Корсар - Геннадий Борчанинов

не сомневался, что внутри он будет неплохо защищён. По прошлому визиту я примерно помнил интерьеры его лавки. Внизу лавка, вверху жилые комнаты. Двери крепкие, замки тоже, но и мы не пальцем деланы. Нет такого замка, который нельзя было бы вскрыть. Особенно, когда у тебя есть стальной ломик.

Но как известно, больше всего паролей уводят с помощью социальной инженерии, а не тупым перебором, так и здесь. Ломик был для плана «Б».

Изображая подвыпившего морячка, я пару раз прошёлся мимо лавки еврея. На втором этаже горел свет, двери и ворота склада, разумеется, были заперты. Исхак Леви всё-таки не был дураком. Да и мы явно не первые, кто хотел его раскулачить.

Я попытался вспомнить, как звали того чудака, который служил у него управляющим. Он как-то раз встречал нас на пристани, да и в дом Исхака Леви нас провожал именно он. Фурье? Фурмон? Фрей? Я хорошо помнил, что он был лысым, как коленка, липким и неприятным, а вот его фамилия напрочь вылетела из головы. Имя помнил, этого болвана звали Себастьяном, как краба из «Русалочки», потому и запомнилось. Ну, придётся импровизировать. Как обычно.

Парни затаились вдоль дороги, прячась в тенях, а я пошёл к чёрному ходу и забарабанил в дверь. Громко, настойчиво.

— Месье Леви! Месье Леви! — изменённым голосом начал я. — Это я, Себастьян! Месье Леви!

Через какое-то время за дверью послышались грузные шаги. Хорошо, что дверной глазок ещё не придумали.

— Фурнье?! — послышался возмущённый голос. — Ты белены объелся, мать твою? Чего тебе надо?!

— Месье Леви, беда! — прикрывая рот ладонью, чтобы он звучал ещё глуше, прокричал я. — Откройте, прошу вас!

— Поди прочь, болван! Где твои ключи?! — рявкнул еврей из-за двери. — Чего тебе надо?

— В этом и дело, месье! Я их потерял! — кое-как сдерживая смех, взвыл я.

— Так иди и ищи, бездельник проклятый! — Леви взревел так, что я едва не оглох.

— Откройте, прошу! Дайте хотя бы лампу, тут ничего не видно! Прошу вас, месье! — запричитал я.

— Ну, в этот раз тумаками ты не отделаешься, Фурнье! — гаркнул еврей, и я услышал, как щёлкают замки.

Щелчок взведённого курка прозвучал с ними в унисон. Дверь открылась, на пороге показался Исхак Леви в ночной рубашке и колпаке. Я тут же сунул ему под нос дуло пистолета. Он попытался захлопнуть дверь, но я это предвидел и толкнул её, всовывая сапог в дверной проём, а затем протиснулся сам.

Леви побледнел, видя перед собой только чёрное дуло и силуэт в темноте.

— Узнаёте меня, Леви? Андре Грин передаёт вам привет, — прошептал я и ткнул его стволом в жирный подбородок. — Откроешь пасть — пристрелю.

Глава 6

Мы прошли в лавку, следом по одному стали заходить флибустьеры. Я продолжал держать еврея на мушке, вжимая холодный ствол пистолета в его толстую рожу.

— Берите самое ценное, парни, — сказал я, глядя, как один из моих парней с задумчивым видом подкидывает на руке гирьки для весов. — Всё не утащим, поэтому будем выбирать, и да, поживее.

— Вам это с рук не сойдёт, — выдавил из себя Леви.

— Заткнись, — проворчал я. — Деньги где?

— Катись к дьяволу, — ответил он.

— Ты отправишься туда чуть раньше, христопродавец, — сказал я. — Жаль, что мы в городе, и тебе не получится вставить фитили промеж пальцев, чтобы ты соловьём запел.

Леви скривил презрительную рожу, и я огрел его рукоятью пистолета по голове. Толстяк пошатнулся, я сорвал с его головы колпак, сунул ему в пасть.

— Тибо, ну-ка, помоги его связать, — попросил я у ближайшего из пиратов.

Верёвку я предусмотрительно захватил с собой, знал, на что иду. Тибо ловко скрутил еврею руки за спиной, связал в локтях и запястьях, отдельной верёвкой закрепил кляп из его же засаленного колпака, связал ноги. Морские узлы просто так не развяжешь, только если твоя фамилия не Гудини.

Леви замычал, задёргался. Пришлось успокоить его ещё одним ударом.

— Лежи смирно, поганец, — прошипел я. — Никуда не уходи.

Нужно же было и мне пройтись по его лавке, посмотреть, чего там еврей прячет в своих закромах. Касса была уже пуста, кто-то из парней обнёс её первым делом, на полках с товарами, в принципе, тоже не было чего-то особо интересного. Всё самое вкусное должно быть припрятано наверху. Или по тайникам, в наличии которых я даже не сомневался.

Я прошёл по ступенькам наверх, в жилые комнаты, там тоже уже работали пираты, вынося ценности. Кто-то даже успел нацепить на себя шёлковый халат и толстую золотую цепь. В кабинете моё внимание привлёк обширный книжный шкаф, в котором стояли толстые гроссбухи. Один из гроссбухов лежал на столе, видимо, самый свежий. Это нам пригодится. В ящиках стола нашлись какие-то письма, я бегло просмотрел некоторые. Ничего интересного, обычная деловая переписка. На всякий случай простучал каждый ящик на предмет двойного дна, тоже ничего не обнаружил.

Вышел с одним только гроссбухом под мышкой, огляделся, пошёл в спальню, возможно, там найдётся что-нибудь. Навстречу попался Ален, потрясающий в воздухе золотым подсвечником-менорой.

— Глянь, капитан! Никакой он не христианин! — со странной смесью удивления и презрения воскликнул он.

— А ты думал? — хмыкнул я. — Давай, поторопи остальных.

В спальне тоже оказалось нечего делать, флибустьеры с деловитостью муравьёв выпотрошили всё, до чего могли дотянуться. Я не сумел бы сделать лучше. Поэтому я заглянул ещё в пару комнат и вернулся вниз с одним только гроссбухом.

Чем хорошо грабить торговые лавки — так это тем, что всю добычу сразу можно сложить в мешки, которые здесь были в достатке. Парни потихоньку начали перетаскивать награбленное добро в лодки.

— Кэп, а с этим что делать? — Гастон ткнул мычащего еврея носком сапога. — Прирежем?

— Не здесь. Тащим с собой, заверните только в парусину какую-нибудь, — сказал я.

— Да он тяжёлый, как боров! — возразил он.

— Гастон, — произнёс я.

— Ладно, понял… — вздохнул он. — Шарль, Рене, вы покрепче, возьмите его.

Еврея снова успокоили ударом в голову, завернули в широкий отрез парусины, обвязали верёвками, чтобы не выпутался ненароком, поднатужились, подняли и потащили, тихо ругаясь.

Я ещё раз прошёлся по всей лавке сверху донизу, понимая, что мы оставляем здесь