Тени сгущаются - Глен Кук

Убей кого-нибудь, сказал Крейг. Или ограбь. Шед всерьез обдумывал оба варианта. Он был способен на все, чтобы сохранить «Лилию» и защитить свою мать.

Заполучить бы хоть парочку стоящих клиентов! А то у него сплошь мошенники да бродяги-однодневки.

Ему нужны солидные постояльцы. Но их не будет, пока не сделаешь в таверне ремонт. А на ремонт нужны деньги.

В дверь вкатился Аза. Бледный и перепуганный, он потрусил прямо к стойке.

– Ну что, узнал, где взять дровишек? – спросил его Шед.

Аза покачал головой и бросил на стойку два герша:

– Дай мне выпить.

Шед кинул монеты в ящик. Откуда они у клиента – об этом спрашивать не принято. Деньги не пахнут. Шед налил полную кружку. Аза жадно протянул руку.

– Нет, погоди, – заявил хозяин таверны. – Выкладывай, что стряслось.

– Брось, Шед! Я же тебе заплатил.

– Конечно. И я тебя обслужу, как только ты мне расскажешь, почему ты такой вздрюченный.

– Где твой постоялец, Ворон?

– Наверху. Дрыхнет. – Ворона не было дома всю ночь.

Азу затрясло еще сильнее.

– Дай мне кружку, Шед!

– Рассказывай.

– Ладно. Крейг вместе с Рыжим прижали меня. Они хотят узнать о Вороне побольше.

Теперь стало ясно, где Аза разжился деньгами. Он пытался продать Ворона.

– Рассказывай дальше.

– Они просто хотели узнать о нем, вот и все.

– Что они хотели узнать?

– Где он бывает.

– Зачем?

Аза замялся. Шед отодвинул кружку подальше.

– Ну ладно! Крейг послал двоих парней следить за ним. А те испарились. И никто ничего не знает. Крейг вне себя от ярости.

Шед протянул ему кружку. Аза осушил ее одним глотком.

Кабатчик глянул в сторону лестницы и поежился. Возможно, он недооценил Ворона.

– Что Крейг говорил обо мне?

– Ты бы побаловал меня еще кружечкой, Шед.

– Я тебя побалую. Кружечкой по башке.

– Не больно-то ты мне нужен, Шед. У меня теперь связи. Я могу переметнуться под крылышко к Крейгу, когда захочу.

Лицо у Шеда потемнело.

– Ты выиграл, – буркнул он и налил вина.

– Он хочет вывести тебя из игры, Шед. Чего бы это ни стоило. Он вбил себе в голову, что ты с Вороном заодно. – Аза злорадно ухмыльнулся. – Он только все удивляется, как это ты набрался духу взбрыкнуть.

– Бред какой-то. У меня нет ничего общего с Вороном, Аза, И ты это знаешь. Аза наслаждался моментом.

– Я пробовал втолковать это Крейгу. Но он и слушать не хочет.

– Допивай свое вино и проваливай, Аза.

– Ты что, Шед? – В голосе у Азы прорезались привычные ноющие нотки.

– Ты слышал, что я сказал. Проваливай. Иди к своим новым дружкам. Посмотрим, надолго ли ты им понадобился.

– Шед!..

– Они вышвырнут тебя на улицу, Аза. Прямиком ко мне и моей маменьке. Пошел вон, кровосос!

Аза допил вино и выскользнул, втянув голову в плечи. Он почуял в словах Шеда горькую правду. Его дружба с Крейгом будет хрупкой и недолговечной.

Шед пытался предупредить Ворона. Тот от него отмахнулся. Шед протирал кружки, наблюдая за тем, как Ворон болтает с Душечкой на беззвучном языке жестов, и напрягал всю свою фантазию, силясь придумать, как бы ограбить кого-нибудь в верхнем городе. Обычно в эти утренние часы он глазел на Душечку и старался представить, какой бы найти к ней подходец, но в последнее время страх перед улицей заглушил привычную похоть.

На верхнем этаже раздался такой дикий визг, как будто свинье перерезали горло.

– Мама!

Шед понесся по лестнице, прыгая через две ступеньки разом.

Старая Джун, тяжело дыша, стояла в дверном проеме общей ночлежки.

– Мам! Что случилось?

– Там покойник!

У Шеда екнуло сердце. Он влетел в комнату. На правой нижней койке лежал какой-то старик.

Прошлой ночью в ночлежке было всего четверо постояльцев. По шесть гершей с носа. В комнате – шести футов в ширину и двенадцати в длину – помещались двадцать четыре койки, поставленные в шесть ярусов. Когда ночлежка заполнялась до отказа, Шед за два герша пускал желающих поспать стоймя, прислонясь к веревке, натянутой посередине.

Шед тронул старика – кожа была холодной. Помер уже несколько часов назад.

– Кто он такой? – спросила Джун.

– Понятия не имею.

Кабатчик пошарил в лохмотьях покойного. Нашел четыре герша и железное кольцо.

