Между нами море (СИ) - Алешкина Ольга

И каково же было наше удивление, в километре от берега встретить двух парней, путешествующих на матрасе. Огромном, надувном матрасе, которые обычно используют в походных условиях вместо кровати. Встретились мы не буквально, парни гребли намного правее, судя по всему, их заплыв состоялся с главного пляжа.

— Чудики, — покачал головой Гордей.

— Идиоты, — добавила я.

Теперь мы наблюдали не за берегом, а за ними. Парни отчаянно гребли, только получалось у них ещё хуже, чем у нас. Их просто уносило всё дальше и дальше в открытое море.

— Так не пойдет, — сказал Гордей, разворачивая катамаран, и крикнул им что есть мочи: — Парни, эй! Гребите к нам!

Естественно, мы двинули к ним навстречу, наискосок удаляясь от берега. В эту самую минуту происходит ужасное: сильнейший порыв ветра попросту выбивает из-под них матрас. Парни падают в воду, тот, вздыбливаясь от порывов, делает тройное сальто и приземляется на воду в нескольких метрах от горе-путешественников. Парни плывут за ним, но ветер, решивший сыграть с ними злую шутку, подхватывает матрас и уносит вновь, когда им остается буквально вытянуть руку, чтобы схватить его.

— Бросайте! Плывите к нам! — командует Гордей. — Сюда! Сюда!

Вместо того, чтобы послушать Гордея, парни решили играть в догонялки. Ситуация повторилась. Один из них не выдержал и, наконец, поплыл в нашу сторону. Второй решил проявить характер и никому не нужное, губительное в подобной ситуации упорство. Третья попытка тоже не увенчалась успехом. Мы уже видели матрас с трудом.

— Быстро, назад!

Я даже не уверена, что он слышал Гордея, ветер старался, разносил, смешивал звуки, но развернулся.

В итоге, они оба очутились на катамаране. Парней трясло, буквально лихорадило и отнюдь не от холода. Мандражировали от страха, усталости и контролю эта трясучка не поддавалась. В том плане, что унять дрожь у них никак не получалось, было заметно, они стесняются перед нами, малолетками, этого своего состояния.

— Что парни, в Турцию решили махнуть? — пошутил Гора, пытаясь разрядить обстановку.

Парни никак не отреагировали, даже не посмотрели в его сторону. Они вообще старались на нас не смотреть. Постепенно их трясучка сошла на нет, один даже заменил меня на педалях. Зато, когда нам удалось приблизиться к берегу, они, не дожидаясь, когда пристанем, просто нырнули в воду и уплыли, не попрощавшись и даже не поблагодарив за своё спасение.

К чему я это вспомнила? К благодарности. Честно, мне было почему-то обидно в тот момент. Мы перепугались сами, радовались, когда они смогли присоединиться к нам, а в ответ — пустота.

— Ладно, — сказал Гордей, — главное, все живы.

Вот и я думаю — главное жива, так что ли, получается?

«Не так, ни хрена не так. В жизни ещё и радости бывает предусмотрены, но тебе об этом знать не дано», — буркнула я и свернула к дому.

Глава 6

Гордей

Серега приехал ближе к обеду. Я нетерпеливо поджидал его, растрачивая рабочее время вхолостую и успокаивая себя — мне только узнать. Удовлетворю любопытство, закрою гештальт и вычеркну её нафиг из своей жизни. Сергей парень толковый, с заданием справился наверняка, уверен, что-нибудь да нарыл.

Я попросил Алену сварить нам кофе, дождался пока принесет и спокойно, как можно равнодушнее, спросил:

— Чем порадуешь?

— Значит так, — незамысловато начал Сергей, потирая руки. Выглядел довольным, старался выходит. — Откуда приехала девушка узнать не удалось, со слов соседки, издалека, конкретного места она не знает. Не похоже, что обманывает, иначе так бы и заявила — не скажу, дама она прямолинейная. У девушки умерла тётка, но на похороны она не успела, соседка нашла номер её телефона лишь на девятый день.

— В смысле нашла? — перебил я.

