Твоя - Кистяева Марина

Они прошли в небольшую гостиную. В комнате из мебели: комод кресло и диван, на стене висела плазма. Дамир прошёл к креслу, Анна сначала хотела присесть на диван, но в какой-то момент передумала и подошла к окну. Никаких плотных штор в пол, только рулонные жалюзи. Ведьмочка уперла руки в подоконник.

Приготовилась?

– Что произошло ночью в комнате Булата?

Он не мог не задать этот вопрос.

Вот не мог и всё!

Звонок брата ещё больше раззадорил Дамира.

На лице ведьмы не дрогнул ни один мускул.

– Ничего.

– Ты сегодня, как я посмотрю, не разговорчива и не приветлива. Вчера более активной была.

– Вчера мне моя идея казалась хорошей… Сегодня – не уверена.

– Даже так?

– Да.

– И что же изменилось?

– Вы.

– Я?

Дамир сделал вид, что крайне удивлен.

– Да, вы.

– И что же со мной не так?

– Я не хочу за вас замуж.

Мля!!!

Да с чего она решила, что он её в ЗАГС поведет?!

Зверь, что жил и до поры до времени дремал в каждом мужчине, несмотря на видимую цивилизованность, пробудился в нем и оскалился. Он не любил, когда посягали на его суверенитет. Все, кто имел дело с Шаитовым, знали: шантажировать его бессмысленно. Он пойдет на всё: извернется, подключит всевозможные ресурсы, но вывернется. И отомстит. Катком пройдется по тому, кто посмел.

А что делать с ведьмой? С её самоуверенностью?

– Передумала? – Дамир подобрался, удерживая себя от внутреннего рычания. Верхняя губа дернулась, точно он хотел оскалиться.

– Нет. Просто не хочу.

Он заметил, как сильнее она сжала пальцами край подоконника. Значит, нервничает. Или боится.

То, что нервничает, его мало волновало. В конце концов, её никто не тянул ввязываться в авантюру. Сама пришла.

А вот то, что она боялась…

Дамир не любил, когда женщины его боялись. Бывало, сталкивался и с подобным. Женщина должна восхищаться, уважать, хотеть, но не испытывать страх. Особенно, в кровати. Он ненавидел мудаков, которые унижали партнерш, били их, понижали самооценку, тем самым возвышая себя. Абьюзеры чертовы.

Но ведьма… Её он щадить не собирался. На что нарывается, то и получит.

Только… Всё равно задевала её реакция на него.

– Тогда, может, всё-таки стоит отказаться от этой идеи? – он решил посмотреть, насколько далеко она готова зайти.

– Вам безразлична судьба Булата? – девочка-Аня умела дерзить, несмотря на испытываемые эмоции.

– Если бы была безразлична, я бы здесь не находился. И тебя вчера не принял бы. Что ты сделала с моим братом?

– Вы повторяетесь, Дамир.

– Слушай, ты…

Он всё же не сдержался. Глядя на ведьму, он испытывал два желания. Первое – сжать её тонкую шею, чтобы она замолчала и не злила его дальше. Второе – подхватить на руки, опустить на диван, сам – сверху, между стройных ножек. Задрать свитер и добраться до красивых, дерзко торчащих сосков. Облизнуть их, сжать, прикусить. А потом и ниже, сдернуть штаны, перевернуть её на живот и ворваться в узкое лоно.

Дамир не сомневался: она будет тугой.

– Это вы меня послушайте, Дамир! – вспылила девочка в ответ. Дамир её задел, кровь прильнула к щекам, и она сама вся напряглась, превратившись в натянутую струну. – Если вы и дальше намерены меня оскорблять или говорить со мной в неуважительном тоне, можете катиться ко всем чертям. Я вас не держу. Вчера я, наивная, думала, что мы всё-таки сможем договориться. Сейчас, глядя на вас, наблюдая за вами, понимаю: нет. Вы думаете, я не знала, к кому шла? Знала. Прекрасно. Вы жестокий и самоуверенный делец. Вы привыкли мерить людей по своим параметрам. Думаете, я не поняла, какое клеймо вы повесили на меня ночью? Авантюристка и путана, желающая пристроиться на теплое место. Серьезно, Дамир? Вы пришли сейчас ко мне, чтобы предложить некую сумму. Вы ожидаете, что я начну отнекиваться, тем самым якобы набивая себе цену. Ошибаетесь. Я не хочу с вами бороться. Не хочу с вами спорить. Дискутировать. У меня нет на это ни сил, ни возможностей. Булату сегодня легче? Хорошо, я рада за него. На этом всё. Уходите.