– Черт! – Он не мог их прикарманить. Если Хранители ничего не найдут, у них возникнут подозрения. – Нас, видно, кто-то сглазил. Четвертый жмурик за этот год.

– Такие у нас постояльцы, сынок. Все они одной ногой в Катакомбах. Шед сплюнул.

– Пошлю-ка я за Хранителями.

– Бедняга ждал так долго – пускай еще чуток подождет, – произнес знакомый голос.

Шед развернулся. За спиной у матери стояли Ворон и Душечка.

– Чего?

– Он мог бы решить твои проблемы, – сказал Ворон.

Душечка тут же начала жестикулировать так быстро, что Шед сумел разобрал не больше знака из двадцати. Похоже, она просила Ворона не делать чего-то. Ворон проигнорировал ее.

– Шед! – предостерегающе произнесла старая Джун.

– Не волнуйся, мам. Я все улажу. Займись своей работой.

Джун была слепа, но когда позволяло здоровье, выливала помои и выполняла, если можно так сказать, работу горничной, то есть перетряхивала постели постояльцев и изводила блох и вшей. Когда недуги приковывали ее к кровати, Шед призывал на помощь своего кузена Ферта – такого же лоботряса, как и Аза, но обремененного женой и детьми. Шед давал ему работу исключительно из жалости к его семье.

Он спустился по лестнице вниз. Ворон следовал за ним, продолжая спорить с Душечкой. Шед подумал мельком: интересно, трахает ее Ворон или нет? Чертовски обидно, если такой аппетитный кусочек женской плоти пропадает зря.

Как может мертвец с четырьмя гершами в кармане помочь ему спастись от Крейга? Ответ: никак. По крайней мере, законным образом.

Ворон взгромоздился на свой табурет и бросил горсть медяков:

– Вина. Себе тоже налей.

Шед собрал мелочь и сложил ее в ящик. Содержимое его вновь повергло кабатчика в тоску. Доходов с гулькин нос. Он обречен. Даже если его долг Крейгу каким-то чудом будет уплачен, ему все равно не выкарабкаться.

Он поставил кружку перед Вороном и сел на табуретку. Чувствовал он себя старым, ни на что не годным и бесконечно усталым.

– Я вас слушаю.

– Кто он такой, этот старик? Родственники есть у него?

Шед пожал плечами:

– Просто бродяга, который хотел немного погреться в тепле. В Котурне таких навалом.

– Понятно.

Шед содрогнулся от тона, каким это было сказано.

– Вы предлагаете.., то, о чем я подумал?

– О чем же?

– Не знаю. Но какая от жмурика польза? Даже Хранителям никакой – они только стаскивают трупы в Катакомбы.

– А если, предположим, найдется покупатель?

– Я так и подумал.

– Ну и?

– Что я должен делать?

Голос Шеда еле долетел до противоположного края стола. Более омерзительного преступления он себе и представить не мог. Самого завалящего из городских покойников почитали выше живых. Труп был святыней. А Выгородка – эпицентром Арчи.

– Совсем немного. Сегодня вечером притащи труп к заднему входу. Сможешь это сделать?

Шед вяло кивнул.

– Отлично. Допивай свое вино.

Шед осушил кружку одним глотком. Потом схватился за другую кружку и начал усердно ее начищать. Все это просто дурной сон. Он скоро проснется.

Мертвец оказался почти невесомым, но Шед все равно с трудом спустился по лестнице. Он слишком много выпил. Ступая с преувеличенной осторожностью, он тихонько прокрался через сумеречный зал. Люди, сгрудившиеся вокруг камелька, казались какими-то дьявольскими фигурами в красных отблесках догорающих углей.

На кухне покойник задел ногой горшок и свалил его. Шед застыл на месте. Но все было спокойно.

Сердце наконец перестало колотиться как бешеное. Шед напомнил себе, что он делает это ради матери, чтобы ей не пришлось мерзнуть на улице.

Он стукнул коленом в дверь. Ее тут же отворили снаружи.

– Быстрее, – прошипела тень и, ухватив старика за ногу, помогла Шеду забросить тело в фургон.

– А теперь что? – задыхаясь от ужаса, спросил Шед.

– Иди спать. Свою долю получишь утром. Шед почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал.

– Сколько? – выдохнул он.

– Треть.

– Только треть?

– Весь риск я беру на себя. А тебе уже ничего не грозит.

– Ладно. А сколько это будет?

– Цены меняются.

Ворон ушел. Шед запер дверь и прислонился к ней, закрыв глаза. Что он натворил?

Он подбросил в камин дров и лег в кровать, прислушиваясь к материнскому храпу. Догадалась она или нет? Может, все-таки не догадалась? Хранители частенько дожидаются ночи. Он скажет ей, что она просто все проспала.

Но сам он никак не мог уснуть. Кто еще знает о трупе? Если слух просочится, пойдут разговоры. Его начнут подозревать.., хотя такое и заподозрить-то немыслимо.