На протяжении двух лет я, как проклятый, таскался к Фаине Аркадьевне, Асиной тётке. До конца лета каждый день подряд, не пропустив ни единожды, уехав учиться, раз в неделю, по субботам. Поначалу мы перекидывались парой фраз, хотя я замечал: тетка разговоров о племяннице не выносила, по прошествии времени она просто встречала меня в дверях, отрицательно мотала головой, что означало — новостей нет, закрывала калитку и уходила. Молча. А однажды так и сказала: «Прекрати сюда таскаться, надоел. Неужели не понятно, не ты, ни я её больше не интересуем!» Я пообещал ей больше не приходить, но уговорил записать мои цифры. Фаина номер телефона записала, но так ни разу мне не позвонила, а сейчас выясняется телефон Аси всё же имелся…

— Там какая-то мутная история, — пустился в объяснения Серега. — Девушка эта восемь лет назад сбежала из дома. Вечером ушла на выпускной, а на следующий день её никто не видел. Вы что-нибудь слышали про эту историю? — уточнил он. Я неоднозначно покивал, ему вовсе необязательно знать, и сказал:

— Продолжай.

— В общем, девушка сбежала, от неё ни слуху, ни духу, в полицию тётка заявлять не стала, обозлилась. Девка, как я понял, деньги стащила. Пару лет назад тётке несколько раз звонят и молчат в трубку. Тетушка, не будь дура, сообразила, не иначе блудная племянница трезвонит. Перезвонила, но девица общаться не пожелала. Тётка номерочек записала и прибрала, а соседка его на девятый день и нашла, выходит.

— Номер догадался спросить?

— Какое там, не дает, старая перечница, — возмущенно протянул он и передразнил соседку: — «Хоть десять тыщ предлагай, не дам».

— Ладно, проехали. Дальше.

— Баба, та что покойница, дом гостевой держала, а родни кроме племянницы никого. Получается беглянка единственная наследница. По девушке всё.

— Армянин?

— Я номера его тачки срисовал и смотался пробить до Юрия Борисовича, на вас сослался. Из Армавира он. Разведен, детей не имеет, особо нигде не мелькал, не привлекался. Три года назад на заработки приехал. Все три года работал в гостевом у тётки этой беглянки. По словам соседки, девушка снова его наняла.

Я отблагодарил Сергея купюрами, тот подмигнул — обращайся и спрятал деньги в нагрудный карман ветровки. Мы попрощались, он, насвистывая, вышел, я переместился к окну.

Трудяга, значит, обычный работник. Что ж, это полностью меняет дело. Я распахнул окно и глубоко вдохнул. Ясень за окном набирал цвет, но зудело внутри отнюдь не от цветения. Царапало даже. Мы всё-таки поговорим, милая. Всё-таки поговорим. Я резко захлопнул окно — чего тянуть, прямо сейчас и поеду.

Уже в машине я решил заскочить домой, принять душ и переодеться. Бросил тачку за воротами, вбежал по лестнице и замер в прихожей, прислушиваясь. Милка и мама чаевничали в столовой. Какого дьявола она таскается сюда, как к себе домой?!

Из кухни выплыла Соня, мамина помощница, я приложил палец к губам — тсс-с… Соня закинула полотенце на округлое плечо и хитро заулыбалась. Мои знаки: отвлеки, я незаметно прошмыгну наверх, Соня истолковала правильно, ввалилась в столовую и взревела:

— Мариночка Николавна, мрачно тут у вас, я вам шторы раздвину.

Взвизгнули кольца по штанге, я осторожно выглянул — обе уставились на окна. Я метнулся к себе и сразу отправился в душ, мысленно посылая Соньке воздушные поцелуи. Обожаю каждый её килограмм, а у неё их сто, не меньше. С Соней у нас отношения дружеские, несмотря на её шестидесятилетний возраст. В этом доме Соня мой единственный и надежный товарищ, прикрывала меня бессчётное количество раз. Сейчас уже не от кого, отец давно умер, но по старой памяти сообразила.

В этот раз наши уловки не помогли. Не знаю, как она прочухала, только когда я вышел из душа Милка лежала на моей кровати задницей вверх. Это внезапно взбесило — в комнате есть кресло, в конце концов.

— Мила, ты чья подружка, моя или Марины Николаевны?

Милка перевернулась, потянулась и кокетливо сморщила нос:

— Котик, не ревнуй.

— И не думал, — бросил я, миндальничать недосуг. — Просто если моя, то я с тобой сегодня не договаривался встречаться, а если мамина, то беги вниз, чай ещё есть.