Она под конец речи снизила тон, а когда закончила говорить и вовсе провела рукой по лицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дамир прекрасно знал этот жест: так люди делают, не справившись с накатившей усталостью. Если приглядеться, то можно было заметить темные круги, начинающие проявляться под глазами девочки.

Странное.

– Всё сказала? – грубовато бросил он, поднимаясь.

– Да. Провожать не буду. Где дверь – вы знаете.

– А с чего ты решила, что я ухожу?

Он уходить не собирался.

Не от неё…

Поднялся и не спеша выдвинулся к ней. Он сам себе напоминал хищника, загнавшего желанную добычу в капкан. Не убежать, не выбраться. Дамир и сам не заметил, в какой момент его восприятие полностью сконцентрировалось на девочке-Ане. Только она. Весь мир сдвинулся.

Он встал напротив. Сначала, играясь, положил одну руку на подоконник рядом с ладошкой ведьмы, потом повторил то же и со второй. Девочка-Аня оказалась в ловушке. В непозволительной, дурманящей близости к нему. Он вдохнул и почувствовал, как его легкие наполняет дурманящий цветочный аромат её шампуня и геля для душа. Едва уловимый, пьянящий. От которого всё его нутро обожгло огнем вожделения, терзающий его с первой секунды, как она вошла в кабинет. В своем долбанном легком платье, облипающем бедра при каждом шаге.

– Девочка-Аня, раз ты намереваешься стать моей невестой, а потом и женой, нам необходимо познакомиться поближе, – сказал он, снизив тон до хрипотцы. Нагнул голову, попутно замечая, как затрепетали ее реснички. Как в очаровательных глазках мелькнуло легкое удивление, смятение.

Губы девушки приоткрылись, чтобы возразить.

Не успели.

Дамир впился в них поцелуем.

Глава 4

Она не отвечала.

Чертова кукла…

Дамира потряхивало от нахлынувшего возбуждения, прострелившего каждую клетку тела, скрутившего внутренности в тугой узел и стекающего в пах, отчего яйца заломили с неимоверной силой, как у юнца, который, наконец, добрался до понравившейся девочки. Добрался, а что делать не знает.

Так и с ним. Скольких он целовал? Ласкал отрыто, без стеснения?.. В сексе не может быть запретов – это то кредо, которого он придерживался. Дамир в сексе любил всё. Ценил раскрепощенных партнерш, позволяющих делать то, что ему нравится. Он умел доставлять удовольствием. Хотел ли этого – уже другой вопрос. Но, несомненно, привык, что девушка хоть как-то реагирует на его прикосновения! В большинстве своем, положительно.

А ведьма?..

Она стояла, словно статуя, разрешая себя целовать. Именно разрешала! Как какая-то злая богиня, смилостивившаяся над своим юродивым почитателем. Подпустила к себе, позволила. У Дамира в груди взорвалась яростная комета, разнесшая всё благоразумие в клочья.

– Ведьма! – прорычал он, оторвавшись на секунду от губ, хранивших запах лесных ягод. Его всего потряхивало от напряжения, что с каждой секундой возрастало внутри. Он переставал себя контролировать, терял связь с миром. Никогда раньше ничего подобного не испытывал. Ни к одной девушке. Даже в юности. А тут его вело. От запаха девочки-Ани, от её близости. И от неприступности, черт побери, тоже!

Предложила себя! И что?.. Как она собирается выполнять супружеский долг? Лежа бревном под ним? Дамир даже не заметил, что его мысли постепенно скатываются к замужеству.

Он крепко сжал её влажные волосы. Пушистые… Приятные на ощупь. Как же хотелось их потянуть на себя, развернуть куклу к себе спиной, заставить прогнуться в пояснице. Прижать сильнее. Вдавиться.

Он шалел от неё.

Его губы жадно пили сладость её рта, язык властно пытался проникнуть внутрь, раздвинуть её губы, но тщетно. Аня не пускала. В какой-то момент он потянул волосы сильнее, и она отреагировала. Он не заметил маленького кулака, направленного в его сторону, и когда она саданула ему по шее, зарычал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но её не отпустил.