23 - Игорь Лесев

Опять зазвонил телефон. Это снова была мама, прошло только минут десять, как мы закончили говорить.

— Звоню тебя успокоить. Слушай. — И мама стала зачитывать толкование сна с участием покойника. — «Увидеть во сне покойника — к добру. Это указывает на скорое выздоровление от старой болезни. Покойник, дарящий часы, — правильное распределение своего времени…». Мама читала дальше, но я ее слушал уже вполуха. Она мне врала. Зачем? Только что я читал обратное, и однозначно, что и было написано в соннике Миллера: покойник — дурной знак.

— Я тебя успокоила?

— Что? А, да, — теперь уже и я соврал. — Слышь, ма, а Обухов точно умер от пневмонии?

— Конечно, от пневмонии, что у тебя за вопросы?! Наберешь в голову какой-то ерунды и ходишь с ней. Лучше бы о работе своей подумал. — Мама опять заводилась, но мне показалось, что теперь она хочет специально сменить тему и не говорить о смерти Димки. Я почувствовал, что затронул тему, о которой мама знала намного больше, чем хотела говорить. Но повторять вопрос не было никакого смысла, все бы закончилось криком и брошенной трубкой.

— Ладно, ма, я буду работать. Ты меня отвлекаешь.

— Работать он будет — как ни позвоню, он ничего не делает, а тут «работать». Ладно, пока. И сходи обязательно к шефу.

— Пока, мам.

Я положил трубку и вновь задумался. Что-то с этим Обуховым не так. Умер он прошлым летом, в июне. Может, летом люди и умирают от пневмонии, не знаю, я ведь не врач, но все же это простудное заболевание, и чтобы летом? Странно все это.

Тут опять раздался звонок.

— Да! — голос от постоянных звонков у меня был раздраженным.

И снова звонила мама.

— Сынок, ты знаешь, что сделай…

Я ее перебил:

— Мам, я же работаю! Ну сколько можно звонть?

— Не кричи на мать. Сходи сегодня в церков и поставь две свечки. Одну за упокой Димки, а вторую за свое здоровье. Это так, на всякий случай.

— Ма, в какую церковь? У меня дел полно. И молитв я никаких не знаю, зачем этот цирк?

— Тебе трудно сходить? Это еще никому не повредило. Сходи, прошу тебя.

— Ну ладно, схожу. Только я ведь не знаю, куда какую свечку ставить. Вдруг спутаю, и ту, что за здоровье, поставлю за упокой?

— Ничего не спутаешь. Спросишь у батюшки или у бабушки, которая свечки продает. Тебе все объяснят. Сходишь? — В ее голосе четко читалась просьба.

— Да схожу, схожу, — пробурчал я уже для проформы, почувствовав, что и в самом деле не помешает сходить.

— Ну ладно, не буду тебя отвлекать от твоей «важной» работы. Все, целую, — и мама повесила трубку.

Глава 5

10 апреля. Понедельник

Сущенко на работе так и не появился. Позвонил и сказал, что у него «проблема с ногой» (Боже, а с чем у него нет проблем?), о собеседовании добавил, что то были слухи и что он обязательно придет на дежурство завтра. Досидев в кабинете до обеда и решив, что на сегодня работы достаточно, я таки пошел в церковь.

Надо сказать, что религиозного воспитания у меня практически никакого, дед мой — потомственный коммунист, к тому же некрещеный, сам я работаю в атеистической Конторе, да и с мамой мы крестились в один день, когда мне было семнадцать лет, а ей уже сорок три. При этом крещение-то было достаточно спонтанным и сумбурным. Я пришел из школы и не успел раздеться, как мама с порога сказала, что мы буквально сейчас идем к батюшке на дом креститься. Все дело в том, что мама в то время разводилась с отчимом — она его любила, а он был подонком, который к тому же нас обокрал. Положа руку на сердце, я был весьма рад этому разводу, мне надоели его постоянные попойки и дебоши в доме. Мама очень тяжело переносила тот период в своей жизни, да к тому же отчим уходил не просто так, а к другой женщине, что всегда больно бьет по самолюбию. Мама называла ее исключительно «дрянной сучкой» и «ведьмой», и сначала я думал, что в ней играет ее естественная злость и ненависть к человеку, разбившему нашу и без того не очень прочную семью. Но когда я под нашей входной дверью наткнулся на разбитое яйцо и какой-то порошок, то начал воспринимать ведьмой тетку, уведшую мужа у моей матери, вполне буквально. С тех пор моей маме стали не чужды гадания с ее подружками (все как одна — разведенки) на картах, чтение всяких газет, наподобие «Нострадамуса», и регулярное посещение церкви. Как последнее соотносится с оккультизмом, я, честно говоря, представляю с трудом, но меня до недавнего времени это и не интересовало.

