Подряд на Муссолини - Алекс Фельдман

 Коммунистов он недолюбливал.

 За восемь месяцев своего военного руководства Сопротивлением он довольно часто вступал в столкновения с Луиджи Лонго, и вот опять коммунисты донимают его со своим, как ему казалось, мелким вопросом...

 На данный момент проблемы  города, судьба сотен тысяч его горожан были для него первостепенной задачей.

 Стрелка старинных напольных часов застыла на цифре двенадцать.

 Куранты пробили три раза, напоминая хозяину кабинета, что на дворе уже три часа ночи.

 Терпение генерала лопнуло, и, махнув рукой, он сердито произнёс:

 - Ну и кончайте с ним!

 Штаб-квартира Беллини находилась в здании муниципального правления Донго.

 Ранний телефонный звонок не сулил ничего хорошего.

 Партизанское командование из Менаджио, расположенного в двадцати двух километрах южнее, предупреждало:

 черная «лянча-априлиа» с регистрационным номером РМ 001 только что протаранила баррикаду вопреки отданному приказу остановиться.

 За ней проследовала грузовая автомашина, окрашенная в желтый цвет, с вооруженными людьми на борту.

 Беллини предположил, что это  группа фашистов, направленная для освобождения Муссолини.

 В этот момент в его распоряжении было очень мало людей: большинство ушло на задания, остальные были в охранении.

 Минут через тридцать, стоя у окна, Беллини увидел приближающийся грузовик, набитый солдатами.

 Офицер, не выходя из кабины, потребовал местное начальство.

 Граф Беллини медленно поднялся из-за письменного стола, правой рукой машинально расстегнул кобуру - через несколько минут могла начаться перестрелка из-за Муссолини.

 Не теряя ни минуты, позвонил Лаццаро в Домасо:

 - Мне нужна помощь.

 Собери людей, сколько сможешь и быстро ко мне.

 Спустившись вниз, он увидел стоящих цепью солдат.

 Все, как один, были в новом обмундировании, с такими же новыми, ещё не протертыми от смазки автоматами в руках.

 - Полковник Валерио из добровольческого корпуса «Свобода», - представился офицер.

 - Мне надо переговорить с вами по вопросу чрезвычайной важности.

 Беллини жестом попросил полковника подняться наверх.

 Войдя в кабинет Беллини, Аудизио предъявил ему свой мандат.

 - Мы намерены перестрелять всех важных фашистских бонз, - сообщил графу Аудизио.

 - Таков приказ, полученный мною.

 Беллини был ошеломлен.

 Слова комом  застряли в горле:

 - Расстрелять людей без суда - это мерзко, чем же мы лучше фашистов.

 Аудизио распорядился предъявить ему список заключенных и, несмотря на протест Беллини, стал делать на нем отметки, проставляя черные кресты.

 - Бенито Муссолини - смерть.

 - Кларета Петаччи - смерть.

 - Вы расстреляете женщину? - вспылил Беллини.

 - Она поддерживала его политику все эти годы,  - не повышая тона, ответил Аудизио.

 - Да она только его любовница, - огрызнулся граф.

 - И за это её казнить?

 - Я не выношу никакого приговора, - поправил его Аудизио.

 - Приговор вынесен в приказе...

 Граф попытался найти компромиссное решение, предложив передать Муссолини и Кларету Моретти, а остальных пленных доставить в Донго  в распоряжение Аудизио.

 Тогда Беллини и его люди сняли бы с себя всю ответственность за дальнейшее.

 Не успел Беллини отъехать, чтобы встретить подкрепление, как Моретти сел в автомобиль Фиат 1100, водителем которого был бывший шофер местного ювелира  Джиован Батиста Дженинацца, и отправился за Муссолини и Кларетой.

Часть тринадцатая.   Расправа.

 Рядом с ним сидел Альдо Лампреди, а на переднем сиденье около водителя – Вальтер Аудизио, ворчавший на каждом повороте:

          - Да осторожней ты!

 «Фиат» остановился у небольшого ручья, в котором три пожилые женщины полоскали белье.

 Когда все четверо вышли из машины, было 3.50 пополудни.

 Одна из женщин спросила водителя:

          - Что здесь происходит?

          - Не знаю, - ответил водитель.

 Он и на самом деле ничего не знал.

 Перед тем, как выехать из Донго, ему было сказано:

          - Учти, парень, сейчас ты увидишь очень важных людей.

          - Если дорожишь своей головой, постарайся их сразу забыть.

