На Выборг! - А. Макаров

берегли свою добрую дружбу — все трое: недавний тракторист Диденко, колхозник Крысюк и житомирский рабочий Кривой…

Фронт лежал уже далеко за линией финских укреплений.

Машина Диденко вышла разведать подступы к одной железнодорожной станции под Выборгом.

День был мглистый и серый. Липкий мартовский снег наматывался на гусеницы. Дорога была трудная. На полпути к станции машина, шедшая следом за танком Диденко, была подбита и зажжена противником. Экипажу удалось выскочить и отползти. Диденко не имел права продвигаться вперед без второй машины. Отойти он также не мог — горящий танк загородил дорогу. Взрывались снаряды, находившиеся в танке. Свернуть с дороги, чтобы обойти этот страшный костер, было нельзя: слишком глубок был снег, а в канавах — мины и фугасы, еще не убранные нашими саперами.

Когда стемнело, белофинны стали подбираться к машине Диденко. Они ползли слева, из-за кустов, перебираясь от одной надолбы к другой, и пропадали из глаз в нескольких шагах от дороги.

— Окружают…

Тогда командир машины тихо сказал башенному:

— Приготовить гранаты…

От ближайшей надолбы приподнялась фигура в белом, за ней другая. Диденко, высунувшись из башни, бросил гранату, за взрывом первой — вторую, третью… Одного убил — это было ясно: фигура в белом осталась на месте. Другие не то отползли, не то притаились где-то за надолбами.

— Живьем они нас не возьмут. Гранат хватит.

Они видели, что настает, может быть, последний час их жизни. Но они знали, что ведут себя в этот тяжелый час хорошо, не хуже других. Только томительно было ждать: когда же финны снова пойдут в атаку. На ожидание уходило сил больше, чем понадобилось бы для самой схватки. Каждая минута требовала полной готовности. В напряжении, в холоде, который постепенно пронизывал их, трудно было удержаться от изнурительной и досадной дрожи, охватывающей все тело.

Они сидели час, два. Похоже было, что ночь сморила белофиннов.

Черный остов сгоревшего танка торчал на обтаявшей от огня дороге.

Крысюк потихоньку вылез из люка, зацепил остывшую металлическую клетку своим тросом.

В четвертом часу ночи они прибыли в свою роту. Машина была в исправности. Экипаж готов, как говорится, выполнить любое новое задание.

— Нет, вы уж закусите, да потом поспите хорошенько, — сказал командир роты, прерывая Диденко.

Этот экипаж — ныне экипаж Героев Советского Союза.

Механик-водитель П. Фетисов

Бои за перекресток у мызы Хаюрю

Наш танковый батальон действовал справа на окружение Выборга. 29 февраля мы достигли укрепленной полосы, тянувшейся от Выборга через станцию Таммисуо и дальше. Отступавшие уже несколько дней белофинны решили оказать здесь нашим частям упорное сопротивление.

Местность, заросшая густым лесом, заваленная валунами высотой до 2 метров, была перерезана вдоль и поперек рядами каменных надолб. У каждого поворота дороги были устроены завалы с ложными обходами. Танк свернет в сторону, и взрыв. Батальон, расчищая себе путь, приближался к мызе Хаюрю.

Здесь, у поселка, от которого остались только дымящиеся головешки, был узел пяти сходящихся дорог, а дальше в полукилометре пролегала железная дорога на Выборг.

Танки остановились, заглушив моторы. Темнота, наступившая как-то незаметно, мешала наблюдению. Люди сидели в машинах и, развернув орудия во все стороны, настороженно вглядывались в ночь. Повадка шюцкоровцев давно уже была нами разгадана. Они лезли исподтишка с бутылками зажигательной смеси, если пушки смотрели не на них. Но стоило только повернуть орудия к лесу, и лес опять был, как лес, тихий и молчаливый.

Командир 2-й роты старший лейтенант Синчилин, открыв потихоньку люк, вылез и лег на сетку, чтобы хоть немножко согреть ноги, окоченевшие от долгого бездействия в башне. Теплота, идущая от мотора, обогревала тело. Слипались глаза. Четвертые сутки батальон продвигался за отступавшим противником. Чтобы не заснуть, Синчилин стал сушить портянки на еще не остывших трубах. Валенки намокали за день, ночью они смерзались, сжимая ноги, как в тисках.

К Синчилину подошел майор Мороз, командир, батальона.

— Товарищ Синчилин, ведите сейчас роту в бой. К утру во что бы то ни стало надо захватить перекресток.

Они забрались в башню. Закрыв смотровые щели и включив свет, майор и старший лейтенант склонились над картой. Но впереди вдруг захлопали выстрелы и сразу же заговорил пулемет. Пули с шипением прорезали макушки деревьев, над танками пролетело несколько снарядов, разорвавшихся где-то позади в снегу.

Нашим танкам была придана стрелковая рота. Это ее разведку, ушедшую вперед, видимо, обнаружил противник.

Сон сняло, как рукой. В темноте загудели моторы, но колонна еще не двигалась, ждала разведчиков.

Вскоре показалась разведка. Лейтенант Смирнов доложил: — Слева на высоте батарея 76-миллиметровых. Справа на высоте, поросшей лесом, — пулеметы.

Прямо на опушке вспыхивают огоньки вражеских стрелков. Перекресток минирован.

Старший лейтенант Синчилин коротко объяснил задачу командирам машин. Танки в темноте рванулись вперед.

Снаряды белофиннов ложились возле дороги. То один, то другой, не попадая в цель, вскидывал снег и сучья. Залегая за камни, пехота перебежками двинулась на высоту. Взвод лейтенанта Смирнова обходил стрелявшую батарею. Внезапный бросок и громкое «ура» обратили белофинских артиллеристов в бегство. Они бежали, побросав орудия, снаряды, автомашины.

Но справа, там, где в потемках неясно обозначалась высота, поросшая еловым лесом, огонь нарастал. Белофинны переходили в контратаку. Наши танки опрокинули их, погнали, заставили повернуть обратно. Мы проскочили минированное шоссе. Там за дорогой были рассыпаны мины, мы наскочили на них впотьмах, и у двух наших машин оторвало колеса.

Где-то совсем близко перекликались по-русски белофинны: «Обходи слева!» Снова они готовили контрудар и, разумеется, обходили нас справа. Два наших станковых пулемета, стрелявшие из-за камней, вдруг прекратили стрельбу, люди бросились под защиту танков. Под непрерывным обстрелом старший лейтенант Синчилин выскочил из машины. Он кинулся навстречу пулеметчикам, вместе с ними добежал до пулеметов, и пулеметы снова заговорили, расстреливая наседавших белофиннов. И эта контратака была отбита.

Утром 1 марта взятый в плен белофинн показал в штабе батальона, что на перекрестке у мызы Хаюрю зарыто две тонны тола с механизмом, который должен взорвать их в 14 часов. Саперы подорвали фугас, и в тот же день по этим дорогам прошли дальше наши части.

Старший лейтенант Синчилин награжден орденом Ленина, я, механик-водитель танка, — орденом Красной Звезды.

Младший воентехник Козлов

Заправка танков в бою

В первый период военных действий в Финляндии танковые батальоны снабжались боеприпасами и горючим только в тылу. Как правило, когда иссякали боеприпасы и горючее, подразделения выводились из боя в район расположения головного эвакуационного пункта и заменялись на это время другими.

Но однажды обстановка сложилась так, что наше подразделение не могло