Любовная паутина - Хлоя Флеминг

Вокруг тульи ковбойской шляпы он повязал цветную ленточку. В это время во дворе послышались тяжелые шаги, и кто-то громко постучал в дверь. Джон оставил свои сборы, поправил шляпу на голове и отправился открывать дверь.

В дверях, улыбаясь, стоял Большой Папаша Сильверсмит — уважаемый патриарх разветвленного клана Сильверсмитов, владелец ранчо и основатель династии Сильверсмитов — нефтяных магнатов. После традиционного рукопожатия он осмотрел своего племянника с ног до головы, но комментировать его внешний вид не стал.

— Ты хотел видеть меня, сынок?

— Да, дядя. Спасибо, что пришли. — Джон пригласил родственника зайти и пододвинул стул, чтобы тот мог сесть. Взяв для себя и старика пару бутылок ледяного пива в холодильнике, Джон присел рядом с ним на кровать. Не желая вдаваться в ненужные подробности, он решил сразу перейти к делу. — Большой Папаша, я хочу взять отгул на выходные.

— Что-то случилось? — нахмурил брови Большой Папаша.

— У меня, — Джон прочистил горло, — свидание.

— И тебе нужны именно выходные. — В голосе дяди звучали нотки отеческой укоризны.

— Это не совсем то, что вы подумали. Я еду в Чикаго встречаться с ее семьей.

— Ах, черт возьми! Малыш, я и не знал, что ты уже успел кого-то приглядеть! — Хмурое лицо дяди озарила лучезарная улыбка.

Все прекрасно знали, что ничто не могло порадовать Большого Папашу сильнее, чем известие о том, что кто-то из членов его семьи влюбился. Он чокнулся с племянником и дружески обнял его.

— Она — особенная, сэр. — Джон всячески старался не проговориться, что это будет их первое свидание с Кристиной.

— Конечно, если ты уже собираешься познакомиться с ее семьей. Как ее зовут?

— Кристина.

— Прекрасно. Ну я не хочу лезть не в свое дело, да и ты уже достаточной взрослый, но я не выполню свой долг старшего родственника, если не предупрежу тебя о том, что твое поведение должно, — дядя снова изучающе посмотрел на Джона, — в эти выходные быть поведением Сильверсмита.

— Даю слово.

— Прекрасно. Когда ты собираешься ехать?

— Я повезу ее в Чикаго сегодня вечером, как только закончится ее смена в закусочной Теда. Она работает там официанткой. — Джон, подперев голову руками, неотрывно смотрел на дядю. — Большой Папаша, ты не будешь возражать, если я возьму на выходные большой старый грузовик, на котором вчера мы возили сено?

— Для чего?

— Я хочу везти Кристину в Чикаго на нем.

— Ты хочешь везти свою девчонку в Чикаго на этой старой развалюхе, когда у тебя есть прекрасные новенькие грузовички со всеми удобствами? — удивился пожилой мужчина. — Почему?

— Большой Папаша… — Джон в замешательстве потирал руки, не зная, как лучше все объяснить. — Она не хочет выставлять напоказ мой достаток. Ее семья… ну… ее семья…

— Можешь не продолжать. Я все понял.

Интересно, насколько правильно он все понял?

— Ты не хочешь сразу раскрывать все карты. — Несколько сузив глаза и оттопырив губу, Большой Папаша в задумчивости покачал головой.

— Точно.

— Наверное, ты прав. Я знаю, что деньги нашей семьи не дают некоторым спокойно спать. Но не волнуйся, сынок, если она любит тебя, то и она, и ее семья примирятся с тем фактом, что я и твой отец владеем изрядным куском земли в этом штате и ты — наследник всего этого.

— Ты вправду так думаешь? — Джону и самому хотелось бы в это верить.

— Конечно. С моими собственными детьми это случалось уже не один раз. Просто будь собой. Поменьше говори и побольше слушай, что говорят другие. — Большой Папаша взглянул на часы. — Ну мне пора идти. Работа не ждет. Если хочешь, бери этот старый грузовик. Желаю хорошо провести время, сынок. Сделай так, чтобы мы с твоим отцом могли гордиться тобой.

— А-а-а. Спасибо, сэр. Я сделаю все, что в моих силах. — Джон не мог отделаться от некоторого чувства вины.

— Генри, ты остаешься за старшего в эти выходные, пока не будет Джона, — бросил Большой Папаша брату Джона. Он как раз столкнулся с ним в дверях, собираясь уходить.

— Правда? — Радости и удивлению Генри не было предела.

— Точно.

Генри проводил взглядом дядю, грузно ступавшего по направлению к своему «лендроверу», закрыл дверь и обернулся к кровати, на которой Джон разложил вещи, приготовленные для поездки.

— Вот это сапожки, — присвистнул Генри, разглядывая экстравагантную обувь своего брата.

— Заткнись.

— Куда ты собираешься в эти выходные? На родео? — как ни в чем не бывало продолжил расспросы Генри.

— У меня свидание.

— И тебе для этого нужны шпоры? — В крайнем удивлении Генри приподнял левую бровь и принялся с возрастающим интересом рассматривать остальное снаряжение, разложенное на кровати. — Должно быть, это довольно необычное свидание.

— Ты прав, — кивнул головой Джон и, немного помолчав, добавил: — Это самое дурацкое свидание, которое у меня когда-либо было.

— И когда же прикажете ждать вас домой, сэр?

— Хороший вопрос. — Джон сгреб коровий хлыст, сложил его и сунул в сумку.

Генри изумился еще больше.

— О, это — не для нее. Это — для ее бабушки, — рассмеялся Джон, поймав удивленный взгляд брата.

— Да, да, конечно… — Не в силах больше оставаться на ногах, Генри присел на кровать. — Может быть, ты все-таки объяснишь, что здесь происходит?

— Боюсь, я не смогу сделать этого так, чтобы ты понял. — Джон застегнул на молнию свою кожаную сумку, поставил ее на пол и все-таки решил поговорить с братом и рассказать тому, что произошло несколькими часами раньше во время обеда в закусочной Теда.

— Погоди, дай-ка разобраться. — Генри был заинтригован. — Ты говоришь, что Кристина хочет представить тебя как своего мужа, и поэтому ты едешь с ней к ее родственникам и одеваешься как ковбой из старинного фильма?

— Совершенно верно. Бесполезно говорить ей, что сейчас мы пасем скот, разъезжая на новеньких «лендроверах». Она этому все равно не поверит.

— И она не знает, что наша семья состоятельнее, чем ее?

— Нет. И я не собираюсь ей об этом говорить. По крайней мере, пока. Кристине известно только, что я — бригадир на ранчо Большого Папаши. Могу поспорить, она думает, что я живу от получки до получки. Она никогда не слышала ни о Большом Папаше, ни о нашем отце, ни о наших нефтяных месторождениях, ни о наших компаниях.

— В каком же захолустье она жила? — удивился Генри.

— Насколько я понял, большую часть своей жизни она потратила на то, чтобы убежать ото всего, что связано с большими деньгами. Ты ведь знаешь, что большие деньги испортили много хороших людей, превратив их в исчадие ада.