Другой мир (СИ) - Ахминеева Нина

Дождавшись, когда гостья снимет уличную одежду и обувь, Алена вместе с подругой прошла на светлую просторную кухню. Усадив Наталью за большой стол, налила ей ароматного чая и пододвинула свежеиспеченный пирог. Наташа алкоголь терпеть не могла, и предлагать ей выпить за встречу было бесполезно. А вот чай любила.

Поставив один локоть на свою темно — синюю папку, гостья сделала маленький глоточек и одобрительно улыбнулась. Этот сорт зеленого чая она любила больше всего.

Усевшись рядышком, хозяйка дома встретилась взглядом с подругой. Они последний раз виделись лишь мельком три месяца назад, и конечно — же, поговорить не успели.

На уютной кухне неспешно полилась беседа. Искренне улыбаясь, Наташа пила вкусный чай и слушала новости давней подруги. Не скрывая гордости, Алена взахлеб рассказывала об успехах сыновей — второклассников, про отличницу Лизу, заканчивающую уже одиннадцатый и мечтающую поступить на иняз. Про мужа Дмитрия, что любит все так же и бережет от невзгод. Наташа слушала подругу без зависти и от всей души радовалась за нее.

Неожиданно замолчав, Алена покрутила меж пальцев чайную ложечку и сказала:

— Спасибо тебе. Спасибо за все! Если бы не ты… — блестя глазами от переполнявших эмоций, она глубоко вздохнула и замолчала.

— Ален, — досадливо поморщилась Наталья, — хватит уже благодарить. Не бог весть чем помогла — то.

—Ага. Делов — то. Подумаешь, планировали переехать из однушки в двухкомнатную, а живем вон в каких хормах!

— С четырьмя детьми даже в двухкомнатной места мало. Четыре комнаты еще куда ни шло, — твердо сказала Наташа. — Не начинай. Добавила я вам денег, и все, забыли. Это, в конце — то концов, всего лишь деньги. Ты тогда сделала для меня гораздо больше.

Опустив взгляд на стол, Алена не находила ответа. Добрейшей души человек, она до сих пор не считала, что сделала для подруги что — то уж сильно значительное. Женщины старались ту историю не вспоминать, но сегодня впервые за много лет Наташа напомнила. День их знакомства назвать хорошим ни при каких обстоятельствах было нельзя.

Пятнадцать лет назад Алена работала акушеркой в одной из больниц. Скорая привезла женщину на пятом месяце беременности с сильным кровотечением. Как рассказал фельдшер, она на улице потеряла сознание. Скорую вызвали прохожие. Ребенка, девочку, спасти не удалось, а вот женщину Алена выходила.

Меняясь с коллегами, она постоянно была рядом и разделяла горе матери, потерявшей ребенка. Сама находясь на четвертом месяце беременности, Алена просто не могла остаться в стороне: женщина не только потерла желанного ребенка, у нее больше никогда не будет детей.

Пациентка и медик сами не заметили, как прикипели друг к другу. Этой пациенткой и была Наташа. Об отце ребенка она упомянула лишь раз, и то очень коротко:

— Встречались. Забеременела. Ребенок ему был не нужен. Хотела родить для себя. Не случилось.

Рождение Лизки не разъединило, а, напротив, скрепило дружбу еще больше. Иногда Алене казалось, что ее дочь для Наташи как лучик солнца.

По настоятельной просьбе трудяги — супруга Алена ушла с работы. Занимаясь исключительно детьми и бытом, женщина получила все то, чего желала, и была счастлива. Наташа же, искренне радуясь тихому, домашнему счастью подруги, полностью посвятила себя карьере. Женщины встречались крайне редко, но находили время для общения по телефону.

Годы шли. Начав с самых низов, Наташа дослужилась до директорского кресла и стала Натальей Петровной. С мужчинами у нее не складывалось. Она не жаловалась Алене и говорила об этом очень лаконично. Да и то только после настойчивых расспросов. Похоронив мать, единственная дочь в неполной семье окончательно заледенела и превратилась в Снежную королеву. Лишь в доме Алены «ледышка» оттаивала и становилась самой собой.

— Давай не будем вспоминать. Никогда, — тихо попросила Алена. — Было и было.

— И я о том — же, — усмехнулась Наташа. — Я к вам ненадолго. Ночью самолет, на недельку хочу в горы смотаться. Устала от людей. Дико.