Чего хватает в Столице, так это церквей. Выбрал я одно из красивейших церковных сооружений города, расположенное возле университета, в котором я учился, — Владимирский собор. Весьма внушительные размеры церкви, ее привычный желтый фасад доселе интересовали меня исключительно сточки зрения архитектурной и культурной ценности. Не скажу, что когда-нибудь стремился обойти все церкви города, но именно в этой бывал неоднократно. Впервые я шел в церковь с какой-то конкретной целью, до этого ни разу ни на каком религиозном празднике в церкви я не был и, как ни странно, свечки тоже собирался поставить впервые.

Пройдя центральные двери, я после яркого солнечного света очутился в полумраке, кругом было достаточно много народу — туристов и верующих, пришедших помолиться, тех и других приблизительно поровну. Определил я это по количеству не спеша молящихся старушек и остальных людей, праздно шатающихся рядом с ними по периметру церкви и рассматривающих иконы и росписи на стенах.

Слева от меня находился длинный прилавок, за которым бабушка торговала религиозными книгами, крестиками, иконками и свечками. Я направился к прилавку. Свечки стоили от 50 копеек до 7 гривен за штуку.

— Добрый день.

— Здравствуйте. Что-то желаете купить?

— Да. Дайте мне две свечки за… — Я замялся, размышляя, какие лучше взять, самые дорогие отпадали однозначно, но и за 50 копеек брать было как-то несолидно. — …полторы гривны.

Я протянул десятку и получил две свечки. Когда бабушка отсчитывала мне сдачу, я спросил:

— А куда нужно ставить свечку за упокой?

— По левую сторону, в самом конце у траурной Божьей Матери. Вы увидите, она вся в черном одеянии..

— А за здравие где ставить?

— Везде можно.

Я поблагодарил и направился в сторону траурной Божьей Матери. Там уже стояли и, наверное, молились средних лет женщина и старушка. Свечек было намного больше, чем в других колоннадках, меня это даже удивило. И я вдруг решил их сосчитать. Раз, два… семь… тринадцать… двадцать один, двадцать два… Не может бытъ!.. Двадцать три. Я еще раз пересчитал, уже внимательней. Их было по-прежнему двадцать три. Я стоял в нерешительности, у меня вновь испортилось настроение. Как только я начинал понемногу расслабляться и забывать свой сон, как получал очередной знак, указывающий на это проклятое число 23. И тут меня осенило, ведь это до меня 23 свечки, а вместе с моей их будет уже двадцать четыре! И тогда Димка успокоится! Я зажег от близлежащей свечки свою и поставил ее в ближайшую к себе лунку. При таком количестве свечек моя оказалась как бы в стороне, я только сейчас это заметил, но переставлять ее поближе к остальным было бы глупо. Для нагрузки я решил еще и помолиться, но понял, что не знаю ни одной молитвы. Я заметил над самой Божьей Матерью написанную на табличке молитву, но из-за полумрака и контактных линз я различал только отдельные слова, которые были ближе ко мне: «…Господи… упокой… сынов твоих…» Тогда я решил помолиться от себя, как уж получится. «Димка, я не держу на тебя никакого зла. И ты меня прости, если когда чем-то обидел тебя. Пусть твоя душа найдет покой. Аминь». Как-то коротко получилось, но хоть так. Я еще раз посмотрел на женщину и старушку, они все так же стояли и, опустив глаза, молились. Я направился в противоположную сторону церкви поставить свечку за свое здоровье. Пройдя к алтарю, я друг остановился и оглянулся. Женщина и старушка все еще стояли возле траурной Божьей Матери. Только теперь они повернулись в мою сторону и на меня глядели две испуганные пары глаз. Я проследил за их взором, и у меня все похолодело. Внизу, у основания колоннадки, лежала поставленная мной свечка. По-видимому, я ее забыл прижечь, но углубление в лунке ведь достаточно большое, как она могла упасть? А в колоннадке свечек опять стало двадцать три. Димка не принимает моего прощения? Тут же я заметил, как старушка перекрестила меня. Я не стал дальше на них смотреть и решил завершить начатое. Отлично, теперь осталось только, чтобы еще поставленная свечка за мое здоровье упала, тогда совсем будет замечательно. Я специально выбрал колоннадку, где стояло наименьшее количество свечек (главное, чтобы не 23), тщательно прижег лунку и поставил свечку. Выдумывать «молитву за свое здоровье» на этот раз, я решил, не стоит, а вместо этого подошел к табличке, где эту самую молитву решил прочитать. Но мне не повезло, стоял я возле некоего архангела Михаила, и молитва на табличке касалась благоденствия и успеха для близких людей. Тогда я опять выдал про себя молитву, только уже о своем здоровье, получилось еще короче, чем в случае с Димкой, и быстрым шагом вышел из церкви.