 Войдя в спальню, как потом бахвалился Аудизио, он поприветствовал Муссолини и сказал ему:

          - Я пришел, чтобы освободить вас.

 Тем самым он хотел усыпить подозрение дуче.

 На что Муссолини, тронутый его словами, ответил:

          - Я отдам вам всю империю.

 Присутствующий при этом Альдо Лампреди впоследствии заявил, что такого театрального диалога он не слышал, да его и быть не могло - Муссолини отлично понимал, что пробил его час.

 Лампреди, будучи членом правления компартии, прибыл в Донго вместе с экзекуционным взводом, чтобы проследить за тем, как будет исполняться приказ Луиджи Лонго:

          - Никаких эффектных сцен, никаких исторических речей, только экзекуция.

 Лия де Мариа стояла у окна спальни и смотрела, как четверо вооруженных людей повели к машине её постояльцев.

 Кларета, которая была ей очень симпатична, куталась в шарф.

 А Лия, провожая её взглядом, ломала себе голову, что же ожидает столь приятных людей.

 Когда «Фиат» тронулся с места, Кларета не плакала.

 Сидя на заднем сиденье, она держала Муссолини за руку.

 Оба они показались Дженинацце странно спокойными.

 Спускаясь под гору, машина двигалась со скоростью похоронных дрог, впереди нее, не торопясь, шёл Лампреди.

 На переднем сиденье,  периодически оглядываясь назад, восседал  Аудизио с автоматом в руках.

 Отъехав пятьсот метров от крутого поворота дороги, он приказал водителю остановиться у  железных ворот виллы Belmonte, каменные стены которой густо заросли плющом, а невдалеке за домом виднелось озеро.

 Выйдя из машины, Аудизио подошел к воротам, открыл калитку, затем вернулся и сказал Муссолини и Кларете:

         - Выходите.

 Рукой, показав им, чтобы они шли к дому, он пошел следом за ними.

 В пятнадцати метрах от озера их ожидал Моретти, а на повороте дороги двое партизан перекрыли дорогу, шедшую из деревни.

 Между ними и автомашиной находился Лампреди, так что бежать было некуда.

 Аудизио жестко произнес:

 - По приказу командования добровольческого корпуса «Свобода» на меня возложена миссия, привести в исполнение приговор итальянского народа.

 Кларета крикнула:

          - Вы не можете лишить нас жизни таким образом!

          - Вы не можете так поступить!

 - Отойдите в сторону или будете убиты первой! - рявкнул Аудизио.

 На лбу "полковника" выступили крупные капли пота, и он с остервенением нажал на спусковой крючок автомата, но новенький автомат... заклинило.

 Тогда он выхватил из кобуры пистолет, раздался сухой щелчок, и опять выстрела не последовало.

 Обернувшись к Моретти, Аудизио крикнул:

           - Дай мне свой автомат!

 Моретти тут же подбежал к нему и передал вошедший в историю длинноствольный французский автомат калибра 7,65 миллиметра, образца «Д-Мас», выпуска 1938 года, номер Ф.20830 с трехцветной лентой на цевье.

 На секунду Муссолини вспомнил, как в феврале 1916 года вот так же, как и сейчас, перед ним стоял офицер и тоже зачитывал приказ... о присвоении ему чина капрала.

 Как же там было, в том приказе?

 Ах, да:

        -За примерную службу, высокий моральный дух и храбрость истинного берсальера.

       - Муссолини всегда первый на опасных заданиях.

       - Не боится трудностей, усерден и точен при исполнении поручений.

 Муссолини расстегнул свою серо-зеленую куртку и, глядя в упор на своего палача, отчетливо произнес:

        - Стреляйте мне в грудь.

 Кларета, на секунду опередив автоматную очередь, бросилась к дуче, прикрыв его своим телом, и была сражена наповал, упав к ногам палача с зажатым в руке стебельком.

 Аудизио дал две короткие очереди по Муссолини, выпустив девять пуль.

 Четыре попали диктатору в нисходящую аорту, а остальные - в бедро, шейную кость, затылок, щитовидную железу и правую руку.

 На грузовике, окрашенном желтой краской, трупы были доставлены в Милан и под покровом темноты повешены на том месте, где немцами в августе 1944 года были расстреляны пятнадцать партизан.

 Дуче повесили головой вниз на специально сооруженной виселице.

 Рядом с ним висела Кларета Петаччи.

 На плане были повешены ещё тринадцать соратников Муссолини, среди которых были Алессандро Паволини, секретарь фашисткой партии Италии и брат Клареты, расстрелянные экзекуционным взводом в Донго сразу же после расправы над Муссолини.