже двух, или нет – трёх, таких же, как легендарно-былинное звено. Почти как три богатыря! Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут!

– Баб, что ли, подобрать мне хочешь? – усмехнулся невесело самодержец, вспомнив знакомого стихотворца примерно в таком же жанре.

– Причём тут бабы, самые что ни есть мужланы будут, – не вспомнила никакого стихотворца ведьма, не сообразив куда вообще клонит царь.

– Ладно, не бери в голову, – махнул рукой государь. – Спасибо за проделанные попытки. Пока!

Владибор Ильич отодвинулся от окна, а вместо него наружу высунулся Годунович.

– Живи пока, Ягодка, хоть и без бога в сердце, но с царём в голове, живи и помни доброту государеву, – поучительно произнёс боярин, подмигнул ведьме и махнул рукой возницам.

Кортеж, сделав круг по полянке, умчался восвояси.

Проводив его взглядом, ведьма подошла к терему и, погладив избушку, вновь засела за геройский каталог в поисках подходящего героя для самодержца. Хоть и тёмная была личность, а за слова свои завсегда отвечала, не то что некоторые.

Кортеж не спеша вёз храпевших царя с боярином по главному тракту резервации. Просыпающийся лес, покряхтывая ворчливыми дубами, потягивался после разгульной ночки. Ещё несколько поворотов, и покажется застава, отделяющая заповедную зону от обычного мира. Недоспавшие стражники зевали, кутаясь в плащи. Возницы, пытаясь отогнать сон, изредка встряхивали головами. Утренние птицы, щебетавшие в ветвях над головами, только усугубляли общее полусонное состояние, ещё шибче убаюкивая людей. Вот и последний поворот, а за ним глядишь. гляди ж ты, раззява! Человек на встречке!

Шедший встречным кортежу курсом человек в плаще с накинутым на голову капюшоном тоже не успел сообразить, откуда в такую рань такое(!) интенсивное движение по «Черноборью», тем более после пресловутой «пятницы», и в растерянности остановился на «проезжей части».

Поздно заметивший пешехода возница смертоносной колесницы натянул вожжи, останавливая не менее сонных лошадей, отчего их тормозной путь должен был оказаться как минимум в два раза длинее и намотать пешехода на бешено вращающиеся, благодаря хитрому механизму, лобовые ножи.

Казавшийся немного растерянным пешеход в отчаянии выставил перед собой бесполезную в этом случае трость с хрустальным шаром-набалдашником.

Колесница с вращающимися резаками неслась на незадачливого пешехода.

Пешеход стоял, вытянув руки.

Колесница приближалась.

А пешеход стоял.

И тут вновь случилась неожиданность.

С обеих обочин, словно по команде, к пешеходу метнулись ещё два человека (из породы тех, «со значком «ГТО», которых никто ни о чём не просит, но которые считают своим долгом вмешаться.). Эти ребята, схватив стоявшего за руки, попытались оттащить его каждый в свою сторону. Правда, из-за того, что вектора их сил были примерно равны по значению, но разнились по направлению на сто восемьдесят градусов, из этой их безумно-храбро-самоубийственной затеи ничего не вышло.

Теперь уже вся троица грозила в ближайшую долю секунды превратиться в свежеразмолотый фарш.

И тут в третий раз случилась совсем уж неожиданная неожиданность.

Колесница, не достав своими ножами какие-то сантиметры до лихой троицы, вдруг стопорнулась, словно на невидимую стену наткнулась, и, сделав грандиозный кульбит вместе с пассажирами и лошадями, перелетела через троицу и приземлилась на свои колёсо-копыта аккурат за их спинами. Ошалевшие коняги, сообразив, что дело тут нечисто, без дополнительной команды рванули в сторону видневшейся заставы, увозя в колеснице приходивших в себя возницу с арбалетчиками.

Царская же лимузинная карета, имевшая больший удельный вес и менее сонного кучера, остановилась за несколько саженей до троицы, но так, что её тоже немилосердно тряхнуло со всем содержимым внутри и развернуло на дороге.