Джентльмены предпочтают блондинок - Анита Лус

Мы пригласили ее за наш столик, и все мы были в восторге от встречи. Потому что мы с Фанни знакомы около пяти лет, но мне и в самом деле кажется, что я знаю ее намного дольше, потому что моя мама познакомилась с ней сорок пять лет назад, когда они вместе ходили в школу, и потом мама обычно следила за бракосочетаниями Фанни по газетам.

А теперь Фанни живет в Лондоне, где она довольно известна как одна из самых очаровательных девушек. Ну, то есть я хочу сказать, что Фанни — личность почти историческая, потому что, если девушка пятьдесят лет подряд остается очаровательной, — это и в самом деле явление историческое. Так что если бы моя мама не умерла от старческого склероза, то все мы — она, Фанни и я — могли бы прекрасно провести время в Лондоне, потому что Фанни тоже любит ходить по магазинам.

Ну и мы отправились по магазинам, чтобы купить себе шляпки, но вместо того, чтобы идти в обычный магазин, мы зашли в детский отдел, где мы с Фанни купили себе несколько совершенно очаровательных шляпок, потому что детские вещи стоят вдвое дешевле, и Фанни всегда именно их и покупает. Ну, то есть я хочу сказать, Фанни и в самом деле любит шляпки и каждую неделю покупает их в детском отделе. И это и вправду экономит ей много денег.

А потом мы вернулись в «Ритц», чтобы встретиться с майором Фальконом, потому что майор Фалькон пригласил нас на чай в дом к одной девушке по имени леди Шелтон. Ну и майор Фалькон пригласил и Фанни пойти с нами, но она, к сожалению, должна была идти на урок музыки.

Итак, у леди Шелтон было совсем немного гостей, кажется, англичан. Ну, то есть я хочу сказать, что некоторые девушки в Лондоне зовутся «леди», что означает то же самое, что «лорд» наоборот, а некоторые девушки, которые не леди, те знатные или благородные. Ну и уж совсем немногие — не леди, и не благородные, а просто такие же, как и мы с Дороти, и все должны к ним обращаться «мисс».

Леди Шелтон была и вправду рада видеть нас, американцев, у себя в доме. Ну, то есть я хочу сказать, что она повела нас с Дороти в дальнюю гостиную и попыталась продать нам за двадцать пять фунтов несколько цветов, которые сделала своими собственными руками из морских ракушек. Ну и мы спросили, сколько это будет стоить в деньгах, и оказалось, что 125 долларов. Но я хочу сказать, что из-за Дороти мне и в самом деле предстоят в Лондоне тяжелые времена, потому что ей, конечно же, не следовало говорить английской леди то, что она сказала. Ну, то есть я хочу сказать, что ей не следовало говорить английской леди, что мы в Америке тоже используем ракушки, но только мы кладем под одну из них сухую горошину и называем это игрой. Но я сказала леди Шелтон, что нам и вправду не нужны цветы из раковин.

И тогда леди Шелтон сказала, Что она знает, что мы, американцы, любим собак, и поэтому ей хотелось бы, чтобы мы познакомились с ее матерью. Ну и мы, то есть я, Дороти и майор Фалькон, отправились в дом ее матери, который находился сразу за углом. Потому что ее мать зовется «графиней» и занимается выращиванием собак.

У матери леди Шелтон тоже была вечеринка, а сама она оказалась с рыжими волосами и довольно большим для такой пожилой леди количеством румян, и первое, что она спросила — купили ли мы цветы и ракушек у ее дочери? Ну и мы сказали, что нет. Но мне кажется, что вела она себя не так, как должны вести себя графини ее возраста, потому что она сказала: «Вы были правы, дорогие. Не позволяйте моей дочери надуть вас — эти цветы через неделю развалятся на части». Ну а потом она спросила, не хотели бы мы купить собаку. И не успела я остановить Дороти, как она уже спросила у графини: «А через сколько времени эта собака развалится на части?» Но я не думаю, что графиня поступила так, как следовало бы поступить графине, потому что она очень, очень громко расхохоталась и сказала, что Дороти ужасно забавна, потом обняла ее, поцеловала и уже не отходила от нее ни на шаг. Но я хочу сказать, что я действительно считаю, что графине не следовало поощрять Дороти, если она, конечно, не такая же неотесанная, как Дороти. Но вместо этого я просто сказала леди Шелтон, что нам не нужны собаки.

Ну а потом я познакомилась с одной совершенно очаровательной английской леди, у которой в сумочке была очень, очень красивая бриллиантовая диадема. Потому что, как сказала эта леди, она подумала, что на вечеринке обязательно будет несколько американцев и что это и в самом деле была бы очень, очень выгодная сделка. Ну, то есть я хочу сказать, я думаю, что бриллиантовая диадема — это восхитительно, потому что голова — это то место, где я никогда прежде и не думала носить бриллианты, а ведь я считала, что у меня есть почти все, пока не увидела бриллиантовую диадему.

Ну и эта английская леди, которую звали миссис Уик, сказала, что диадема много лет принадлежала их семье, но что бриллианты тем и хороши, что всегда выглядят как новые. Ну и я действительно была заинтригована и спросила, сколько это стоит не на фунты, а деньгами, и оказалось, что семь с половиной тысяч долларов.

