Остров чаек - Генри Стэкпул

С этими словами он взял Гаспара под руку и повел его в каюту. Посреди нее стоял стол, а над ним висела лампа. Из каюты две двери вели в каюты капитана и помощника, – крошечные помещения, немногим больше собачьей конуры. Капитан бросил свою панаму на стол, открыл шкаф и достал бутылку рома, несколько стаканов и бисквиты.

Думая о том, как этот добродушный круглолицый человек начал свое знакомство с того, что предложил ему участвовать в маленькой плутне, Гаспар сказал:

– Знаете что, а лодка-то совсем и не принадлежала «Роне».

– Но вы говорили…

– Да, но вы не дослушали до конца. Я спасся с «Роны», действительно, на бревне, и добрался до острова чаек. А лодку принесло ко мне течением, и я не видел на ней никакого имени. Я поймал ее и ушел на ней с островка. Вот и все.

Капитан произнес какое-то проклятие и налил два стакана рома, а Гаспар взял бисквит. Маленький человек казался разочарованным. Ему, видимо, очень хотелось поживиться именно на счет Трансатлантической компании. Он сел за стол, закурил сигару и начал расспрашивать спасенного. На некоторые вопросы он не ждал ответа, а отвечал сам.

– «Рона» – да, я видел ее в Гаване. Какой тоннаж? Да, я знаю: семь тысяч. Она и «Роксолана» – это были две сестры. «Роксолана» регулярно заходила в Сен-Пьер. Я знаю ее, я вижу на Мартинике. Не родился там, нет, я родился в Арле, но я тридцать лет провел в этих морях. Да, здесь можно нажить деньги! А вы, говорите, родились в Монпелье? – И, размягченный крепким ромом и радостью встречи с земляком, он продолжал расспрашивать Гаспара о подробностях его приключения.

VIII. Ром

Капитан Сажес преуспел с тех пор, как бежал с французского судна и поселился в Сен-Пьере. Начав с самой тяжелой работы, он постепенно разбогател. Расспрашивая Гаспара, он сообщал отрывки из своей личной бродячей жизни. Собственная особа капитана была для него единственным предметом, достойным внимания. У него была потребность постоянно говорить о себе.

Ром еще больше развязал ему язык, и он начал рассказывать Гаспару о себе с такой откровенностью, как будто это был друг, с которым он давно не видался. Не было, по-видимому, ни одного скверного дела, в котором капитан Сажес не участвовал бы со своей «Прекрасной Арлезианкой». Во время испано-американской войны они транспортировали оружие и вообще занимались перевозкой контрабанды, участвуя во всяких темных делах. Кроме судна, у него была еще какая-то сомнительная собственность в Сен-Пьере. Обо всем этом капитан говорил с удивительной откровенностью.

Гаспар слушал его сначала как сквозь сон. Волнения дня утомили его, а ром навевал сладкую дремоту. Под конец он заметил, что смеется над такими вещами, которые трезвого заставили бы его нахмуриться. Гаспар и сам, конечно, не был безгрешен, но всегда честно поступал с товарищами; капитан же, если судить по его рассказам, был порядочный негодяй. Обо всех своих подвигах он говорил очень откровенно, но избегая точных указаний.

Гаспар был в каком-то тумане. После всего пережитого, двух стаканов рома и крепкой сигары, каюта на «Арлезианке» казалась ему дворцом, Сажес – великим человеком, а сам он, Гаспар, – ровней Сажеса. Он подставил капитану свой пустой стакан. Сажес наполнил его, не переставая говорить о том, что никогда не мог простить какой-то Онорине сказанных ею его сопернику слов.

Это напомнило Гаспару об Анизитте и об Иве. Он ударил кулаком по столу.

– Я с ним расправился, – воскликнул он. – Вот, послушайте…

Но капитан Сажес не мог остановиться. Окончив историю Онорины, он перешел к другой, где речь шла о деньгах. Гаспар сидел, положив локти на стол, и ничего не слышал.

– Посмотрите, – сказал он неожиданно. – Что вы на это скажете? Разве это не стоило одного удара ножа?

И он бросил на стол пояс со старинными монетами.

Сажес сразу замолчал. Несморя на свою болтливость, он умел, когда нужно, остановиться. Недаром он из матроса превратился в важную особу, с которой считались на островах Карибского моря.

– Один на один, – продолжал Гаспар, – победа за тем, кто сильнее.

Сажес протянул руку, взял одну монету, посмотрел на нее, потом положил на место.

– Да, конечно, – сказал он. – Так вы убили его? Но где же он достал эти штучки? Монеты ведь очень старые. Он ограбил какой-нибудь музей?

Гаспар кивнул головой с важностью, присущей пьяному.

– Ну да! Он ограбил там одного и не хотел делиться. Это было на острове…

– Ага! – сказал Сажес. – Вы убили его там, на острове? Вы мне нравитесь. А как его звали, вы говорите?

– Ив.

Гаспар, совершенно опьяневший, навалился всем телом на стол и с трудом поднимал отяжелевшие веки.

– А кто же он был?

– Кочегар.

– Но у него, вероятно, было и другое имя? Не могли же его звать просто Ивом?

– Что вы говорите?

Сажес несколько раз повторил свой вопрос, но Гаспар уже не мог понять его. Он уронил голову на стол, инстинктивно прикрыв правой рукой свое сокровище. Капитан крикнул одного из негров и с помощью его вынес Гаспара в каюту помощника. Там они уложили его на койку, капитан положил рядом с ним пояс с золотом и запер дверь на ключ.

Вернувшись к себе, капитан Сажес вынул карту и стал отыскивать на ней остров, о котором ему говорил Гаспар. Он знал острова Карибского моря как свои пять пальцев. Описание Гаспара помогло ему. Он отлично помнил остров с семью пальмами и, взяв карандаш, отметил его на карте крестиком.

Ночь была тиха. Тонкий серп месяца отбрасывал на спокойное море бледный свет. Старый корабль плавно скользил по волнам, и паруса его тихо трепались при легком ветре, как будто он разговаривал сам с собой.

Гаспар проснулся в шесть часов утра. Во рту у него был вкус рома, и он постепенно припомнил все, что произошло вчера, вплоть до того момента, как бросил свое сокровище на стол. Что было после, он уже не помнил. Пояс с деньгами лежал рядом с ним. Гаспар тщательно пересчитал монеты и опять спрятал свое сокровище под курткой.

«Прекрасная Арлезианка» шла к юго-востоку, делая по 8 узлов в час. Утреннее солнце превращало каждую волну в зеркало и море блестело как огромный алмаз. Вдали на горизонте виднелся остров Гаити.

Дверь каюты была уже отперта, и Гаспар вышел на палубу. Капитана не было видно. Негр в коротких панталонах и подтяжках стоял у руля, несколько других что-то делали у фокселя [1]. Дымок, поднимавшийся из камбуза [2], говорил о том, что готовится завтрак. Палуба была свободна от груза, около большой мачты лежала лодка дном вверх.

Гаспар стоял и смотрел на далекий берег Гаити, когда капитан подошел к нему и поздоровался. У Саже-са была в руках подзорная труба, и он внимательно смотрел на линию берега. Он ни словом не упомянул о событиях минувшей ночи. Не отнимая трубы от глаз, он последовательно называл то, что различал вдали.