— Хорошее дело. Да и подчиненным от тебя отдохнуть надо. Застращала всех. Вон как Сергей беспрекословно слушается, — засмеялась хозяйка дома.

— По — другому никак. Мгновенно садятся на шею. Пусть лучше боятся, — коротко хмыкнула «ледышка».

— У тебя же завтра день рождения! — всплеснула руками Алена. — Сорок! Это ж юбилей! А ты от людей сбегаешь.

— Ой, не напоминай о возрасте, — поморщилась Наташа.

— Молчала бы, — хмыкнула мать четырех детей. — Это я выгляжу на свои сорок пять, а ты, — она внимательно оглядела лицо и руки подруги, — тридцать, не больше, — встретившись с Наташей взглядом, тихонько добавила: — Если не смотреть в глаза. Там плещется мгла и вечность. Бо — о–ойтесь меня, — прошептала зловеще, медленно поднимаясь со стула и угрожающе нависая над подругой.

Громко рассмеявшись, Наташа Добронравова дурашливо показала язык. Зацепившись взглядом за темно — синюю папку, внезапно стала серьезной. Взяв ее в руки, внимательно посмотрела на разыгравшуюся подругу. Тут же сев обратно, Алена чуть подалась вперед и сурово сдвинула брови.

— Не нервничай, — коротко улыбнулась Наташа. — Тут завещание. Если со мной что — то случится, все делится в равных долях между твоими детьми. Если на тот момент они не достигнут совершеннолетия, ты распоряжаешься всем, — видя, что Алена начинает сердито пыхтеть, быстро добавила: — Я его написала давным — давно. Не смотри на меня так.

— Да ты!.. Бабе завтра всего лишь сорок, а она завещания пишет! С ума сойти! — воскликнула Алена. — Или есть повод? — подозрительно прищурившись, она внимательно посмотрела на подругу.

— Да вроде нет, — усмехнулась та. — Просто пусть у тебя будет.

Абсолютно точно Наталья не собиралась сообщать, почему именно сегодня решила отдать документы. Завещание действительно было составлено три года назад и спокойненько пылилось в домашнем сейфе. Но то, что сейчас происходило у нее в душе… Тревога не отпускала ни на мгновение, а нехорошие предчувствия не давали женщине покоя.

— Ну раз так, — не веря подруге, протянула Алена. — С тобой спорить без толку. Пусть у меня лежит. Надеюсь, потеряется. Если я правильно помню, ты ж его в любой момент можешь переписать? Ведь правда же? — она с надеждой посмотрела в глаза Наташе. — Не нужно это, — женщина указала на папочку. — Знаю, что ты сейчас скажешь, но… Я не говорила. У меня, вон, Митька подработку еще взял, чтобы тебе деньги вернуть. Мы помним, ты их сама предложила и подарила, только не деньгами меряется дружба. Не можем мы так! Ты же понимаешь?

— Понимаю. За что вас обоих ценю. Однако это мое решение. Хочешь ты того или нет, все останется как есть, — смягчив улыбкой резкость слов, Снежная королева посмотрела на хозяйку дома. — У меня не было и не будет семьи, Алена, и никого, кроме вас, ближе и дороже нет. Я всю жизнь зарабатывала деньги. Поверь, я это очень хорошо научилась делать, — она горько усмехнулась. — Мы все рано или поздно уйдем, и я хочу, чтобы обо мне вспоминали добрым словом дети. Раз не мои, то твои. Может, эти деньги не сделают их счастливыми, но в чем — то облегчат жизнь. И нет, — предугадывая ход мыслей подруги, отрицательно покачала головой, — детские дома или больницы я спонсировать не собираюсь. Почему? Потому что не хочу. Это мой выбор. Уважай его, пожалуйста.

— Даже не знаю, что и сказать, — призналась Алена. — Вроде все верно говоришь, но, положа руку на сердце, не по душе мне это. Не по душе.

— Наталья Петровна, — неожиданно прозвучал голос Сергея.

Повернувшись в сторону входа в кухню, Наташа вопросительно посмотрела на стоящего у порога мужчину.

— Время, — коротко сказал он и добавил: — Вам нужно домой, а потом в аэропорт. Можем не успеть.

Печально вздохнув, Наташа медленно встала из — за стола. Расстроенная уходом подруги, Алена нежно обняла ее за плечи. Выйдя из кухни, хозяйка дома бросила взгляд на закрытую дверь в комнату мальчишек.

— Спят, — усмехнулся Сергей, подавая Наталье Петровне шубку.