И тогда я оглядела комнату и тут заметила одного джентльмена, который выглядел довольно ухоженным и хорошо одетым, и спросила майора Фалькона, кто это, и майор Фалькон сказал, что этого джентльмена зовут сэр Фрэнсис Бикман и что он очень, очень богатый джентльмен. Ну и тогда я попросила майора Фалькона представить нас друг другу, и, когда мы познакомились, я спросила сэра Бикмана, не подержит ли он мою шляпку, пока я попробую примерить бриллиантовую диадему, которую я могла бы носить задом наперед с резинкой, потому что у меня короткая стрижка. И еще я сказала сэру Фрэнсису Бикману, что я и вправду считаю, что это выглядит совершенно восхитительно. Ну и он, похоже, думал так же, но мне показалось, что он был чем-то озабочен.

И тут ко мне подошла графиня, и я считаю, что она и в самом деле очень нерафинированная женщина, потому что графиня сказала мне: «Не тратьте на него время, потому что всякий раз, когда сэр Фрэнсис Бикман тратит хотя бы пенни, статуя джентльмена по имени мистер Нельсон снимает свою шляпу и кланяется». Ну, то есть я хочу сказать, что некоторые люди так грубы и неделикатны, что кажется, что у них обо всем только грубые мысли.

Но эта диадема просто запала мне в душу, и я так страстно желала ее приобрести, что была совершенно расстроена, когда миссис Уикс сказала, что еще вчера вечером она собиралась на очаровательную вечеринку, на которой должно было быть полно очаровательных американцев, которые просто набросились бы на ее диадему.

Ну и я была так расстроена, что дала ей сто долларов, и она пообещала придержать диадему для меня. Потому что ну что пользы в путешествиях, если вы не можете воспользоваться каким-нибудь удобным случаем, а ведь это действительно большая редкость — купить что-то по дешевке у английской леди. Так что вчера вечером я телеграфировала мистеру Эйсману и сообщила, что он, похоже, не знает, как это дорого — получать образование в путешествиях, и еще я сказала, что мне и вправду необходимы десять тысяч долларов и что я надеюсь, мне не придется занимать деньги у какого-нибудь незнакомого английского джентльмена, даже если он и оказался бы очень, очень привлекательным. Ну и потом я и в самом деле не могла всю ночь уснуть из-за всех своих переживаний, потому что, если я не получу деньги, чтобы купить бриллиантовую диадему, может оказаться совсем непросто получить обратно свои сто долларов у английской леди.

А сейчас мне и в самом деле нужно одеваться, потому что майор Фалькон собирается повести нас с Дороти осматривать все достопримечательности Лондона. Но я действительно считаю, что если я не получу эту бриллиантовую диадему, то вся моя поездка в Лондон окажется напрасной.

Вчера был неплохой день и очень милый вечер. Ну, то есть я хочу сказать, майор Фалькон заехал за нами, чтобы показать нам с Дороти все достопримечательности Лондона. Ну и я подумала, что было бы просто замечательно, если бы с нами был еще один джентльмен, и поэтому заставила майора Фалькона пригласить сэра Фрэнсиса Бикмана, потому что получила телеграмму от мистера Эйсмана, в которой он сообщал, что не может выслать мне десять тысяч долларов, но может выслать тысячу, а ведь это было бы каплей в морс для бриллиантовой диадемы! Ну и сэр Фрэнсис Бикман сказал, что он не сможет пойти с нами, но я так упрашивала его по телефону, так упрашивала, что в конце концов он согласился. Ну и майор Фалькон приехал на своем автомобиле, и Дороти села с ним, а я — с сэром Фрэнсисом Бикманом, но я сказала, что я не собираюсь звать его сэр Фрэнсис Бикман, а буду звать его просто Пигги.

В Лондоне, похоже, всегда поднимают очень, очень большой шум по пустякам и трясутся над всякой ерундой. Ну, то есть я хочу сказать, что в Лондоне и в самом деле нет ничего особенного. Ну, например, они так много шумят из-за этой своей башни, которая называется Тауэр и которая на самом деле не такая уж высокая, и даже ниже, чем Хикокс-билдинг в Литл-Роке, штат Арканзас, а уж на одном из наших небоскребов она и вовсе показалась бы печной трубой. Но сэр Фрэнсис Бикман захотел, чтобы мы вышли из машины и осмотрели башню, потому что однажды утром одной довольно знаменитой королеве там отрубили голову, и тут Дороти сказала: «Какой дурой надо быть, чтобы вставать с постели в такое утро!» И, право, это единственные разумные слова, сказанные Дороти в Лондоне. Ну и мы не стали утруждать себя осмотром и больше не пошли смотреть ни на какие достопримечательности, потому что оказалось, что тут, в Лондоне, есть очень, очень модный ресторан, который называется «Кафе де Пари», и в нем готовят восхитительный коктейль из шампанского, который вам не получить в Нью-Йорке ни за какие деньги, и я сказала Пигги, что когда путешествуешь, то надо пользоваться любым удобным случаем, чтобы узнать все то, что вы не сможете узнать дома.