Антитезис - Андрей Имранов

Дима хмыкнул и криво улыбнулся.

— А представление тебе составить придется, — продолжал Вирджил, — поскольку это будет основой твоей работы. Твоей задачей будет освещать те или иные события с нашей точки зрения. И для этого тебе придется стать одним из нас. Ты знаешь, чем проститутка отличается от куртизанки?

— Что? — Лукшин мотнул головой, — Ну, куртизанки дороже. И потом, это же давно было, сейчас их уже нет.

— Это слова «куртизанки» сейчас нет, сами они никуда не делись и остаются весьма востребованным товаром. Проститутка продает за деньги свое тело, а куртизанка — любовь. Душу, можно сказать. Настоящая куртизанка действительно любит того, кто платит ей деньги. Нам нужна куртизанка, а не проститутка, да. Именно в этом вопросе мы не сошлись с предыдущим соискателем.

— Черкизов? — Удивился Дима.

— Да. Он — очень хорошая проститутка, и гонорары свои он получает не просто так. Но куртизанкой он стать не сможет, он любит только себя и не готов любить кого-то еще даже за очень большие деньги. Не буду утверждать, что это плохо, но нам не подходит. И будешь ли работать у нас ты, зависит от того, сможешь ли ты принять и полюбить нашу идею.

Дима сделал серьезное лицо, кивнул и спросил:

— А какая у вас идея?

Вирджил широко улыбнулся, и Лукшин даже удивился, до чего противной может быть у человека улыбка.

— Идея очень простая. Все люди делятся на плохих, хороших и средних. Хорошие управляют средними и убивают плохих.

Вирджил замолчал, продолжая улыбаться.

— И…? — осторожно спросил Лукшин.

— И все. Пока. Потом узнаешь больше, если захочешь и если я сочту необходимым. Сейчас я тебя спрошу. Это просто проформа, и ты и я понимаем, что деваться тебе некуда и сейчас ты согласишься на любое предложение. Но тем не менее я должен спросить, а ты должен ответить. Исходя из того, что ты услышал, хочешь ли ты получить эту работу?

— Да, — Лукшин вздохнул, — хочу.

— Вот и ладненько. Будем считать, что ты принят с испытательным сроком. Бюрократов тут не любят, лишнюю бумажную волокиту у нас разводить не принято, поэтому подписывать тебе пока ничего не надо. Испытательный срок — десять дней, в конце каждого дня будешь получать от меня лично подъемные в количестве пятисот евро, наличными, на руки. Если в какой-то момент я решу, что ты нам не подходишь — я тебе об этом говорю, ты уходишь и никогда не возвращаешься. Если я решу, что ты нам подходишь, то через десть дней я зачисляю тебя в штат с окладом пять тысяч евро ежемесячно.

— Согласен, — сказал Дима, стараясь говорить солидно и весомо, чтобы Вирджил и подумать не мог, что он готов прыгать от радостного возбуждения.

— Еще бы, — хмыкнул Вирджил, — но я вообще-то не спрашивал тебя согласен ли ты. Ты уже принят. Я говорю — ты выполняешь. Если ты с чем-то не согласен, говоришь об этом мне и мы считаем это твоим заявлением об увольнении. Итак, испытательный срок. Он начинается сегодня и у тебя сегодня будет только одно задание. Оно очень простое, но не спеши, потому что оно — очень важное. В чем состоит главное умение журналиста?

— Это задание?

— Нет, это вопрос.

Лукшин задумался.

— Ну, наверное, умение подать материал?

— Нет, — Вирджил мотнул головой, — это важное умение, но не главное.

— Ну… журналист должен быть компетентным в вопросе, о котором пишет… нужно в правильном ключе материал подавать, чтобы… так сказать, нужные вопросы затронуть…

— Невозможно быть компетентным во всех вопросах. Журналист не должен выглядеть некомпетентным, вот и всё. И вообще все не то. Подсказываю. Это всё ты уже про готовый материал говоришь.

— А! — Обрадовался Лукшин, — умение добыть материал!

— Ну наконец-то, — кисло улыбнулся Вирджил, — да, главное — добыть материал. И не просто добыть, а порой увидеть его там, где обычный человек не увидит ничего. А еще главное умение журналиста состоит в том, чтобы сочетать все умения журналиста — и видимость компетентности, и умение добыть материал, и умение подать его, и хороший язык и прочая и прочая. Вот, держи.

Вирджил перевернул лежавший на столе лист с какой-то короткой статейкой и подтолкнул его Лукшину.

В Башкирии возбуждено уголовное дело в отношении заместителя министра, начальника управления кадров МВД по республике, полковника милиции Урала Шамигулова. Как установило следствие, высокопоставленный сотрудник милиции привлекал к ремонту собственной квартиры слушателей учебного заведения. Как стало известно, уголовное дело возбуждено по части 1 статьи 285 УК РФ — злоупотребление должностными полномочиями. По данным следствия, Шамигулов заставил заниматься ремонтом в своей квартире шестерых слушателей учебного центра при МВД по республике.

по информации ИА Башинформ

— Это, — сказал Вирджил, видя, что Лукшин дочитал статью, — исходный материал. Что думаешь?

— Ну… — Дима пожал плечами, — очередной оборотень в погонах. У него небось и так денег куры не клюют, так он еще и на ремонтниках экономит. Так ему и надо.

— Думаешь, его посадят? — со странной интонацией в голосе произнес Вирджил, — хотя нет, не говори. Вот — бери ручку и пиши. Тебе следует превратить это в острую публицистическую статью.

Дима молча взял пододвинутый Вирджилом чистый лист, повертел в руках ручку и покосился на стоящий рядом ноутбук.

— А может… я это… наберу? Так быстрее получится, правда. Да и почерк у меня не очень…

— Почерк? — Вирджил откинулся на спинку стула и уставился на Лукшина так, словно у него изо рта вдруг черви полезли, — Плохой? Ты, кажется, решил, что денег у нас куры не клюют и мы сорим ими направо и налево? Послушай, я собираюсь платить тебе пять штук в месяц не для того, чтобы ты шаблонную журналажу гнал. Деньги считать мы умеем, и за эти пять штук, ты у меня выложишься на все десять, я тебе обещаю.

— Ладно, ладно, — как утопающий за брошенную веревку, схватился за ручку Лукшин, — я ж не против, я просто не понял…

— Не понял, как связаны рукописный текст и его качество?.. Вот скажи мне, что за дерьмо такое ты собирался мне выдать, если ты его без электронных костылей даже в приемлемую форму облечь не можешь? Без того, чтобы железка исправила все твои орфографические и стилистические ошибки?

— Ну, нельзя отметать прогресс. Это все-таки упрощает… — возразил упрямый Лукшин. Была у него такая черта характера — когда его мнение не совпадало с мнением начальства, он никогда не настаивал на своем. Но при этом не упускал возможность подчеркнуть, что он-то считает совсем не так. И что хоть он сейчас и сделает, как велено, но мнения своего не изменит. Кстати, начальники от этого злились порой намного больше, чем от явного несогласия. Вот и сейчас — Вирджил буквально вспыхнул от ярости, побагровел и принялся орать, сверкая белками глаз и брызгая слюной: