Три еврейских путешественника - Сборник

Талмуд их написан на чистом священном языке, но в нем не упоминается имен законоучителей, ни из Мишны, ни из Талмуда, но в каждой галахе[34] говорится: «так нам передано из уст Иисуса [Навина], из уст Моисея, из уст Всесильного, который нам явился сказать, что нам запрещено и что разрешено».

Кроме того, Эльдад еще нам рассказал следующее: когда разрушен был Святой Храм и евреи были отправлены в Вавилонию, то вавилоняне приказали им петь для них песни сионские. Тогда восстали дети Моисея и, задыхаясь от слез и рыданий пред Всевышним, откусили зубами свои пальцы, выражая этим, что пальцы, которыми они бряцали на инструментах в Храме, не могут и не должны то же самое делать в нечистой земле. И явилось ночью облако и унесло их с шатрами, овцами и всем скотом в Хавилу и ночью же их там опустило.

Он, Эльдад, еще нам рассказал вот что: слышали мы от наших предков переданное им их предками, что в ту самую ночь слышен был ужасный шум, а к утру видно было войско многочисленное и тяжело вооруженное, которое и принесло их (беней-Моше) к реке, ворочающей камнями и песком, на такое место, где прежде никакой реки никогда не было; река же эта ворочает камнями и песком без воды со страшным шумом и такою яростью, что если бы она встретила железную гору, то и ее раздробила бы. Река эта в течение шести дней недели движет камни и песок без капли воды, а в субботу успокаивается. Как только наступает канун субботы, то спускается облако на реку и человеку нет возможности подойти к ней близко до конца субботы, и это та самая река, которую зовут Сабатион, и мы называем ее тем же именем. В этой реке есть места, где она не шире шестидесяти локтей, поэтому они (беней-Моше) стоят со своей стороны, а мы (даниты) с нашей стороны и разговариваем между собою. Они в заточении, потому что река их окружает: ни они к нам, ни мы к ним перейти не можем. У них нет ни диких зверей, ни нечистых животных, а только овцы и рогатый скот. Они пашут, сеют, переговариваются с данитами, рассказывают им о разрушении Храма, о чем последние ничего не знают. Колена же Неффалима, Гада и Асира пришли к данитам уже после разрушения Второго Храма, а прежде они сидели с потомками Иссахара в одних городах, но часто с ними ссорились, будучи попрекаемы происхождением от рабынь[35]. Опасаясь того, что эти ссоры могут привести к войне, они сочли за лучшее убраться оттуда и жили до тех пор, пока не достигли пределов Дановых, и таким образом соединились четыре колена в одном месте.

Вот ответ, который дал мар[36] Цемах, гордость и слава Израиля, еврейской общине города Кайруана:

Касательно Эльдада Данита и различия его учения с нашим, о чем вы мне передали с его слов, об этом нас уже известили мудрецы, по рассказам учителей наших Исаака, сына Мара, и Симхи, которые сами видели этого Эльдада Данита. Они очень дивились его словам, ибо находили в них отчасти сходное с толкованиями наших законоучителей, отчасти же с ними различное. Подтверждение слов наших мудрецов мы видим в стихах Св. Писания. Когда Сеннахирим[37] явился и отправил в плен колено Завулоново, в восьмое лето царствования Ахаза, т. е. около 264 года от основания Храма, то потомки Дана, которые были очень храбрые воины, увидев, что ассирийский царь начал властвовать в Израиле, оставили свою землю и отправились в страну Куш, где и поселились, так как тамошняя земля оказалась состоящею из садов, рощ, полей и виноградников, вообще обширной и переполненной всеми благами мира. И дали они себе слово, по любви к истинному Богу, служить Ему всем сердцем и всею душою и исполнять все Его заветы, и за это Он им помог так, что они были увенчаны двумя коронами: короною Торы и короною Царства (12), как сообщил об этом Эльдад Данит.

Учителя наши передали нам, что десять пленений претерпели израильтяне: четыре от Сеннахирима, четыре от Навуходоносора, одно от Веспасиана и одно от Адриана, и во всех этих пленениях не упоминается о колене Дана, потому что оно само вышло и отправилось в землю Куш за сто тридцать пять лет до разрушения Храма.

Что же до того, что говорил Эльдад о существовании у них четырех родов смертной казни, каковы: побиение камнями, сожжение, убиение [мечом] и задушение, – то хотя в Св. Писании о последнем роде смертной казни не упоминается, но мудрецы наши разъяснили и решили, что где в Писании просто говорится «смерть», там должно разуметь не что иное, как «задушение». Далее, что Эльдад говорил о беней-Моше, с ними живущих, и об окружающей их реке Сабатионе, – все это он говорил правду: ибо то же самое рассказывают наши великие учителя в мидрашах[38]: когда Навуходоносор, царь вавилонский, отправил в изгнание 60 раз десять тысяч беней-Моше, и когда они со своими гуслями достигли рек вавилонских, тогда случилось с ними именно то, что рассказал вам р. Эльдад. До пришествия наших предков в землю ханаанскую они [беней-Моше] занимались исключительно войною, поэтому забыли Мишну, которую приняли из уст Моисея и из уст его ученика Иисуса Навина. О последнем говорится даже, что у него явилось, после смерти учителя его Моисея, много сомнений относительно Мишны. Между всеми коленами, бывшими в земле израильской, только колена Иудино и Вениаминово занимались изучением Торы, а потому нечего удивляться некоторым несходствам с нашими законами, о чем вы слышали от р. Эльдада. Ведь мудрецы в Вавилоне и Палестине, изучая одну и ту же Мишну, дают ей каждый свое толкование, ничего не прибавляя, ни убавляя в тексте. Очень часто одни ученики объясняют какое-либо положение одним способом, а другие то же положение объясняют совершенно иным способом, как два мудреца, принявшиеся изучать Св. Писание или Мишну: одному кажется смысл такой, а другому иной. Даже смысл стихов Св. Писания, изложенных определенно и ясно, понимается вавилонскими и палестинскими мудрецами различно, что зависит от неполных, или лишних, открытых или закрытых букв, от распределения акцентов, от Масоры[39] и от разделения стихов. После этого что говорить о различии в понимании текста Мишны: это предмет глубокий из глубоких, кто его может постигнуть?

Впрочем, можно допустить, что Эльдад впал в ошибку по случаю такого горя, какое ему пришлось испытать во время его бедственного странствования, утомляющего всякого человека. Однако Книга Второзакония должна быть везде одна и та же; не может она быть ни дополнена, ни уменьшена и не подлежит никакому изменению ни в целом, ни в малейшей ее части. Изменения могут быть допущены только в Талмуде, так как вавилонские евреи изучают его на сирийском языке, евреи же палестинские – на таргумском языке[40], а ученые евреи, находящиеся в изгнании в земле Куш, – на священном языке, который они один только и знают. А что в их книгах не упоминается ни о каких наших мудрецах, то это потому, что во всей Мишне, которую израильтяне учили в Храме, не упоминаются имена толкователей, и не было надобности упоминать их. Но закон один, как в Мишне, так и в Талмуде: из одного источника все пьют. И не следует стараться объяснять всякую вещь, ибо написано: «Слава Божия – облекать тайною дело»[41].