Суть вещи - Алёна Алексина

Кино приходит, когда она перестает контролировать происходящее и саму себя, больше не чувствует себя человеком – от нее остается лишь образ, картинка на экране. Фильм о ней, который смотрит кто-то другой.

Лиза пытается сосредоточиться на беге. Ее выносит к станции метро. Людей становится все больше, и ей приходится уворачиваться от них, лавировать в толпе. В какой-то момент Лиза вылетает на проезжую часть, жадно впитывает визг тормозов, ругань водителя, крики прохожих, но как-то удачно и вовремя отскакивает и не останавливаясь бежит дальше. Лизе нравится, какая она вдруг стала ловкая. Она представляет, что за спиной развевается шелковый плащ, а ноги облегают высокие сапожки Суперженщины.

В голову лезут мысли о Ясе, и Лиза старательно пытается переключиться на что-нибудь. Вот например, завтра воскресенье. Наверняка бабушка приготовила ей что-нибудь посмотреть. Интересно, думает Лиза с усмешкой, в кино тоже смотрят кино?

Сколько Лиза себя помнит, по выходным они с бабушкой усаживаются смотреть какой-нибудь знаменитый фильм. Больше всего ей нравятся экранизации комиксов, конечно. Картинки – это то, что надо. Просто и понятно. А вот когда начинаются разговоры, Лиза ничего не понимает, но бабушка ставит фильм на паузу и терпеливо показывает едва заметные изменения в мимике – учит Лизу языку тела, обращает внимание на то, как изменился тон, раз за разом повторяет и объясняет, находя все новые и новые слова для одного и того же, чтобы Лизе было чуть легче понять, и Лизе в какой-то момент начинает казаться, что она слышит и понимает разницу. Но фокус работает, только пока бабушка рядом. Лиза выучила, как бабушка шутит, или смущена, или сердита, или растеряна – и как это называется словами. Вызубрила, как стихотворение. Но у каждого человека – своя азбука, свой язык, и Лиза мучительно теряется в этом вавилонском столпотворении.

Лиза нечасто беспокоится о том, что ощущают другие. Даже собственные чувства ее волнуют не слишком. Тем более что она далеко не всегда понимает, что именно чувствует и по какой причине. Обычно ее занимает только то, что на душе у бабушки, – потому что ей хочется, чтобы бабушка побыла с ней подольше. Остальные люди слишком далеко, чтобы хотя бы попробовать понять их. И хорошо, думает Лиза. Если за всех переживать, то, наверное, вообще на части разорвет. Мучительные мысли о Ясе загнали ее сейчас в такой тупик, что она не в силах ничего предпринять. Может только бежать, уворачиваясь от идущих навстречу прохожих и представляя, как за плечами бьется алый шелковый плащ. Пусть только он будет льняным и серым, если можно.

Лиза сворачивает за угол и старается поднажать. Нужное ей приземистое здание уже маячит в глубине двора. Его крыльцо ярко освещено, на дороге перед ним шеренгой стоят все три машины – грязный Митин седан и два обшарпанных бобика.

Лиза загадывает: если удастся добежать до крыльца за пять секунд, значит, все закончится хорошо. Четыре, три, две. Осталась последняя секунда. В попытке преодолеть оставшиеся до ступеней пару метров, Лиза отталкивается от земли и изо всех сил прыгает. Какую-то долю секунды она летит – плащ колышется по ветру, – но тут же приземляется на обледенелые ступени, оскальзывается, еще какой-то миг пытается устоять на ногах – нет, падает, обдирая колени и ладони, и обмирает на секунду, проживая удар. Но уже в следующий миг, игнорируя боль, которая уходит куда-то далеко, стремительно поднимается и привычно распахивает тяжелую, на огромных пружинах, дверь. Осталось немного.

Лиза легко перемахивает через турникет и, не обращая внимания на крики и топот за спиной, сосредоточенно и стремительно проносится по коридору, взлетает на второй этаж, врывается в кабинет и валится на худенький диванчик.

Недовольный диванчик еще доскрипывает под ней, когда в кабинет вбегает незнакомый парнишка с пистолетом:

– Тарщ капитан, простите! Она…

– Отставить, Павлов, все в порядке. Возвращайтесь на пост, потом все объясню, – говорит парнишке Митя, и тот, пятясь, выходит из кабинета и осторожно прикрывает за собой дверь.

– Новенький на посту, не в курсе про тебя. Почему в крови вся? – спрашивает Митя и терпеливо ждет ответа.

– Скользко, – наконец выдавливает из себя Лиза.

– Сиди тихо тогда, – говорит Митя. – Я пока занят.

Только теперь Лиза замечает, что Митя в кабинете не один.

По другую сторону стола сидит какой-то помятый мужчина в приятно серой одежде. Голова низко опущена, как будто он без сознания или спит. Приглядевшись, Лиза понимает, что руки его сведены за спиной и наручниками пристегнуты к спинке стула.

– Никодимов, – бесцветным голосом говорит Митя. – Никодимов, Никодимов… Долго мы с вами будем тут сидеть? Уже четвертый час беседуем. Вам, наверное, отдохнуть уже хочется. И мне. Суббота сегодня, напоминаю. Вот смотрите, ко мне девушка пришла. Девушка ждет, когда мы закончим. Мы ж вас фактически на трупе поймали. Давайте-ка еще раз пройдемся по известным нам событиям. Я буду говорить, как все было, а вы меня поправьте, если я что-то не так скажу.

Митя поворачивает к Никодимову монитор, выводит на экран какие-то фотографии. Лизе из угла совсем не видно. Очень хочется взглянуть, но она не должна мешать. Она встряхивает запястьями, поправляя браслеты. Никодимов сидит без движения. Даже на экран не смотрит. Кое-кто скверно воспитан, сказала бы бабушка.

– Итак, Никодимов. По фактам. Во вторник вы в тоске и тревоге приносите нам заявление, что ваша мать пропала. Правильно? В среду поднимаете отряды добровольцев прочесывать город и лес. Конец ноября. Старенькая мама в маразме могла уйти куда угодно и там замерзнуть, так? Страшная ситуация, весь город в шоке, все соседи подняты по тревоге. Вы тоже принимаете самое деятельное участие в поисках. Ездите по городу на своем личном автомобиле “шкода октавия” две тысячи шестого года выпуска. Неплохой, кстати, автомобиль, у меня хуже. Пока все верно?

Никодимов едва заметно кивает. Митя добавляет в голос красок:

– За что вы убили маму, Никодимов?

Никодимов едва слышно бормочет:

– Я не убивал.

– Никодимов, давайте еще раз: мы сейчас о фактах. Вас задержали в Сулыковке, у реки, при попытке избавиться от тела. В реку хотели сбросить, как я понимаю. Умно. Как раз встал лед на Каме. Пока не было льда, тело могло всплыть ниже по течению, да? Вы убили маму, ночью вывезли тело, не знали, куда его девать, и спрятали его в камышах, а когда поиски стали масштабнее, вы вернулись, потому что вам это казалось недостаточно надежным: а ну как охотники обнаружат его раньше вас? Или звери растерзают – и кто-нибудь найдет фрагменты тела? Или дрон кто-нибудь запустит – и увидит ее? Поэтому нужно было избавиться от тела, и лучшим выходом вам показалось убитую вами маму спустить под лед.